Александр Сухов - Инфернальная команда

— Слышь, Гвенчик, — оторвавшись от недоеденной головки сыра, подал голос волшебный корень. — А не кажется ли тебе, что это бесовское отродье специально наводит тень на плетень, чтобы увильнуть от своих договорных обязательств сделать почтенного Мандрагора смотрителем королевской кухни?

Потомок древнего инфернального рода был выше низкопробных инсинуаций всяких недоброжелателей и не стал вступать в пререкания, по этой причине деревянной голове Мандрагора достался всего лишь средней силы щелчок, благодаря которому корня в мгновение ока переместило на другую сторону стола.

"Были бы мозги, несомненно, вылетели", — подумал корень, а вслух выдал очередное сто первое предупреждение:

— Подожди, Шмуль, когда-нибудь отольются кошке мышкины слезы! А тебе, Гвенлин, давно пора укоротить шаловливые ручонки всяким подозрительным пришлецам, которые отказываются честно выполнять взятые на себя обязательства. — С этими словами корень повернулся спиной к человеку и демону и обиженно засопел, не забывая периодически отламывать очередной кусочек от оказавшейся рядом с ним непочатой головки сыра и отправлять его в свое безразмерное чрево.

— Я вовсе не собираюсь увиливать от своих прямых обязанностей! — Возмущенно возразил оскорбленный демон. — Но участвовать в завтрашних соревнованиях не могу, поскольку получил сегодня однозначное предупреждение свыше.

Реакцией на столь категоричное утверждение демона стала наступившая за столом тишина. Гвен так и замер с открытым ртом. Даже обиженный Мандрагор пренебрег личными амбициями и повернул голову в сторону своего извечного недоброжелателя.

— Шмуль, если я не ошибаюсь, завтра ты не собираешься принимать участие в состязаниях. — То ли спросил, то ли ответил юноша. — В таком случае нам хотелось бы услышать хотя бы одну вескую причину, из-за которой ты отказываешься это делать. Видит Бог, я тебя не понимаю: добраться до решающего этапа соревнований и добровольно отказаться от дальнейшей борьбы.

— Погоди, Гвенлин, кипятиться, — зачастил демон. — Ты меня не понял. Я же не сказал — "не хочу", я сказал — "не могу". Дело в том, что я изначально не принадлежу этому миру, и каждое мое телодвижение, направленное против Пророчества, может стать началом неуправляемой цепной реакции, которая вполне способна оставить мокрое место не только от потомка одного из самых древних родов Инферналиума Ши-Муль-Алан-д-Тика, но и от всего вашего мирка. Уверяю тебя, Гвен, в моем положении идти добровольно против предопределенности Пророчества все равно, что какому-нибудь отчаянному смельчаку бросаться с голыми руками на стаю голодных волков — затея бесперспективная и весьма опасная, ибо может произойти полная и мгновенная аннигиляция массы моего тела. Короче говоря, весь ваш несчастный мирок может запросто сгореть в огне.

— И что ты предлагаешь? — Спросил полушепотом Гвенлин, не на шутку напуганный перспективой мирового Апокалипсиса.

— Рубить скалу завтра на Воловьей Пустоши будешь ты, Гвен, поскольку тебе Пророчество по барабану — ты местный индивид, а не выходец из запредельных пространств и тридевятых континуумов.

И вновь молодой человек и магический корень в немом безмолвии уставились на Шмультика.

— Но… — Очнувшись через пару минут, что-то попытался возразить бывший ученик чародея.

— Никаких "но"! — Резко остановил его демон. — Я тебе такую кирку сварганю, что ни у кого из твоих конкурентов не останется ни единого шанса. Решено, сейчас срочно летим на рынок, покупаем самое обычное кайло, а завтра в твоем распоряжении будет такой горный инструмент, коего ни один самый продвинутый гном в этом мире в руках не держал. Кстати, почему до сих пор мы не встретили ни одного представителя горного народа?

— Сидят себе под землей. — Широко улыбнулся заметно повеселевший Гвенлин — похоже, предложение изворотливого демона пришлось по душе молодому человеку. — Война у них недавно случилась межклановая. Чего-то не поделили между собой сиволапые. Поговаривают, положили друг друга в катакомбах Анастазии несметное количество. Теперь раны зализывают. Глядишь, к окончанию сезона большого солнца пойдут по городам скобяной товар на жратву менять, золотишком да камушками самоцветными из-под полы приторговывать, ежели, конечно, раньше все оптом драконам не сбагрят…

— Отлично, потом расскажешь о тонкостях товарно-денежных отношений между людьми, горными карликами и драконами, — остановил говорливого товарища Шмультик. — А сейчас резко вскочили и бегом за шанцевым инструментом…

Утро следующего дня выдалось пасмурным и дождливым, что не могло не сказаться на настроении наших героев. После завтрака Гвен и Шмультик, оставив расхандрившегося Мандрагора в номере, отправились на Воловью Пустошь. Несмотря на ненастье, многие жители Майрана не пожелали пропустить бесплатный спектакль и, вооружившись зонтами или попросту накрывши голову куском дерюги, двигались целыми семействами к месту проведения соревнований. К половине девятого дождь прекратился, плотная слоисто-дождевая облачность начала рассеиваться — не иначе, как придворные маги приступили, наконец, к своим обязанностям.

За прошедшие три дня соревнований, а в особенности после вчерашнего шахматного турнира Гвенлин стал фигурой весьма популярной в глазах жителей столицы Кангура и многих ее гостей. На неофициальном тотализаторе, организованном группой ловкачей его шансы стать победителем оценивались едва ли не выше прочих оставшихся участников. Поэтому многие встречные с первого взгляда узнавали могучего всадника в брызжущей в разные стороны ослепительными лучиками кольчуге и переливающемся всеми цветами радуги шлеме. Некоторые тут же в приветственном жесте поднимали вверх правую руку и громко выкрикивали искренние пожелания удачи вне зависимости от того: поставили они на юношу или нет…

Ровно в девять утра как обычно с помощью заклинания транспортной магии, на трибуну прибыли король с супругой в сопровождении многочисленной придворной братии. Для монарших особ были установлены два кресла, сопровождающим лицам, по всей видимости, сидеть в присутствие короля и королевы, было не положено. Гвен в очередной раз с надеждой посмотрел в сторону расфуфыренной знати, пытаясь разглядеть желанный образ красавицы Илейн, но ему вновь предстояло испытать горькое разочарование — ни одной сколько-нибудь подходящей особы женского пола там не наблюдалось. Сегодня Фернан Первый не собирался развлекать толпу своими плоскими шуточками и косноязычными нравоучениями в адрес претендентов. Усевшись в кресло, он молча кивнул главному распорядителю соревнований.