Александр Афанасьев - Бульдоги под ковром-2 или Сварог - нечаянный герой

— Атас! ОМОН! — и тут же рванул вперед, прямо на чернокожих братьев, истошно и перепугано вопя:

— Спасайся кто может! Менты! Облава!

Что такое ОМОН, Саманта не знала, но десяток из чернокожих тут же воспользовались советом Александра и ломанулись в разные стороны — видимо предпочитая не связываться с упомянутым ОМОНом. Шестеро же афроподмосквичей, и еще трое мужчин на остановке, каким-то привычно-заученным движением бухнулись плашмя на асфальт — лицом вниз, положив руки на голову и широко раздвинув ноги. Саманта бросила мимолетный и быстрый взгляд назад, но ничего угрожающего не увидела — обычные люди, спешащие по своим делам. Так что такое этот ОМОН? Но подумать на эту тему не было времени, посмотрев вперед, она увидела, что картина на остановке сильно изменилась — пока она смотрела назад, следом за Александром рванула Ольга, и на настоящий момент времени она увлеченно топтала яйца каблуками своих туфель одному из лежащих на асфальте чернокожих. К ней уже спешили Джоана, Клара, Наталья и остальные из их кампании. Поспешила и Саманта.

Когда лежащим на асфальте чернокожим братьям совместными усилиями провели экстренную операцию по смене пола в походно-полевых условиях, остальные афроподмосквичи, разбежавшиеся в разные стороны, видимо поняли, что с упомянутым ОМОНом их обманули, и стали так же быстро возвращаться обратно, чтобы выручить своих избиваемых братьев, точнее уже чернокожих сестер. Но не тут то было — ожидающий автобуса народ, видимо поначалу запуганный афроподмоскивичами, оправился от первоначального шока, увидев, что неизвестного до селе противника, оказывается можно легко бить (ведь били лежащих на асфальте девчонки), да еще и численность противника поуменьшилась почти на треть, короче решили ожидающие отыграться за первоначальное унижение и внести так сказать свою скромную лепту в упрочение интернациональной дружбы между народами.

Саманту очень удивило, что все поддержавшие их начинание люди дрались в том же экзотическом стиле рукопашного боя, которому их обучала Натали Одинцоффа — "по рабочее-крестьянски" — быстро и без всяких акробатических этюдов. Те, кто не принял участие в данном мероприятии, оказывали дерущимся моральную поддержку политическими лозунгами:

— Москва не резиновая! Понаехало тут чернож…пых пидоров!

— Мочи козлов! Спасай дачников!

— Сталина на этих уродов нет! Он бы заставил их пальмы на Магадане валить!

Потом, какая-то добрая душа посоветовала упаковать поверженных в идеологическом споре представителей солнечной Африки в багажники их собственных автомобилей. Трудящиеся массы радостно восприняли предложенную им идею, и приступили к ее осуществлению. С тремя машинами проблем не возникло, но у четвертой возникла маленькая проблема — багажник никак не хотел заврываться, по причине того, что в рационе черных братьев было слишком много белков, жиров и углеводов. Проблему решила Ольга, которая громко посоветовала, пытающимся решить трудно-решаемую задачу мужчинам:

— Мужчины! А вы, кто побольше, наверх залезьте, втроем или вчетвером, и на крышке багажника попрыгайте, чтобы получше затрамбовать!

Кто-то громко заржал:

— Хорошо, хоть не все инженеры за бугор свалили!

Сказано — сделано — затрамбовали!

А тут и автобус подъехал! Только в этот раз погрузка на него происходила не как обычно. Видимо, приобщившись к великому делу — укреплению дружбы между братскими народами, люди, грузившиеся в автобус, вспомнили о тоске по ностальгии. Вместо обычного процесса вбрасывания мужчины вежливо пропустили всех женщин вперед, а уже затем спокойно залезли сами. Это было странно, и в голове у Саманты даже стала рождаться теория о том, что стрессовые ситуации, вроде той, которая сейчас была, помогают людям хотя бы на короткое время избавиться от демократического дерьма, которым им постоянно пичкают, и стать на какое-то время нормальными людьми — чуткими, добрыми и отзывчивыми. Когда они разворачивались на перекрестке, в автобусе кто-то заржал, указывая на стоянку — откуда-то появились эвакуаторы, на которые загружали машины черных братьев, забыв извлечь тех, кто находился в багажнике. Развить свою теорию до конца Саманта не успела, ибо Натали вдруг запела:

Саманта поначалу дернулась, боясь негативной реакции окружающих, но песню подхватили все девчонки, и кто-то из пожилых людей в автобусе, потом кто-то запел еще — какую-то русскую народную песню, потом еще. По автобусу стал распространяться запах спиртного — кто-то начал раскупоривать то, что собирался распивать дома. Прощались на своей остановке с остальными пассажирами автобуса минут пятнадцать — обнимались, потом снова обнимались — все как всегда, когда примут на грудь слишком много. По дороге к дому, Александр, вдруг произнес:

— Чует мое сердце, сожгут они пару ларьков в Троицке, да и на конечной остановке в поселке кому-нибудь на рынке набьют физиономию. А нам лучше поспешить — может, по телевизору репортаж покажут про наши подвиги.

Затем пошли разговоры про ОМОН, про предстоящий ужин — пельмени в этот раз решили не варить, а жарить, про всякие мелкие подробности вопросов обсуждавшихся на встрече с клабгеноссе. Пока девчонки занимались ужином, Александр суетился бегая от компьютера к телевизору, непрерывно переключая программы, а Сварог, мешал другим способом — пытался помогать. Джоана тоже шмыгала туда-сюда, скрыто устанавливая в квартире видеокамеры наблюдения. При ее боевых навыках, не составило особого труда напичкать квартиру Александра и Ольги аппаратурой наблюдения. Закончив свое шпионское дело, юная девушка незаметно включилась в процесс приготовления ужина. Товарища же короля быстро сбагрили в руки Сильвии — дабы не мешал своей суетой, и тут квартиру огласил вопль Александра: