Александр Рудазов - Шестирукий резидент

– С дороги, мурзики, КГБ идеть! - с треском распахнулась дверь. - Ну шо, де здесь у вас, значить, пришелец?

Да, это, конечно, и есть тот самый Щученко. Ефим Макарович отличается низким ростом, но весьма плотным телосложением. Хотя не из-за жира, а из-за необычайно широких костей. Лицо красное, как будто только что из парной, глаза навыкате, полностью лишенные признаков мысли, нос толстый, мясистый, губы пухлые, на верхней красуются вислые усы. Одет в официальный костюм, наглухо застегнутый на все пуговицы, ослепительная плешь прикрыта наполовину сползшим платком - красным в белый горошек. Странный выговор - украинское «г/х», вологодское оканье, аристократичный рязанский прононс и непременное смягчение «т» в конце слова.

– Повторяю непонятый с первого разу вопрос, - терпеливо сказал Щученко. - Де здесь присутствуеть пришелец с другой, значить, планеты?

– Ну, я пришелец, - робко поднял руку я, поняв, что никто другой за меня не ответит. - А что, сразу не видно?

– Вы, товарищ, с темы не сходите, не надо здесь этого, значить, беспорядку, - строго погрозил мне пальцем Щученко, раскрывая пухлый портфель, набитый так плотно, что несколько бумажных листов, лежавших сверху, тут же выскочили наружу. - Щас мы с вами разберемся, хто вы, значить, есть такой, и шо мы с вами будем робыть!

Я зачарованно уставился на этот его портфель. Оттуда стремительно появлялись самые разнообразные предметы: огромные счеты, почти такого же размера бутерброд с ливерной колбасой, завернутый в вощеную бумагу, термос, тяжеленный пистолет неизвестной конструкции, пачка документов, уголовный кодекс, значок с портретом Ленина, кусачки, штопор, газета «Правда» от 9 июня 2011 года, красный платок размером с небольшую простыню, стопка писчей бумаги, чернильница, дырокол, древний будильник, полевой бинокль, бумажный пакет с хурмой, пачка сигарет «Ташкент», Малая Советская Энциклопедия, издание 2014 года, том 38, от «Ма» до «Мн», циркуль, линейка, граненый стакан, маленький глобус, свинья-копилка, связка ключей, моток лески, противогаз, огурец, гаечный ключ, мраморный бюстик Берии, аптечка и даже ручная граната. Под конец он выудил из порядком исхудавшего портфеля то, что, собственно, и искал - листок с какой-то инструкцией и футляр с очками. Очки оказались ему малы - похоже, их рассчитывали на более тонкий нос и менее широкое лицо.

Пока Щученко привязывал дужки к ушам леской и медленно, едва ли не по слогам, читал инструкцию, я спросил Рабана:

«А почему тут все по старинке? Где компьютеры?»

– Остались в твоем мире, - хихикнул керанке. - Здесь персональных ЭВМ пока еще нет - до сих пор считают на шкафах с перфокартой. Сам понимаешь, такую катастрофу пережили! Наука немного другим путем пошла. Вон, водородный двигатель придумали - у вас такой еще не скоро появится. А тут уже лет пятнадцать, как на водород перешли.

– Значить, це у вас и называють анкетированием? - брезгливо взял мою анкету двумя пальцами Щученко.

– Да, - вежливо ответил Михаил Илларионович. - А у вас это как называют, товарищ полковник?

– У нас це называють ху… дожественно некачественной работой. А ну, мурзики, дайте место, де, значить, КГБ сидеть будеть.

– Мы… - открыл было рот майор.

– И не надо мне здесь, значить, попусту пиз… дельничать. Выполняйте свою, значить, работу качественно и в срок, це все, шо от вас требуеть партия.

Щученко решительно уселся за стол, придвинул к себе пистолет, уголовный кодекс и зачем-то бинокль, важно обтер платком лысину и уставился на меня немигающим взглядом обкуренной гадюки.

– Значить, товарищ Бритва… - задумался он, просматривая мою анкету. - Будем, значить, решать вашу проблему самым беспристрастным образом…

– Правда? - усомнился я.

– Посмотрите мне в глаза, товарищ Бритва, - попросил Щученко. - Скажите, разве эти глаза могуть обманывать?

Я посмотрел в его маленькие поросячьи глазки и не нашел, что ответить.

– Ху-ху-ху! - неожиданно рассмеялся полковник. - Шутка! Конечно, могуть! Эй, хто там наличествует в наличии, подкрутите мне радио, шоб лучше слышно було! Шо там про их клятую пизанщину передают?

– В городе Пизе прошел французско-итальянский фестиваль народного творчества, - добродушно ответил диктор новостей из динамика. - Художники и скульпторы ФДР и ИДР представили на суд критиков свои творения. Первое место было единодушно отдано реалистической скульптуре «Сталевар».

– О, наш Митька выиграл! Ху-ху-ху! - радостно затрубил Щученко. - Это радоваеть глаз и веселить… глаз! Но уже другой! Ху-ху-ху!

– Это он про Дмитрия Серова, - устало пояснил мне майор. - Лучший наш скульптор. Будете на проспекте Ленина, обратите внимание - его работы памятник.

– Так фестиваль же французско-итальянский? - удивился я. - Откуда там русский?

– А что такое? - насторожился майор. - Вы что-то имеете против? Серов - гордость страны, товарищ пришелец, партийный, между прочим.

– А у вас на планете скульптура есть? - спросила лейтенантша Лена.

– О, промежду прочим упоминая! - отвлекся от радио Щученко. - А де, значить, доказательства, шо перед нами всамделишный пришелец с другой планеты? С Марсу там, с Альдебарану, с Большой Медведицы на худой конец? Паспорть свой инопланетный предъявите, значить! Або еще какой документь, мы не бюрократы, нам все подойдеть. Комсомольский билеть там, або карточка медицинская на худой конец…

Я открыл рот, чтобы ответить, но Щученко снова крутанул ручку радио, резко прибавляя звук.

– О, о! - обрадовался он, услышав очередную новость.

– Над Канадой потерпел аварию американский авиалайнер, следовавший маршрутом Денвер - Грантсвилль, - печально сообщил диктор. - По уточняющимся сейчас данным, погибло больше двухсот американских граждан.

– От так-то! - радостно потер потные руки полковник. - Получили, буржуи клятые? Так вам и надо, за все ваши лютые злодеяния! Це я красиво завернул, а?

– Также на борту самолета находились два советских гражданина, - продолжил диктор.

Лицо полковника разом превратилось в мраморную маску.

– От клятые буржуи… - прошептал он. - Двухсоть смертников не пожалели, шоб, значить, пару наших храбрых товарищей угробить… Ненавижу! Капиталисты поганые!

«Насчет отсутствия мозгов досье не преувеличивало», - мрачно подумал я.

– Ясное дело, - согласился Рабан. - Я вот сколько знаю полковников КГБ - все тупые бараны. Профессия обязывает.

«А сколько ты их знаешь?»

– Ну-у-у… Считая этого?

«Угу».

– Тогда одного.

– Товарищ Бритва, а почему я до сих пор не имею перед глазами ваших документов? - нахмурился Щученко. - Вы мне здесь не волыньте! Я вас живо отправлю в жо… сткий плацкартный вагон!

– Ну нету у меня документов! Нету! - для наглядности я вывернул карманы. - Я с планеты… эм-хм…