Сергей Мусаниф - Возвращение чародея

– Зато я не люблю их получать. Как ты уцелел? Тебе помог Гарланд?

– Частично.

– Хороший парень. Я благодарен, что он не дал тебя ухлопать. Хотя его методы кажутся мне несколько радикальными.

Лицемерие или искренность? Сложно определить, когда речь идет о существе, разменявшем четвертую сотню лет. Как он мог не знать, против кого посылает Пятнистых Лиан? Он принял меня за кого-то другого, и если так, то за кого именно? Или дядя просто пудрит мне мозги?

Никому не верь, советовал Мигель. Сейчас последовать его совету несложно. На данный момент Озрик не вызывает у меня доверия, и его сын тоже.

– Гарланд запаниковал, когда выяснил, кого именно ему поручили убить.

– Я могу его понять. Сам расстроился, когда узнал правду.

– И еще больше расстроился, когда узнал о провале миссии?

– Нет. Не знаю, что ты обо мне думаешь, но я тебе не враг.

– А кто?

– Родственник.

– Одно другого не исключает.

– Тоже правда.

– В фехтовании словами тебе нет равных.

– Есть. Ты. А Дорану мы оба и в подметки не годимся.

Неужели?

– Ты кое-чего не понимаешь, Ринальдо. – За время разговора Озрик впервые назвал меня по имени. – Я вовсе не счастлив от твоего внезапного появления, но это совершенно не значит, что я собираюсь вставлять тебе палки в колеса. Есть закон…

– Закона нет. Только традиции.

– И одну из них ты носишь на своем поясе.

– Думаешь, это делает меня счастливым?

– Не знаю. Разве нет?

– Если бы не чертов меч, ты бы меня вообще никогда не увидел.

– Без мечей жизнь вообще была бы куда проще. Тем более без магических мечей.

– Да.

– Но ты – тот, кто ты есть, и мы оба ничего не можем поделать с данностью. Мы не раздавали карты, это делал кто-то другой. Нам остается лишь сама игра, вне зависимости от нашего собственного отношения к раскладам. Пересдачи невозможны.

– Такая картина мира отдает фатализмом, – заметил я. – Все мы – пешки в руках рока, гонимые ветром листья и тому подобное?

– Ты так не думаешь?

– Только отчасти.

– Тем не менее ты здесь. Не хотел быть здесь, а приплыл.

– Это как раз та часть, которая мне не нравится.

– Система несовершенна.

– О какой системе сейчас идет речь?

– О мировом устройстве в целом. Иногда хочется у него спросить, где же справедливость.

– Никакой справедливости, – сказал я. – Только традиции.

– Увы, – сказал Озрик. – Кстати, о традициях… Вести здесь разносятся быстро, и эльфы жаждут видеть своего короля и возвращенный символ государственной власти. Скоро перед дворцом соберется целая толпа. Когда ты собираешься к ним выйти?

– Сначала мы должны закончить этот разговор.

– Скажи, что ты хочешь услышать, и мы закончим.

– Буду честен с тобой, дядя.

– Похвальное качество.

– Я тебе пока не доверяю.

– Это очевидно и вполне понятно. Я не в обиде.

– Но ты мне нужен.

– Зачем?

– Ты знаешь, как тут все работает. Я – нет.

– Ты быстро войдешь в курс.

– С твоей помощью?

– Как того пожелает король.

– Я желаю. Мне следует провести официальную церемонию назначения тебя своим советником, или это излишне?

– Не хочешь – не проводи.

– Как тут все просто, – восхитился я.

– Система несовершенна, но она существует уже тысячи лет, – сказал Озрик. – За это время мы научились избавляться от шелухи.

– По твоему столу этого не скажешь.

– Ты о бумагах? Это не шелуха. Это – самые ядра.

– Почему ты отказал Людовику в военной помощи? Только не надо чуши относительно того, что повести эльфов на войну может только король, а ты был всего лишь регентом. Даже Людовик этому не поверил.

– Ну если без чуши, то все просто. Я договорился с Рхнером.

Ни хрена себе!

Грубо, но по-другому тут не скажешь.

– Неужели мы представляем столь значительную силу, что Рхнер снизошел до переговоров?

– Наша армия невелика, – согласился Озрик. – Но наши маги – лучшие в мире, и если они выйдут против Красных, то смогут создать им серьезные проблемы.

– А они действительно смогут?

– Да.

– И в чем суть вашего договора?

– Мы не помогаем Вестланду, Рхнер оставляет нас в покое.

– Навсегда? – Это вряд ли.

– На пятьсот лет.

– Нехило, – согласился я.

– Реальность такова, что Рхнер потеряет половину своего флота при первой попытке высадиться на континенте, – сказал Озрик. – На покорение Вестланда у него тоже уйдет какое-то время, потом ему надо будет позаботиться о своих новых землях, армия должна восстановить свою численность… Два века он точно ничего не сможет предпринять, даже если захочет. Я это понимаю, и Рхнер тоже.

– С моим появлением ваша договоренность потеряет силу.

– Это верно.

– Он захочет поговорить со мной.

– Скорее всего.

– Как вы общались?

– По телефону, как же еще.

– Я думал, их вера отрицает наши магические достижения.

– В некоторых вопросах они прагматичны. Приняли же они к себе Лоуренса Справедливого.

– Это уже стало достоянием общественности даже на островах?

– Для общения магов расстояния препятствием не являются. А магов у нас тут много.

– Какие Рхнер дал гарантии?

– Свое слово.

– И только?

– А какие гарантии тебя удовлетворят?

– Я просто не до конца все понимаю… Рхнер ведь человек. Что будет стоить его слово уже через сто лет? Его преемник может оказаться другого мнения относительно заключенных им договоров.

– Через сто лет не будет никаких преемников. И через двести лет тоже.

– Что ты имеешь в виду? – удивился я.

– Тебе известен истинный возраст Рхнера?

– Нет. Я полагал, он ровесник Людовика. Может, даже чуть постарше.

– Рхнер значительно старше меня, – сказал Озрик. – Если он чей-то ровесник, то, скорее всего, Девлина.

– Как такое может быть? Девлин умер от старости несколько веков назад. Даже драконы столько не живут. А люди…

– Рхнер не человек, – сказал Озрик. – Ты слышал что-нибудь о магии Восточного континента?

– Немного. В общих чертах.

– Чародеи Восточного континента, если их можно так назвать, паразитируют на обычных людях, которые добровольно отдают им свою ману, – сказал Озрик. – И Рхнер является самым главным в иерархии паразитов. Он не просто вождь Красных, он еще их верховный жрец и воплощение их чертова бога в нашем мире. Если ему повезет и его не грохнут во время предстоящей войны, он способен прожить еще очень долго. Может быть, тысячелетие.

– Значит, ему не должно повезти.

– Тебе есть до этого дело?

– Да.

– Ну и хорошо, – сказал Озрик. – Если нам все равно суждено умереть, то какая разница, произойдет ли это сейчас или через пять веков? С точки зрения бесконечности Вселенной это не имеет ровным счетом никакого значения.

– Издеваешься, дядя?