Дмитрий Мансуров - В конце времен

— С ума сойти, какие гости пошли! — делился своими впечатлениями обескураженный царевич. — Что это на них нашло? Были такие замечательные поздравления, спокойные, без изысков. Но нет, какому-то идиоту это показалось слишком пресным. Давай стихами говорить! Господи боже!

— А что, оригинально звучало, — отозвалась не менее обескураженная царевна. — Стихи — это очень романтично! Хотя согласна: «Я подошел к тебе своей любовью безмятежной окрыленный, я видом был твоим загадочным плененный» — это графоманство. Зато от чистого сердца. И белый стих у кого-то звучал.

— Это был серый стих, а не белый! — с толикой мрачности проговорил Эрнест. — А плясовая — это тоже романтично? Ну ладно, гопак с речитативом — это внушает уважение, исполнение песни с игрой на ложках — тоже ничего, но зачем устраивать настоящий театр мимики и жеста?! Я не профессионал, я не знаю, что они хотят сказать своими телодвижениями, чего издеваться-то?

«Не вынесла душа стихов поэта…» — сочувственно подумал Кащей.

— Тихо-тихо! — прошептала Лилит. — Не так громко, люди услышат. Может, они ночами не спали, репетировали номера, а ты возьмешь им и настроение испортишь?

— Они их не репетировали, они их откалывали, — возразил Эрнест. — Последний вообще посудой жонглировать начал! Хорошо хоть, официанты быстро принесли новые тарелки взамен разбитых. Перед гостями неудобно.

— Перед теми, которые пели и плясали? — уточнила царевна. — Да брось ты! Здесь все веселятся.

Мимо них с радостно светящимся взглядом пробежал обнимающий бочонок гость неопределенного сословия. Счастливая, но недоуменная парочка притихла, взирая на него с неподдельным испугом.

— Я и вижу, — мрачно сказал Эрнест, когда гость затерялся в толпе.

— Что это с ними сегодня? — изумилась Лилит. — Раньше были вполне нормальными людьми. Может быть, они сами нервничают?

— Им с какой стати нервничать, дорогая? Не у них помолвка!

— Не знаю, — Лилит пожала оголенными плечами. По белому с оранжевым оттенком праздничному платью пробежали искорки от микроскопических блесток. — Надеюсь, они скоро успокоятся и перестанут сводить нас с ума.

К Доминику и Кащею подошел советник, не менее озадаченный, чем виновники торжества.

— Возможно, я чего-то не понимаю, но здесь творится что-то странное! — полушепотом поделился он своими впечатлениями, одновременно озираясь по сторонам.

— Что именно? — хором спросили Кащей и Доминик.

— Люди до сих пор носятся с пустым бочонком, передавая его из рук в руки. Мои друзья уже похвастались, что немного подержали это редкое сокровище в собственных руках и приобщились к какой-то небесной благодати, — пустился в пространные объяснения советник. — А я никак не могу вспомнить ни одного обычая или ритуала, подходящего под эти действия.

— Что говорят другие по этому поводу? — заинтересовался Кащей: оказаться предтечей нового суеверия — подобной хохмы ему давно не удавалось.

— Большая часть, которая не упоминает про благодать, упорно молчит и не желает отвечать ни на один вопрос о бочонке: ни как его отдали, ни зачем его взяли. На другие вопросы — пожалуйста, а вот на эти два — молчат, как воды в рот набрали! Здесь точно что-то не так!

— Успокойтесь, советник! — Кащей снова увидел знакомый бочонок. На этот раз он оказался в руках у пятнадцатилетнего княжеского отпрыска, и Кащей был уверен, что теперь несчастная емкость из-под меда найдет себе более-менее длительное пристанище: мальчишки, сколько бы лет им ни было, были готовы на разные фокусы, лишь бы избавиться от бесполезной вещи. — Я думаю, бочонок уже выполнил свою миссию, и больше мы его не увидим.

— Ларриан, а ты ничего не знаешь о сундуке, который невозможно открыть? — передал вопрос по короткой цепочке Доминик. — Мне вспоминается два замурованных склепа, одна не разбивающаяся копилка кубометрового объема моего прапрапрадеда, которую тоже никто не в силах открыть до сих пор, а вот насчет сундуков не припоминается ровным счетом ничего!

— Надо подумать! — ответил советник. Он прикрыл глаза и через долгую минуту выдал ответ: — Кажется, слышал когда-то… Но не могу вспомнить, что именно. А это срочно?

Для Кащея это прозвучало так, словно он выиграл приз в сто тысяч, но для его получения надо отправить устроителям лотереи еще тысяч пятьдесят для более подробного уточнения количества победителей.

— Не сию минуту, — ответил он, чуть подавшись вперед: нетерпение дало о себе знать, — но чем быстрее, тем лучше!

Зазвучала торжественная мелодия, и разговор пришлось оборвать на самом интересном месте. Гости двинулись к столам и торопливо подходили к самым ближним от царского трона местам, пока их не успели занять другие.

Оставивший шляпу барон Эрмиль порыскал глазами в поисках занятого места, но гости уже расселись по всем стульям, и не было похоже, что они сидят на головном уборе — перьев нигде не было видно.

— Вы что-то потеряли? — поинтересовался официант.

— Да, — ответил барон, — я присмотрел себе местечко и оставил на нем шляпу.

— Опишите ее!

— Широкополая, с перьями, коричневого цвета. — Официант прошелся взглядом по залу. Заметил описанную шляпу на вешалке и спросил:

— А вы уверены, что там вам будет удобно сидеть?

— Конечно, — воскликнул барон, — я там уже сидел!

— Да? Как интересно… — удивился официант. — И как там?

— Неплохо, — пожал плечами Эрмиль. — Не знаю кому как, но лично мне понравилось. И обзор хороший, и виновников торжества хорошо видно.

Кто-то крикнул:

— Официант!

— Извините, господин барон, профессия требует моего присутствия, — официант постарался ускользнуть, но барон его окликнул:

— Погодите, где вы увидели мою шляпу?

— Вот там! — официант неопределенно махнул рукой в сторону вешалок. И пока барон всматривался, быстро исчез: неизвестно, как его сиятельство отреагирует, когда увидит, где находится любимый головной убор.

Царевич и царевна тихо дивились происходящему и обсуждали нестандартные приветствия гостей, царь сидел на троне и что-то бормотал себе под нос — возможно, репетировал будущие напутственные речи на день свадьбы, а гости торопливо рассаживались по своим местам. Оркестр доиграл мелодию, и наступила тишина. Царь величественно встал с трона и не менее величественно поднял руку: статус обязывает. Перешептывающиеся гости притихли и встали следом за ним, ожидая, когда его величество начнет произносить приветственную речь.

Кащей нащупал в кармане пульт дистанционного управления. Официальную часть церемонии украшать спецэффектами смысла не было, но скоро гости приступят к долгожданной части празднества — банкету, и тогда наступит самый удачный момент для начала феерического шоу.