Джоди Най - Мост через реку Стикс

Завершив разрушение, демоны спрыгнули с дымящихся развалин, заскользили по парам над водой и быстро скрылись из виду. Отчаявшиеся души все, как одна, повернулись к Перкинсу.

– Придется начать все сначала, ребята, - сказал он.

Как ни странно, разрушение моста лишь укрепило решимость многих проклятых. Теперь, когда они знали, что необходимо одолеть врага, а не только свою нескончаемую тоску, строители увидели цель. Некоторые мужчины и горстка женщин организовали собственные части под общим командованием Перкинса. Вопреки давнему предубеждению Перкинс проникся глубоким уважением к капитану Робин Дейл из ВВС Соединенных Штатов, которая находилась в Аду с 1976 года, погибнув при взрыве на военном складе в Калифорнии. Не всякий закаленный мужчина захотел бы постоянно иметь дело с боеприпасами. Она стала надежной помощницей, да и Дэнби она нравилась, хотя его чувство оказалось застенчивым и робким. Перкинс догадывался, что на земле у его сержанта не было своей девушки.

Полковник сидел в стороне на камнях вместе с Дэнби и наблюдал, как рабочие бригады под командованием Дейл пытаются вытащить поврежденные сваи и расчистить место для работы.

– Черт бы их побрал, у нас все так хорошо шло! - сказал Перкинс, оглядывая разрушенные пролеты.

Дэнби покачал головой.

– Ну так они же не могут позволить, чтобы мы добились своего, верно, сэр?

Перкинс поглядел на небо. Оно, как всегда, было безлико серым, хотя в отдалении что-то горело.

– Сейчас, по-моему, как раз время чая. Знаете, мне иногда не хватает возможности перекусить. Конечно, ни пища, ни сон здесь не требуются, но обеды и ужины разнообразят день, верно?

– И еще как! Я бы все отдал, сэр, лишь бы покурить еще разок.

– Вредная привычка, сынок. Она подсократила мне жизнь. Было странно говорить о своей жизни так, будто она кончилась.

Голова у него была такой же ясной, как за секунду до рокового сердечного приступа.

Его не оставляло ощущение, что он словно вернулся в свои военные дни. Между «тогда» и «теперь» особой разницы не было. Они преодолевали всякие трудности, мужчины и женщины, сплотившиеся против общего врага. Есть только одно существенное отличие: им неизвестно, что их ждет на том берегу реки. Знают они лишь одно: им необходимо добраться туда. И эта цель позволяла ему сохранить рассудок.

– Могу я спросить, почему вы здесь, сержант? - внезапно спросил Перкинс. Дэнби заколебался, и тут Перкинс осознал, насколько нетактичным был его вопрос. Спросить человека, по каким причинам он проклят! - Извините. Не надо отвечать. Мой вопрос непростителен.

Однако Дэнби просто собирался с мыслями.

– Не знаю, сэр, - сказал он, почесывая затылок культей правой руки. - Думал, что заслужил свою вечную награду, да вот не вышло… То есть заползаю я под ту стену в сорок втором со взрывчаткой, и тут весь мир проваливается в ад. - Он ухмыльнулся. - А может, я один. Уж не знаю. Всю жизнь я ходил в церковь, старался поступать хорошо, но вот я здесь… Может, слишком много людей прихватил с собой, а убийство - слишком серьезная штука, пусть и во время войны. Ничего другого вроде бы и не вспомню… Ну а вы, сэр? Перкинс покопался в своей душе.

– Понятия не имею. Думаю, когда мое дырявое сердце лопнуло, произошла какая-то накладка с документами. И я твердо решил обратиться с моим делом к Престолу, если смогу. И с вашим тоже, - добавил Перкинс. - Я уверен, здесь, по внешнему кругу бродят тысячи жертв подобных ошибок. Если эта апелляция не приведет к моему оправданию, что ж, я приму свою кару, как подобает солдату. Но че… прах меня побери, если я останусь здесь, пока существует возможность, что меня сунули не в ту папку, будто дурацкую бумажку. Я думал, можно искупить свои грехи и подняться, но субъект, который как-то заглянул сюда, ничего об этом не сказал.

– Вы уже сделали доброе дело, сэр, - сказал Дэнби. - Я тут давно торчу. И думал, больше никогда дружеского голоса не услышу. Тут они все вроде как собой заняты. Поворчат-поворчат себе под нос, а потом начинают нести всякую чушь. Я-то думал, что дьяволы так и будут тебя терзать, но в твои тайные мысли им не влезть. Меня жгли бесенята, а я все время старался думать: «А я, видите ли, прямо обожаю, когда меня жгут. Хоть весь день этим занимайтесь!» Но они знай свое! Значит, не могут в голову влезть, не то перестали бы, если б решили, что все это мне нравится. Вот за что я держусь.

Перкинс откинулся.

– Так они не догадываются, о чем мы думаем? - Дэнби мотнул головой. - Мой Б… здесь имя произносить нельзя, так ведь?

– Да, сэр.

– Ну, во всяком случае, полагаю, мы только что обнаружили одно наше преимущество. Они и дальше будут мешать нам, как сумеют, уничтожая то, что мы успеем сделать. Но в наши мысли они влезть не смогут. Вы меня понимаете?

– Как дважды два, сэр.

– Молодец, - похвалил Перкинс. - И вот что у меня на уме…

С каменного возвышения Перкинс обратился к своей армии:

– Солдаты и дамы! - С маленьким поклоном в сторону капитана Дейл, которая нахмурилась: надо будет спросить у нее, какое обращение принято в американской армии. - Враг нарушил наши планы, но мы не допустим, чтобы это помешало достижению нашей цели. Мы должны вбивать сваи глубже, а пролеты делать шире. И когда мы завершим нашу миссию, между Раем и Адом будет мост, по которому каждый сможет пройти в полной безопасности и попросить пересмотра дела. Я горжусь вашими достижениями, ребята… Продолжайте! Сержант Дэнби и я дадим задания каждой рабочей бригаде. После работы явитесь к одному из нас. Вот и все.

Дэнби и несколько инженеров-строителей из разных эпох осматривали балки, извлеченные из развалин моста. Перкинс подобрал гибкий прут, решил, что он вполне может заменить стэк и сунул его под мышку.

– Бесполезно, сэр. Они ни для чего не пригодны, - сказал чернокожий инженер из Зимбабве, показывая на обуглившиеся сваи.

– Ну, все деревья в этой части круга мы срубили, - сказал Перкинс, указывая прутом. - Пошлите отряд на поиски. Старший - капитан Дейл.

Дейл отдала честь, и задача вытеснила обиду. Она, несомненно, выжидала удобного случая, чтобы отчитать его за промашку с «дамами», но приняла невысказанное извинение.

– Есть, сэр! Сколько свай нам понадобится?

Перкинс откинулся на каблуках, прикидывая, но сразу выпрямился - ревматическое колено тотчас дало о себе знать.

– Начнем с пятидесяти. Присылайте их партиями, а дальше посмотрим.

– Слушаю, сэр! - Она снова щегольски отдала честь. Перкинс прикоснулся ко лбу прутом и отвернулся.

Толпы продолжали тесниться вокруг них, а вечное стенание начало действовать Перкинсу на нервы. Управление, видимо, взяло на заметку раздражение, которое у него вызывал неумолчный шум, и какофония усилилась. Когда он начал отдавать распоряжения, касающиеся постройки, голоса в вышине над ними разразились визгливыми руладами, в которых Перкинс с отчаянием распознал оперное пение. Оно становилось все громче, пока уже никто не мог расслышать даже самое могучее его рявканье.