Владислав Выставной - Считалочка для бомбы

– Но почему именно я? – прошептал Арбитр, закрывая глаза.

– Никто не знает ответа на этот вопрос, – сочувственно произнес Мэр. – Но ведь ты сам прекрасно понимаешь: здесь, в Волшебной Москве, все обретает свою истинную сущность. Здесь облетает шелуха этого смешного и самонадеянного материализма, и вещи, люди наполняются подлинным содержанием первобытной магии. Потому ты здесь – не простой клерк, каким был в ТОЙ жизни, а лицо, наделенное невероятными правами и огромной ответственностью. Да, это рок. И я сам, возможно, хотел бы оставить свои обязанности и заняться своей любимой рыбалкой или еще чем-нибудь легкомысленным… Но Игра вытягивает из тебя твою собственную суть. И ты понимаешь, что рыбалкой ты не успокоишь душу, не приведешь мысли и дух к настоящей гармонии. Потому, что ты идешь против своего предназначения…

– Я это понимаю, – тихо сказал Арбитр. – Но я так хочу увидеть сына. И ее…

Мэр помолчал, ерзая в кресле. Он сочувствовал Арбитру, этому высокопоставленному отшельнику поневоле. И ничего не мог поделать. Игра иногда казалась могучей природной стихией, силой, неподвластной никакому человеческому противодействию. Бороться с Игрой – все равно, что пытаться изменить законы природы – скорость света, ускорение свободного падения, период полураспада урана… Игра была – и с этим приходилось мириться.

– Послушай, Арбитр, – сказал Мэр. – Игроки пришли, Магистр скоро придумает Правила. И Игра закончится. Ты сможешь вернуть себе свою любовь и сына. А может – и потерянное время. Игра ведь умеет не только наказывать. Она умеет и награждать…

Арбитр ничего не ответил. Он смотрел вдаль – туда, где маленький мальчик задумчиво играл со сверкающими камушками Азарта…

– Ну, а теперь рассказывай: откуда у тебя взялся этот план? Очень странный план. Я, например, в нем так до сих пор и не разобрался.

– Расслабься, брателло! Мы живы – и это клево! Ну, считай, что мне все это просто приснилось. Ты ведь знаешь, какие в этой Игре бывают странные сны?

– Я знаю, что в Игре ничего не происходит случайно. Так ты, может быть, поделишься со мной? Как-никак, я тебя коньяком пою и сигаретами снабжаю – даже в ущерб нашему общему организму…

– Ну, вот, опять ты меня прижать хочешь! А мне надоело! Надоело, что я, такая же голова, как и ты, не могу взять, да пошевелить пальцами на ногах, когда приспичит! А знаешь, как пятки чешутся? Мочи нет!

– Я сам могу почесать, если тебе так хочется…

– Э-э! У меня другие пятки чешутся – те, которых нет ни у меня, ни у тебя! Мне ведь тоже туловище полагается, со всеми причиндалами, как каждой нормальной голове! Только вот где оно, мое тело, а?

– Я здесь ни при чем, ты знаешь. Мне самому не очень приятно, когда над ухом кто-то постоянно гундосит, однако же, терплю. Но ты так и не ответил на вопрос – откуда у тебя такой точный план побега?

– Говорю – приснилось!

– Ладно, допустим. Но скажи – ты знал, что нас зашвырнут именно на Черные Земли?

– Откуда? Мне приснилось, как сделать ноги. А куда – это уж извините. Да и что здесь такого страшного, на этих землях? Не вижу в них ничего черного…

– Ты много, чего не видишь. Потому и странно, что такие сны снятся именно тебе…

Крепкое тело о двух головах активно общалось само с собой, стоя у закопченной капсулы спускаемого аппарата. Легкий ветерок шевелил ткань парашюта, накрывшего какие-то искусственные деревья в кадках и наполовину утонувшего в фонтане.

Возле капсулы сидел на корточках мальчишка. Он тихо разговаривал с цветными камнями, которые то и дело пересыпал из руки в руку. Ему было все равно – Черные ли Земли, зеленые или еще какие. Он просто играл, и для его странной игры достаточно было одного квадратного метра совершенно любой земли…

Костя осмотрелся по сторонам. Да, удивительно, почему эти места называются Черными Землями? Если, конечно, ракета попала именно туда, куда ее направлял Генерал.

Странно, что Генерал так легко поверил бредням его правой головы на счет бомбы. Нет, ну сами посудите: мальчишка, как мальчишка, пусть даже несколько странный… Хотя и не странный вовсе, если подумать – просто висит на нем, словно некий ярлык, это необъяснимое и довольно скандальное качество Магистра Правил. А Тема и знать не знает, и ведать не ведает, какая каша заваривается вокруг его персоны. Сидит себе, да играет со своими камушками.

Жутковатыми камушками-то…

Костя поежился, вспомнив тот эффект, что произвел на него маленький синий камень. Что же это было? Странное, захватывающее и бесконечно печальное зеркало души. То, в которое можно смотреться бесконечно – и это никогда не надоест. Слава богу, что все увиденное тут же забывается, стоит только усилием воли заставить себя оторваться от созерцания этой пронзительной синей глубины. А останутся в памяти лишь смутные тревожные намеки на что-то невероятно важное и ценное, что стоило непременно запомнить и принести с собой в реальный мир…

А не опасна ли это игра для самого Темы? Костя взглянул на мальчика. Никаких признаков самосозерцания и погружения в себя он не увидел. Мальчишка играл с камнями так же, как играл бы с какими-нибудь солдатиками или моделями самолетов. Не зря Бригадир предупреждал об опасности этих камушков для взрослых…

Костя вздохнул и огляделся. Пора было отправляться в путь.

Он не очень представлял себе, где они находятся, и насколько далеко простираются Черные Земли. Но, несмотря на то, что выглядели они вполне благополучными и безобидными, в душе крутилось тревожное чувство. Костя верил Архивариусу, а потому следовало как можно быстрее уходить подальше от этих сверкающих граненых небоскребов и вылизанных до блеска тротуаров. Особенно Косте не нравились чересчур уж приветливые улыбки торопящихся куда-то прохожих. Это при том, что вид спускающейся на парашютах капсулы оставил их совершенно равнодушными.

– Надо убираться! – заявил Костя. – Чувствую – гнилые здесь места…

– Да ты попутал, брат! – возмутился Костяк. – Это там места гнилые – и метро это вонючее, и грязища, и вообще, полный беспредел! А здесь, смотри: все чистенько, аккуратненько – любо-дорого посмотреть…

– Да уж слишком аккуратненько, – прищурился Костя. – Не нравится мне такая аккуратность посреди разваливающегося города. Так и хочется спросить: за чей счет этот банкет?

– Чего? – не понял Костяк.

– Да так, ничего. Где там наш груз?

Груз теперь лежал на животе, раскинув ноги в сандалетах на чистенькой цветной плитке, и продолжал свои непонятные игры с камушками Азарта. Главным персонажем у него, по-прежнему, оставался зеленый камень.

Стоило присмотреться повнимательнее – и становилось ясно, что передвижения камушков по поверхности плитки вовсе не хаотичны. Нет, они были подчинены определенным правилам.