Елена Никитина - А что вы хотели от Бабы-яги

– Алена, назад! – заорал кто-то, и я шарахнулась в сторону.

Тварь каталась по земле, изгибаясь и корчась всем своим страшным телом, а я не могла выбраться из этого страшного лабиринта лап, хвоста, головы, туловища. Они были везде. Уворачиваясь и маневрируя, чтобы не погибнуть под тяжестью издыхающего василиска, я проявила поистине нечеловеческие способности. Левое плечо и грудь обожгла странная боль, но я не обратила на нее внимания, сосредоточив все свои силы на последнем рывке к спасению. Даже на последнем вздохе обманутое чудовище не простило мне коварного предательства: прицелившись мне в голову хвостом, василиск занес его для последнего удара.

Я успела сделать прыжок раньше и упала под ноги Елисею. Смертоносный хвост свистнул в том месте, где я стояла мгновение назад, и безжизненно обвис. Монстр дернулся еще пару раз, но уже как-то вяло. Его глаза закатились, и ромбовидные зрачки слились с желтоватыми белками. Он был мертв. Окончательно.

Я поднялась с земли, тяжело дыша.

– Не хочешь голову в качестве боевого трофея? – спросила я королевича.

– Я не коллекционирую уродов, – отозвался он.

– Алена! Алена! – К нам бежали маги.

Я помахала им рукой и крикнула:

– Все получилось!

Но тут резкая боль пронзила мне грудь. Горло сжало тисками, и сразу стало нечем дышать. Перед глазами поплыли разноцветные круги.

– Ну вот, только начинается самое интересное, – прошептала я, падая на колени от резко накатившей сильной слабости.

– Алена, нет! – не своим голосом заорал Елисей. – Сделайте что-нибудь!

Краем уплывающего сознания я заметила Александра, оказавшегося рядом в считаные секунды. Его искаженное яростью и болью лицо мне не понравилось. Он что-то прошептал (или прокричал?) мне, но я не расслышала.

– А Баба-яга против… – попыталась сказать я, однако сознание решило, что разговор можно отложить и на потом.

И моя бесчувственная бренная тушка рухнула ему на руки.

Я медленно открыла глаза. Помещение, где я находилась, покачивалось из стороны в сторону, но меня это нисколько не волновало. Стены, потолок, углы, дверь, окно, кровать, магистр Велимир. Сознание четко фиксировало увиденные объекты, но никакой дополнительной информации про них давать не торопилось. Где-то в мозгу плавали далекие образы, настолько размытые и нечеткие, что можно было сказать, что их и нет.

– Пить, – еле слышно попросила я пересохшими губами, и мне тут же услужливо подсунули графин с водой. Я залпом осушила его, пролив часть живительной влаги на грудь, и откинулась на подушку.

– Алена, ты меня слышишь? – спросил учитель.

Я медленно перевела взгляд на него и кивнула.

– Кто я?

– Учитель Велимир, – еле слышно ответила я.

– А он?

Я проследила за указательным пальцем:

– Ректор.

Они переглянулись.

– А имя Василиса тебе что-нибудь говорит?

Я послушно напряглась, но перед мысленным взором никаких образов и картинок не всплыло. Я покачала головой.

– А Александр?

Я опять покачала головой.

– Елисей? Виктор? Сенька?

И снова тишина… Что-то далекое и неосязаемое, как отражение, когда-то виденное в зеркале. Увидел – вспомнил, а слова – они и есть всего лишь слова. Какие в них могут быть образы?

Я устало закрыла глаза и погрузилась в темноту, изредка разрезаемую яркой вспышкой каких-то ненужных мне символов.

– Что нам делать? – донесся до меня издалека голос.

– Не знаю, – ответил другой. – Если она не придет в себя к завтрашнему вечеру, то мы ее потеряем. Эффект зеркальных отражений на сознании еще никому не удалось преодолеть.

– Она спасла всех ценой своей жизни.

– Да. А мы не можем ей ничем помочь.

Голоса звучали все глуше и глуше, пока совсем не растворились в черном пространстве. Вот и хорошо. Мешают только. В тишине лучше. И спокойнее. Ничего лишнего. Какое блаженство. Время течет медленно, никуда не торопится. И я плыву медленно и никуда не тороплюсь. И все так прекрасно и размеренно.

Я рывком села на кровати, не понимая, что разбудило меня таким странным образом. Резкая боль в левом плече и груди заставила вновь рухнуть со стоном на подушку. Мне было страшно. Пот струился по лицу, и я вытерла его краем пододеяльника. Сердце в бешеном темпе билось о ребра, грозя пробить твердую кость и выскочить на свежий воздух. В голове крутилось столько всего, что сразу разобраться и понять, что есть что, было невозможно.

Я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться хоть на чем-то, чтобы разобраться в моей голове. Замок, воронка, королева, Василиса, василиск, битва, маги, Елисей, князь. С молниеносной быстротой четкие и живые образы пронеслись перед моими глазами. Вспомнила!

Я снова осмелилась приоткрыть глаза. В том, что я жива, сомнений у меня уже не возникало. Вряд ли у мертвых будет так сильно болеть место ранения, да и все избитое тельце тоже. Кажется, эта огнедышащая тварюга меня все-таки задела, и неслабо. Грудь ноет неимоверно. Да и на преисподнюю комната мало походила. Не думаю, что там будут так профессионально перебинтовывать неосторожного грешника и тем более заботливо подкладывать ему подушки. О том, что я могла попасть в рай, мысли даже не возникло.

Но где же я тогда? Достаточно просторная и светлая комната, обитая розовыми в цветочек обоями (терпеть не могу розовый цвет!), белый потолок с лепниной по углам и в центре с какими-то непонятными финтифлюшками, широкая кровать, на которой я, собственно, и возлежу. Чистое белье, накрахмаленное. Не в крестьянском домишке, это точно. И чем закончилась битва? А где все? И в первую очередь Александр?

Я осторожно приподнялась, морщась от боли в груди, но слабые руки не хотели меня поддерживать. Какое предательство с их стороны! Я с ними так коварно никогда не поступала! Пришлось опуститься обратно. И вовремя. За дверью послышались осторожные шаги. Я закрыла глаза и притворилась спящей.

В комнату вошли магистр Велимир, Василиса, Елисей и князь. Я незаметно следила за ними из-под опущенных ресниц.

– Неужели нет никакой надежды? – спросил Кащей, и в его голосе я услышала неподдельную тревогу.

– Остается уповать только на чудо, – со вздохом ответил маг.

«Я вам устрою чудо!» – мстительно подумала я.

– И что оно должно из себя представлять?

Князь подошел к проблеме с практической точки зрения. Уважаю. Ни тебе охов-ахов, ни падания на колени с мольбой о прощении, ни заламывания рук в бессильной тревоге. Его не интересует почему «нет», он хочет знать что можно сделать, чтобы было «да». Это я понимаю.

– Уже ничего.

А вот тут, господин учитель, вы абсолютно неправы. Сами черную магию запретили. Кто меня теперь воскрешать будет? Да и не надо, сама справлюсь, своими силами. Первый раз, что ли?