Надежда Первухина - Злое колдовство

– Дау, – мяукнула Мадлин.

Кошковедьма спокойно перешагнула через светящиеся линии защитной пентаграммы, вспрыгнула на кровать, устроилась в ногах у Юли и принялась вылизывать очередную лапку.

Анна Николаевна спустилась на первый этаж, прошла в кухню. Грязная посуда действительно уже перемылась и стояла в сушилке. Однако не это занимало внимание маститой ведьмы. Она подошла к одному из кухонных шкафов и достала из него что-то круглое, завернутое в линялую бархатную тряпку. Водрузила на стол, развернула тряпку…

Это был старый, отвратительно работающий магический кристалл – так отвратительно работающий, что приличным ведьмам-коллегам его было стыдно показывать. Но перед новой моделью, стоявшей в кабинете Анны Николаевны, у этой развалины было единственное преимущество, не позволявшее выкинуть его на помойку. Этот кристалл наводил на людей. Или на нелюдей. Показывал их местонахождение, дела и даже намерения. И сейчас при помощи этого кристалла Анна Николаевна намеревалась посмотреть в глаза Юлиному киллеру.

– Активируйся! – приказала ведьма кристаллу. Тот пошел малиновыми и зелеными полосами. В глубине кристалла что-то зашипело и затрещало, а потом Надтреснутый голос произнес:

– Благословенна будь, госпожа. Что тебе угодно?

Анна Николаевна взяла в руки бумажный листок с посланием убийцы. Опустила листок на кристалл:

– Считай эту информацию.

Кристалл немного пошипел, потом тем же надтреснутым голосом доложился:

– Выполнено.

Анна Николаевна убрала бумажку и сказала:

– Мне нужны все сведения о человеке, написавшем это. Кто он, где находится, что делает в данный момент, что собирается предпринять.

Теперь кристалл шипел куда дольше, чем в первый раз. После чего заявил:

– Эту надпись писал не человек.

– А кто? – напряглась Анна Николаевна. – Вампир, вервольф, ликантроп, умертвий?

– Нет, нет, нет, нет. Это писал не человек. Это писал человеческий дух.

– Объясни, как это?

– Мое дело не объяснять, мое дело искать…

– Хорошо. Где этот дух находится? Что собирается предпринять?

– Неизве… – проскрипел кристалл, и голосок его оборвался.

Кристалл стал угольно-черным, а из его жутких глубин пришел другой – вкрадчивый и насмешливый – голос:

– Ты хочешь знать, где я нахожусь и что собираюсь предпринять, верно, старая ведьма?

Анна Николаевна поначалу опешила, но быстро пришла в себя и сказала:

– Я вовсе не старая ведьма, ты, мерзавец! А в остальном все верно. Еще я хочу знать, кто ты!

– Кто я, что я, только лишь мечтатель, синь очей утративший во мгле. И тебя убил я только кстати, заодно с другими на земле. Не узнаешь, ведьма? Это Есенин.

– Это не совсем Есенин, – заметила образованная Анна Николаевна. – В подлиннике нет глагола «убил».

– Верно, – захихикал голос. Кстати, был он совершенно бесполым – непонятно, кому мог принадлежать, мужчине или женщине. И от ребенка ничего в этом голосе не было, так что Анна Николаевна ломала голову, но не могла даже представить, кто мог быть хозяином такого голоса. Действительно дух?!

– Хорошо, я отвечу на твои вопросы, – заявил кристалл бесполым голосом убийцы. – Я нахожусь везде и нигде, но ближе всего я нахожусь к своей жертве. Я могу предпринять что угодно, но, скорее всего, я просто прикончу свою жертву. Вот и все. Это так просто, ведьма.

– Мне хочется знать, кто тебя послал.

– Враг. Это тоже просто, ведьма.

– Его имя?

– О, ты слишком многого хочешь. Имя своего хозяина я тебе сказать не могу. Это противоречит моим правилам наемного убийцы. Видишь ли, у всех наемных убийц и даже у меня есть свои правила. Их полагается не нарушать, иначе…

– Иначе что?

– Это может повредить твоему реноме. А для наемного убийцы реноме – сорок процентов успеха. Понимаешь, ведьма?

– Значит, тебе заказали убить Юлю?

– Да.

– У тебя ничего не выйдет.

– Посмотрим.

– Я буду защищать ее.

– Посмотрим.

– Да что ты заладил одно и то же! – В сердцах Анна Николаевна хлопнула ладонью по кристаллу. И взвизгнула, отдергивая ладонь – кристалл был невыносимо горячим. Непонятно, как это он еще не прожег стол!

– Какая ты нервная, ведьма, – усмехнулся голос. – Лечиться надо. Ну прощай, у меня еще много дел…

– Стой! Заклинаю тебя именем…

– А иди ты. Никакое имя для меня не свято. Потому я до сих пор и существую.

И тут кристалл не выдержал – разлетелся на кусочки. Анна Николаевна едва успела защититься от осколков. Выглядело это устрашающе, в смысле то, как разлетелся кристалл, но Анну Николаевну страшило другое. Она не знала, как ей противостоять загадочному убийце, как защитить Юлю. И кто, кто стоит за этим убийцей? Кому выгодно убийство Юли? Кому ее девочка перешла дорогу?!

– Она что-то говорила про банк, – вслух принялась вспоминать Анна Николаевна. – А до этого был разговор, что на резино-техническом заводе рабочим не платят зарплату… Ох! Уж не ограбила ли Юля банк для того, чтобы раздать зарплату рабочим?! С нее станется… Моя бедная очень злая ведьма…

А бедной злой ведьме в это время снился странный сон. Это был сон о пепле. Пепел, тяжелый и маслянистый, лежал на обугленных досках какого-то помоста. Вот подул ветер – холодный, мертвый, злой – и взметнул облако пепла ввысь. И пепел превратился в человека, с очень бледным длинным лицом, с красными глазами и торчащими изо рта клыками, закутанного в черный плащ, заколотый брошью в виде знака бесконечности. Это существо – назвать его человеком не поворачивается язык – распахивает плащ, и Юля видит в его когтистых лапах огромный двуручный меч. Существо вздымает меч над своей головой (а на голове у него шипастый гребень, как у дракона!) и шипит:

– Хочешь жить, ведьма Улиания?! Сразись со мной.

Во сне Юля видит себя в белом плаще, тоже заколотом брошью в виде знака бесконечности. Вот только из оружия у нее в руках букет пышных кроваво-красных гвоздик. Цветы пахнут нежно и сладко, но что толку от них в предстоящем сражении?

И все-таки, когда чудовище опускает на нее свой меч, Юля отражает удар. Отражает удар букетом гвоздик! И меч чудовища со звоном ломается, каленая сталь не выдерживает встречи с нежными стеблями цветов…

Чудовище отступает. Оно, кажется, растерянно, но не сломлено.

– Это еще не все, – шипит чудовище. – Ты думаешь, что окончательно победила меня, но это не так. Мы еще встретимся.

Снова налетает порыв ветра, подхватывает чудовище и развеивает его в пепел. Пепел оседает вокруг, и Юля сильней всего боится, что хоть одна порошинка пепла упадет на ее белый рыцарский плащ. Поэтому она бежит. Бежит не разбирая дороги – во тьму, в никуда. Только гвоздики в ее руках превращаются в факел, освещающий путь. И от этого в сердце появляется надежда. Странная надежда на то, что еще не все потеряно…