Виталий Бодров - Кровь Титанов

— Сборщиков налогов я не боюсь, — меланхолично сообщил принц. — Они меня как-то стороной обходят. Не знаю уж, почему...

— Просто ты очень бедный, — пояснил Лемур. — Что с тебя взять, с оборванца?

— Нет, придется тебя все же повесить, — вздохнул принц. — Раз уж легьяр тебя есть отказался. Правильно, кстати, отказался, больно уж ты ядовитый.

— Нельзя меня вешать, — возразил шут. — Твой батюшка, угольков ему на том свете поменьше, меня дворянством пожаловали. Не вешают дворян, и все тут. Можно голову откочерыжить, но исключительно топором, потому что мечом — для лиц ну совсем уж знатных и благородных. Я, понимаешь, рылом не вышел.

— Придется потерпеть, — огорчился принц. — Такова уж наша монаршая доля, терпеть разных шутов возле августейшей своей персоны. Если вдуматься, придворные — те же шуты, только одеты получше. Да и не только они, все люди такие.

— У иных даже короны на голове, — поддакнул Лемур. — Вот, припоминаю, один принц прощелкал наших лошадей. Вместе с дорожными сумками...

— Ты лучше ногу от медведя от шкуры освободи, — посоветовал принц. — Воспоминания будешь в мемуарах писать. Если я тебя не повешу, конечно.

— Ладно-ладно, высочество. Лучше хворост собери. Есть эту самую ногу сырой я категорически не желаю. Давай, темнеет уже. Зверей в этом лесу хватает, я хочу, чтобы огонь хоть часть из них отпугнул. Желательно, хищников.

Принц недовольно вздохнул и отправился за топливом для костра, ворча начтет того, что не его это дело, хворост собирать. Впрочем, делал он это скорее по привычке, отлично понимая, что без огня вполне можно и не дождаться рассвета. А ночь уже твердо решила и на этот раз накрыть лес непроглядной тьмой.

Хвороста здесь хватало. Можно было подумать, что его здесь специально выращивают на засохших деревьях, чтобы путешественникам вроде Орье и Лемура было, что положить в костер. Принц быстро насобирал одну охапку, потом вторую, третью. Притащил пару сухих суков, хворост уж больно быстро горит. Это он уже уяснил для себя.

Шут, голый по пояс, чтобы не вымазаться в крови, старательно и неумело освобождал лапу от шкуры. Получалось у него медленно, привычки не было никакой. И все-таки, когда вспотевший Орье притащил последнюю порцию топлива, его работа была закончена.

— Зажигай, — приказал принц, вытирая со лба пот. — Вот огниво.

Лемур не стал спорить. Вытащив кусок сухой коры, он довольно быстро разжег огонь. Гораздо быстрее, чем даже в прошлый раз.

Радостно затрещали сучья, занялся сухой хворост. Принц устало протянул к огню озябшие руки, Лемур соорудил из сука своеобразный вертел для злополучной лапы. Орье протянул ему баклажку. Глаза шута удивленно расширились, он сделал большой глоток.

— А я думал, у нас ничего не осталось! — сказал он.

— Я тоже, — сознался принц. — Медведь помог.

— Ну, хоть какая-то от него польза, — философски заметил Лем, отдавая принцу вино.

— Что значит «хоть какая»? — возмутился тот. — Он еще и свою ногу нам предоставил. В полное и безоговорочное использование.

— И легьяру все остальное, — согласился шут. — Добрый был медведь, клянусь Беодлом. Давай выпьем за его здоровье, О.

— Давай, — согласился принц, делая добрый глоток. — За здоровье доброго сэра медведя!

— За какое, к Беодлу, здоровье? — возмутился шут. — Он же того... помер!

— Тогда за упокой, — нисколько не смутился Орье, делая второй глоток. Он отдал баклажку другу, и тот с радостью ею воспользовался. Потом спохватился, перевернул медвежью лапу, уже начавшую подгорать. Принц тут же завладел баклажкой, встряхнул ее.

