Александр Афанасьев - Алая кровь на белых крыльях

Из детских сочинений:

"Постоянные обыски, взволнованные лица моих родных, ложные слухи об убийстве отца - сильно подорвали мое здоровье - несколько месяцев пролежала я в сильной горячке"."

"Ко всему можно привыкнуть. Привыкла я к холоду, и к голоду, и к замерзшим трупам".

"Мне, если можно так выразиться, надоели все переживания и сама мысль о смерти потеряла свою остроту".

"В грязь падало все: и нравственность и глубокая религия, которую я унаследовал от своих родителей. Партизанские отряды, участником которых я был, изломали мою душу. Я теперь это понимаю. Грубая нечувствительность к чужим страданиям вытеснила прежнюю кроткую любовь к человеческой личности".

Федор Кузьменчук выслушал Павла, которого он отправлял к дежурному по складу и смачно выругался. Что эти барчуки о себе возомнили? Вначале складируют в одном здании хлопок в тюках, взрывчатку, и бензин в бочках,ящики со снарядами, а потом думают, что его бригада из двадцати человек весь этот пожар затушит ведрами. До электрощитовой, откуда пускается пожарный насос им не добраться, мало того, что ключей нет, так еще и часовой выставлен, чтобы славяне-вредители не добрались. И как прикажете тушить? Что такое взрывчатка и как с ней опасно шутить, Федор знал по русско-японской войне- он служил на Порт-Артурском арсенале. Он был самый старый в бригаде, привезенных из России рабочих. Он же числился и учетчиком горящего склада, его польский хозяин был рад избавится от нудной и утомительной работы с учетом того, что прибывало и убывало на их склад в огромном количестве. Но этим дело и ограничивалось. Все советы, которые Федор пытался давать своему хозяину и начальнику, отвергались как холопские. Молодой шляхтич, а в Польше каждый поляк шляхтич, по подозрению Федора был практически неграмотным, и подписывал документы не читая. После оккупации России и Германии таких неграмотных хозяев и барчуков в Польше появилось несчетное количество, практически каждый первый поляк был неграмотен. Да и зачем учиться грамоте шляхтичу, если все за него сделают холопы из колоний? Не зачем!

Колебался Кузьменчук недолго. С одной стороны его хозяйская крестьянская натура была против того, чтобы вот так без борьбы бросать горящее добро, пусть даже не его а хозяйское, но с другой стороны, то пренебрежение к его советам, которые он высказывал, и высокомерная брезгливость хозяина рано или поздно должны были вызвать ответную реакцию, вызванную пределом человеческого терпения, и этот момент перехода количества в качество наступил именно сейчас. Возможно последней точкой в этом стало растерянное и обиженное лицо Павки Корчагина, который был обескуражен таким отношением их хозяев к пожару. Так или иначе, но гибнуть за понюшку табака из-за чьей-то дурости и высокомерия, и губить при этом двадцать душ, Федор не собирался. Поэтому посмотрев внимательно на масштаб пожара и вспомнив наставления своего начальника в Порт-Артуре, Кузьменчук понял, что времени у них почти не осталось. Он заорал: "Кончай тушить! Все за мной!", - и убедившись, что вся его бригада побросала ведра, повел ее все убыстряющимся, перешедшим на бег шагом прочь от склада к окраинам города.

Рабы. Из детских сочинений:

"Высунувшись из окна, я смотрел затуманенными от слез глазами на свой родной город, пока он не скрылся у меня из глаз".

"Погрузка кончилась, поезд тронулся и слезы катились из глаз при виде того, как город родной скрывался где-то вдали".

"Одного мальчика спросили: "Ты коммунист?" - на что он ответил: "Нет, я православный".

"Ехали мы в тесноте и в обиде".

"Я надеюсь, что, если Россия и не вернется к прежнему величию, но во всяком случае свергнет поляков. Тогда я увижу родные станицы, зеленые бесконечные степи с седыми курганами, златоглавый собор, услышу плеск Донских волн и грустные заунывные песни казаков. Дай Бог, чтобы это было так". "Я жду и мечтаю о том моменте, когда мы возвратимся на нашу дорогую родину. Увижу опять русскую зиму, услышу звон колоколов в церкви". "И сейчас люблю Россию, люблю Родину несчастную и ничто кроме смерти не изменит этого чувства". "В это время я заболел… лежа в кровати, я о чем-то думал… вдруг я услышал пение… прислушался и услышал слова: "За Русь Святую"… мне стало легче"

"Россия, только великая Россия, - больше ничего у меня не осталось!"

"Только твердая вера в Россию и русский народ удерживала меня от отчаяния".

"У меня ничего нет собственного, кроме сознания, что я русский человек".

"Любовь и вера в Россию - это все наше богатство. Если и это потеряем, то жизнь для нас будет бесцельной".

Интересно, что будет, если сложить в одном месте восемьсот тонн тротила, две тысячи тонн хлопка, сто тонн шестидюймовых фугасных снарядов в ящиках, и двести тонн авиационного бензина в бочках, а затем все это дело поджечь? Правильно! Именно эту картину и увидел с мостика "Шеера" Лотар фон Арнольд, и поручик Долгорукая. Посчитав, что маневр отрыва подводному крейсеру удался, командир "Адмирала Шеера" дал команду повернуть на обратный курс. Он попросил Светлану подняться наверх, и вкратце рассказал ей о своей идее с бомбардировщиком. Поручика эта идея удивила, но затем она стала расспрашивать о характеристиках "Готы" и о том, как и где в шхерах возможно организовать взлетно-посадочную площадку. В данном вопросе командир "Шеера" помочь не мог ни чем, кроме детального знания местности, где распологалась база. Вопрос было решено отложить до того момента, когда будет ясна ситуация, ибо мечтать, как говориться не вредно, но без наличия самолета - все это бесполезная трата времени. Попытка продолжить разговор на мостике на другую тему, была прервана необычайным и никогда ранее невиданным атмосферным явлением. Хотя до рассвета было еще несколько часов, где-то на юге, что весьма странно, так как солнце восходит на востоке - вдруг расцвело на несколько секунд небольшое солнце. Затем, на какое-то мгновенье все исчезло в темноте, а затем за горизонтом стало подниматься какое-то свечение, которое становилось все ярче и ярче, и все больше и больше - чем-то все это зрелище напоминало ночной костер. Только было непонятно, кто и как разжег костер в открытом море. Моряки на плотике? Упругая стена воздуха внезапно сбила с ног всех стоявших на мостике и швырнула назад. В какой-то последний момент Лотар успел подхватить Светлану за талию, но, не сумев удержаться на ногах, упал на спину, а поручик упала на него сверху. Инстинкт сработал мгновенно - "Срочное погружение!" проорал Арнольд, и схватив поручика в охапку, рывком встал на ноги, поморщившись от боли (кажется он упал спиной на какой-то рым или скобу). Все устремились вниз по трапу. Предпоследней, спустилась Долгорукая, а последним командир лодки, задраив за собой люк. Приняв доклад от вахтенного о том, что все люди на борту и лодка не получила никаких повреждений, он скомандовал открыть кингстоны ЦГБ и быстрой. "Адмирал Шеер" ушел под воду.