Александр Афанасьев - Бульдоги под ковром-2 или Сварог - нечаянный герой

Но в данной ситуации они уступали инициативу неизвестным обладателем аггрианской аппаратуры. Получалось, что они демонстрировали свою беспомощность и непрофессиональность, "не сумев" запеленговать в кратчайшие сроки излучающую аппаратуру. Однако они сохраняли единство в рядах Братства, и в данной ситуации это было меньшим из зол.

— Может, есть смысл дождаться утра? — задумавшись, изрекла Сильвия.

— А смысл? — парировала Ирина, — Сейчас все будут сердиться, что будим среди ночи, а так будут сердиться, что не сообщили вовремя.

— Логично. Ладно, Дима давай буди всех наших и начнем пожалуй.

Перед тем, как все собрались в адмиральском салоне, Ирина и Сильвия успели произвести сбор и обработку первичной информации об окружающем мире из работающих радиостанций и пойманных аггрианской аппаратурой телевизионных каналов. После того, как все собрались и ознакомились с собранной информацией, слово взял Андрей Новиков:

— Миллионы, да нет, за прошедшие века, наверное, миллиарды людей воображали в детстве, что им суждена пусть не великая, но все равно счастливая судьба, и ждет их исполнение желаний, красивые девушки, — Андрей сделал полупоклон сидящим в салоне дамам, — Интересная работа, и на войне убьют кого угодно, но уж не их… А на самом деле? И, наконец, понимаешь, что все происходит совершенно так, как на страницах пожелтевшей школьной тетради в клетку, разрисованной по обложке всевозможной морской символикой. В ней я писал, по преимуществу на уроках — свой первый «настоящий» роман. Наверное, это смешно, но все написанное тогда и происходящее сейчас совпадает практически дословно.

Да и почему же смешно? Просто мне везет, как почти никому в жизни. Только мне, ну и еще и Вам выпало убедиться, что не обманывало предчувствие, что мы — другие. "Тонкие мачты, оплетенные паутиной бегучего и стоячего такелажа, вонзаются в серое низкое небо. В борт плещет грязная портовая волна, и на белом лаке остаются клочья пены, нефтяные потеки, какой-то мусор. Моросящий дождь нагоняет тоску. Струйки воды сбегают по зеркальным стеклам рубки. Холодно, уныло. И так не вяжется с сумрачным миром вокруг щеголеватый, праздничный бело-голубой корпус яхты. Ну, ничего, завтра снимаемся. Пусть далеко, за Балтийскими проливами, но нас ждет солнечный океан…"

Да, вот именно так я писал в десятом классе, писал эти строчки редкой тогда китайской авторучкой с «золотым» пером, погружаясь с наслаждением в вымышленный романтический мир и отчетливо сознавая, что никогда такого не будет на самом деле. И в семнадцать лет хватало здравомыслия понять, что гражданину Страны Советов в обозримые десятилетия нереально мечтать не только о собственной океанской яхте, но и о том, чтобы хоть на швертботе, хоть на плоту выйти бесконтрольно, по собственной воле за пределы реальной — на суше, подразумеваемой — на воде, ограждающей "социалистический лагерь" колючей проволоки.

Тогда и поселилась в душе, пусть не всегда явная, неприязнь к лишавшей меня надежд власти трудящихся и совершенно уже безумная на шестом десятке лет ее существования уверенность, что еще при моей жизни она… накроется.

Одно время я даже мечтал увидеть свой труд опубликованным, а потом, чуть повзрослев, понял, что этого тоже не будет никогда. Странным образом из-под пера благополучного юнца из вполне советской семьи вышло абсолютно антисоветское произведение, притом что в нем не имелось ни одной крамольной фразы. Просто он был весь, мой «роман», пропитан этаким "не нашим духом".

Будь его герои иностранцами — другое дело. А когда все приключения происходили в "наши дни", с нормальными советскими парнями, старательно изображающими персонажей Джека Лондона и Артура Конан Дойла, эффект получился странный.

Вообще там все выходило так, будто никакой советской власти не было и нет, а говорят по-русски и носят русские имена граждане непонятной страны. Что немедленно приводило к аллюзиям насчет необязательности социалистического государства.

А в итоге получается, что так оно и есть. Дожили, можно сказать. Впервые я всерьез поверил в это, увидев трехцветный российский флаг над Моссоветом в ноябре 1991 года, а потом, окончательно — в сентябре 1921-го. И вот новое подтверждение — 2006 год. Но сейчас главное — не думать ничего такого, что может отвлечь от требуемого настроя. Наоборот. Необходимо всей душой и сердцем уверовать, что я — это именно тот парень, неважно как, пусть будет — чудом, но добившийся придуманной цели, а отнюдь не нынешний, с истрепанными нервами и омраченной совестью стареющий авантюрист. Скорее всего — это тоже очередная глупость, наивная попытка вырваться из пут навязанной кармы, или, что вероятнее, — ею же предписанный шаг, но — кто его знает? Вдруг да и получится? Если даже Держатели Мира и умеют отслеживать мои деяния, но, может быть, не с микронной точностью? Может быть, примут за истину внешнюю, тщательно подготовленную и замотивированную фабулу?

Держатели, независимо от того, имеют ли они хоть какой-нибудь физический облик или существуют только в виде идеи, не могут или не желают снисходить до конкретных деталей, даже в масштабах звездных систем. Они выстраивают цепочки вертикально сопряженных реальностей и связей внутри и между ними.

Доступная пониманию людей Вселенная — разновидность реальности, в которой основные константы допускают существование разумной гуманоидной жизни. Она контролируется соответствующей структурой Гиперсети. И так далее, ступенями вниз, вплоть до суперцивилизаций, обитаемых планет, рас и народов, их составляющих. Снизу вверх значимая информация фильтруется, в случае необходимости подлежит корректировке. И раньше и теперь я не мог заставить себя принять как должное неизвестно кем и для чего врученные мне сверхъестественные способности. Пользовался ими почти что вопреки собственным желаниям и все время опасался, что постепенно перестану быть человеком. Умом понимал, что ничего здесь от меня не зависит, и если уж уродился с такими талантами, то надо воспринимать их как должное.

Узнали мы многое. Кое-что знали и раньше, а другое было откровением. Прежде всего подтвердилось, что мы наконец достигли уровня, который позволяет воспринимать и удерживать в сознании создаваемые Игроками мыслеформы. Разумеется, после этого Игра утратила для Игроков интерес. Как теряет интерес и смысл пулька, когда карты прикупа крапленые и все знают, что все об этом знают.

Причем случилось это, по масштабам Сети, буквально мгновение назад. Еще в этом году они испытывали серьезные сомнения в наших способностях и силах, почему и действовали традиционно, через Антона и прежнюю Дайяну. Что говорит отнюдь не в пользу их "всеведения".