— Почти не осталось, — сказал он с нескрываемым сожалением.

— Выйдем из леса, новую купим, — утешил его шут. — Хорошо, медведь деньги не забрал.

— Да, это он оплошал, — согласился Орье.

— Просто добрый был, — не согласился шут. — Не то, что иные грабители-монархи. Которые, вдобавок, оставили нас обоих без лошадей и...

— ...и дорожных сумок, — раздраженно закончил принц. — Слушай, Лем, ну сколько можно меня за это упрекать? Я принц, в конце концов, или кто?

— Пожалуй, все же принц, — нехотя признал шут. — Для серьезной работы ты не годишься, так что выбора у тебя нет. Оставайся принцем, Твое Высочество!

— Лапу переверни, — посоветовал Орье. — Подгорит ведь.

— Точно! Слушай, я ее солил, или нет?

— Мне-то почем знать? — возмутился принц. — Ты же у нас повар.

Шут попробовал мясо и нашел, что уже солил его. Раза два или три.

— Ну, надеюсь, ты любишь соленое, — понадеялся он. Принц скорчил гримасу, но вслух не сказал ничего. По крайней мере, ничего что не стыдно сказать принцу.

— Еще минут десять, и готово, — доложил Лемур.

Это была хорошая новость — желудок Его Высочества жалобно квакнул, возмущаясь тем, что в него ничего не попадает, несмотря на столь вкусный запах. Лем тоже посматривал на мясо с откровенным вожделением, все-таки грибы и недозрелые орехи — это не еда.

— Ладно, съедим недожаренным, — решил он. — Налетай, будем ужинать.

Мясо сожрали в два приема, просто взяли и сожрали. Какие тут, к Блину, придворные манеры! Когда хочется кушать, человек быстро становится варваром. Барбом, можно сказать. Давясь, обжигаясь и чавкая, Его Высочество прикончил свою часть ужина.

— Не смотри на меня такими глазами, — предостерег шут. — Все равно не поделюсь. Я очень жадный! И голодный, вдобавок.

— Ну и Блин с тобой, — вздохнул принц. Умом он понимал, что наелся до отвала, но до оголодавшего желудка это еще не дошло.

Где-то недалеко завыли волки. Принц и шут настороженно переглянулись.

— На волков я охотиться не согласен, — заявил шут. — Говорят, мясо у них жесткое и невкусное. Несъедобное, одним словом.

— У медведя тоже жесткое, — заступился за волков Орье. — Вдобавок, твоя нелюбовь к ним неразделенная, ты им вполне понравишься.

— Неразделенная нелюбовь — это нонсенс, — хмыкнул шут. — Нет, пусть лучше у легьяра нашего медведя отнимут. Ограбят проклятого бандита.

— Они же не сумасшедшие, с легьяром связываться, — возразил принц.

В этот момент невдалеке хрустнула ветка. Принц мгновенно обнажил меч.

— Ты что? — удивился Лем.

— Может, опять медведь, — Орье почувствовал, что сам выглядит шутом.

Но это был не медведь. Не бывает у медведей таких наглых бородатых рож. Четверо мужиков здорового вида вступили в круг костра. Притом, вооруженных. Один — мечом, остальные — топорами. Держали оружие вполне профессионально, из чего принц сделал вывод, что это, вероятно, бывшие солдаты. То ли отставные, то ли просто дезертиры с последней войны. Судя по грязным лохмотьям, которые они отчего-то считали одеждой, к регулярной армии они не принадлежали. «Разбойнички пожаловали», — догадался шут. Он осторожно выдвинул из ножен рукоять меча. Четверо на двоих — если дело дойдет до драки, нападавшим придется не сладко. Впрочем, у бывших солдат могут быть свои трюки, неизвестные мастерам клинка, что обучали его и принца.