Том Холт - Граальщики

– Непростая штучка, верно, – согласился Боамунд. – Вообще-то я думал, не стоит ли нам плюнуть на ворота и попробовать вместо этого забраться на стену?

Ноготь не мог не содрогнуться. Стена была по меньшей мере восьмидесяти метров в высоту и сделана из полированного черного мрамора. Он решил, что пожалуй, лучше будет попытаться отвлечь мысли босса от этой идеи.

– Замечательная мысль, – сказал он. – Об этом я даже не подумал. Да, это, пожалуй, даже лучше, чем то, что было у меня на уме.

Боамунд приподнял брови, выказывая готовность выслушать любые предложения, сколь бы наивными они ни были.

– А ты о чем думал? – спросил он.

– О, это было просто… Да нет, это глупо.

– Выкладывай.

– Я подумал, – сказал Ноготь, – что мы можем притвориться почтальонами.

Лицо Боамунда помрачнело.

– Почтальонами, – произнес он.

– Вот именно, – подтвердил Ноготь. Он выждал надлежащую психологическую паузу и продолжал: – Разве ты не заметил почтового ящика?

– Почтового ящика?

– На воротах, – простодушно сказал Ноготь. – Нет-нет, не на главных воротах, разумеется. На тех небольших боковых воротах, мимо которых мы проходили, когда пытались найти подходящее место для переправы через ров.

– А-а, – протянул Боамунд. – На боковых воротах!

– Ну да, – легко продолжал Ноготь. – Ну, ты же помнишь. Я все пытался показать их тебе, а ты говорил мне, чтобы я заткнулся, так что я решил, что ты, должно быть, заметил их сам. Так вот, на этих воротах висел почтовый ящик, так что мне пришло в голову…

– Ну, разумеется, – сказал Боамунд. – Я все жду, когда же ты наконец доберешься…

– Конечно, – продолжал карлик, – меня прежде всего озадачило, каким образом почтальон добирается до почтового ящика, – там ведь ров, и пираньи, и все такое. Мне было над чем подумать, уверяю тебя.

– Не сомневаюсь!

– Но потом я увидел то же, что, без сомнения, увидел и ты.

– Ага.

– Лодку, – великодушно объяснил Ноготь, – лодку, привязанную под плакучей ивой. Конечно, тебе, с твоим натренированным взглядом, она сразу бросилась в глаза.

Боамунд попытался изобразить самодовольство.

– И тогда я задумался: почему же он заставил нас плыть через ров на этом чертовом бревне, если в нашем распоряжении была вполне пригодная лодка с веслами? Я не очень-то быстро соображаю, не правда ли?

– Ну, не знаю, – слабым голосом проговорил Боамунд. – Для таких вещей нужен особый склад ума, мне всегда так казалось.

– Как бы то ни было, – сказал Ноготь, – до меня дошло только когда мы уже перебрались через ров и были в этом сарае, и я накладывал пластырь на те места, где пираньи…

– Хмм…

– Только тогда, – продолжал карлик, – я понял. Ну конечно, сказал я себе, мы не могли взять лодку, иначе молочник не нашел бы ее под деревом и поднял бы шум, и…

– Ага, – сказал Боамунд. – А просто ради любопытства, что натолкнуло тебя на мысль, что есть еще и молочник?

– То же, что и тебя, я полагаю, – коварно ответил Ноготь.

– Молодец!

– Я имею в виду пустые молочные бутылки, которые стояли за боковыми воротами.

– Замечательно, – сказал Боамунд, рассмеявшись. – Когда-нибудь я сделаю тебя генералом, ей-богу!

– Благодарю, – отвечал Ноготь. – Как, должно быть, чудесно думать о вещах так, как ты.

– Это у меня от природы.

– Так вот, – продолжал Ноготь, – моя идея заключалась в том, чтобы подождать утра, когда обычно приходит почтальон, – это должно быть уже после того, как придет и уйдет молочник, разумеется, – а потом один из нас постучит в дверь, как будто принес посылку…

– Или заказное письмо, – возбужденно прервал Боамунд.

– Да, так даже лучше, – решительно кивнул Ноготь. – А потом, когда кто-нибудь подойдет и откроет дверь, мы ударим его по голове и войдем внутрь. – Он сделал паузу. – Но это, конечно, довольно глупая идея.

– Ну, я не знаю… – медленно произнес Боамунд. – То есть, если подумать…

– Ты вроде бы говорил что-то насчет стены.

– О, я просто думал вслух, – отвечал Боамунд. – Надо рассмотреть все возможности, ты же понимаешь. Честно говоря, я как раз сам подходил к варианту с почтальоном. Довольно неплохо, мне кажется.

– Одна из твоих лучших идей?

– Ну, это не так сложно, – скромно проговорил Боамунд. – Как ты думаешь?

Ноготь улыбнулся.

– Как это только у тебя получается, босс! – воскликнул он.

Сани со свистом рассекали ночное небо; дребезжание колокольчиков тонуло в вое ветра.

Клаус фон Вайнахт, перегнувшись через поручень, чтобы уменьшить коэффициент торможения, всматривался в летящий снег, пытаясь разглядеть очертания своей твердыни. Стрелка компаса на приборной доске прекратила свое бешеное вращение и застыла, как приклеенная.

Почти дома. Прекрасно.

Он еще раз просчитал в уме время. Если допустить, что они все вышли из Замка Грааля одновременно, то, даже принимая во внимание паковый лед в Нарском проливе и лобовой ветер над Пермией, у него остается еще два или три дня до того, как они могут подойти. Времени полно. Он хрипло рассмеялся.

Северные олени, гремя копытами, неслись над облаками.

– Готовы?

Ноготь, укрывшийся в кустах, кивнул; Галахад зевнул и начал обдирать кору с ветки, которую они подобрали в качестве дубинки. Боамунд набрал в грудь воздуха и постучал в ворота.

– Повторим еще разок, – прошипел он. – Привратник открывает; я отвлекаю внимание. Галахад, ты бьешь его по голове. Ноготь…

Тяжелый засов загремел, отодвигаясь, и ворота распахнулись.

– Привет.

Галахад покрепче сжал дубинку и двинулся вперед. Потом он остановился.

– Э-э… здравствуйте, – проговорил Боамунд. Он весьма заметно порозовел.

– Вам что-нибудь нужно? – приветливо спросила девушка.

Секунды четыре Боамунд просто стоял на месте, распространяя розовое свечение. Затем на его лице появилась идиотская улыбка.

– Почта, – сказал он.

– О, прекрасно! – сказала девушка. – Надеюсь, там что-нибудь хорошее. Только не эти ужасные счета! Папа всегда так выходит из себя, когда приносят счета!

Ноготь спрятал лицо в ладонях. Хуже всего было то, что ничего нельзя было сделать.

– Письмо, – прожурчал Боамунд. – Заказное. Вам надо расписаться…

– Как замечательно! – воскликнула девушка. – Интересно, от кого бы это?

Последовал момент совершенного равновесия; а затем до Боамунда дошло, что у него нет при себе ничего, что хотя бы отдаленно напоминало заказное письмо.

Ноготь должен был признать, что в сложившейся ситуации рыцарь действовал на удивление неплохо. Разыграв убедительную пантомиму, с похлопыванием себя по всем карманам и рытьем в своей заплечной сумке, он наконец произнес:

– Проклятье, кажется, я оставил его в фургоне!

Что ж, могло быть и хуже, сказал себе карлик.