Бернгард Келлерман - Туннель

— Я надеюсь, Этель! — ответил он, и его губы дрогнули.

Увлеченная своим чувством, Этель прижалась на миг к его груди. Потом, глубоко вздохнув, она выпрямилась и смущенно улыбнулась.

— Еще одно слово, Мак! — начала она. — Если я столько сказала тебе, я должна уже сказать все. Я мечтала о тебе, и теперь ты мой! Но послушай: теперь я хочу; чтобы ты мне доверился и меня полюбил! Вот задача, которая стоит передо мной! Постепенно, Мак, слышишь? Я приложу к этому все старания и верю, что достигну успеха! Если бы я в это не верила, я была бы глубоко несчастна… А теперь спокойной ночи, Мак!

И медленно, усталая, словно опьяненная, она вышла из зала.

Аллан по-прежнему неподвижно стоял у камина. Его усталые глаза бродили по залу, в котором он чувствовал себя чужим, и он думал, что его жизнь с этой женщиной, быть может, будет не такой безотрадной, как он опасался.

И они пришли. Батраки, рудокопы, поденщики, бродяги. Туннель притягивал их, как гигантский магнит. Они приходили из Огайо, Иллинойса, Айовы, Висконсина, Канзаса, Небраски, Колорадо, из Канады и Мексики. Экстренные поезда мчались через Штаты. Из Северной Каролины, Теннеси, Алабамы и Джорджии явились черные батальоны. Многие тысячи из великой армии, которую когда-то рассеяла туннельная катастрофа, теперь возвращались.

Из Германии, Англии, Бельгии, Франции, России, Италии, Испании и Португалии стекались они на строительные участки.

Мертвые туннельные города воскресали. В зеленых, пыльных стеклянных залах опять зажглись бледные луны. Снова пришли в движение краны. Носились белые облака пара, и по-прежнему клокотал черный дым. В железных каркасах новых построек задвигались тени, люди кишели вверху и внизу. Земля дрожала. Снова с шумом и ревом мусорные города изрыгали в небо пыль, дым, пар, свет и огонь.

Снова задымили трубы, задребезжали лебедки пароходов, покоившихся на кладбищах портов Нью-Йорка, Саванны, Нью-Орлеана и Сан-Франциско, Лондона, Ливерпуля, Глазго, Гамбурга, Роттердама, Опорто и Бордо. Зашумели, загремели опустевшие заводы, запыленные паровозы выходили из своих депо и громко дышали. Подъемные клети рудников с повышенной скоростью летели в шахты. Гигантская машина, еле двигавшаяся со времен кризиса, внезапно заработала. Убежище безработных, палаты больниц опустели, бродяги исчезли с проезжих дорог. Банки и биржа находились в сильнейшем возбуждении, словно в воздухе разрывались гранаты. Промышленные акции лезли вверх, бодрость, предприимчивость возвращались. Туннельные акции опять были в почете.

«Ллойд берет туннель в свои руки!»

Ллойд один! Единолично!

Туннель глубоко вздохнул. Как гигантский насос, он начал всасывать и выплевывать людей и на шестой день работал уже полным темпом. В штольнях гремели бурильные машины, раскаленные, свирепые носороги из «алланита» по-прежнему с ревом и воем впивались в скалу. Штольни неистовствовали, хохотали и бредили. Обливавшиеся потом толпы людей снова кидались взад и вперед в ярком свете прожекторов. Как будто ничего не случилось. Стачка, катастрофа — все было забыто! Аллан требовал прежних адских темпов и как будто забыл о прошлом.

Американскую линию осилить было легче других. Злосчастное ущелье поглотило восемьдесят двойных километров камня. День и ночь катились вглубь лавины камней и щебня. Поперек ущелья выросла насыпь в триста метров шириной. Она была покрыта сетью рельсов, и беспрерывно приходившие из штолен поезда сбрасывали здесь камень. Северная часть за год была засыпана до уровня штолен. На ней разместились огромные залы для динамо, холодильных машин и озонаторов. Через пять лет после возобновления работ штольни американской и бермудской линий настолько сблизились, что Аллан мог разговаривать по беспроволочному телефону со Штромом, руководившим бермудским участком. Он приказал вести направляющие штольни, и весь мир с напряжением ждал момента, когда штольни сомкнутся. В научных кругах было немало людей, сомневавшихся вообще, что это может произойти. Огромные массы камня, жара, громадные залежи железа и электрические явления должны были влиять на действие самых точных инструментов. Но когда направляющие штольни сблизились настолько, что их отделяло всего пятнадцать километров, сейсмографы стали отмечать взрывы в штольнях. На пятнадцатый год строительства направляющие штольни встретились. Вычисления показали расхождение на тринадцать метров по высоте и на десять метров по горизонтали. Исправить такое расхождение не представляло труда. Два года спустя двойные штольни Америка — Бермудские острова были закончены и заключены в железобетонную броню.

Это имело громадное значение: поезда могли доставлять железо, цемент, рельсы и рабочий персонал на Бермудские острова.

Туннельные акции поднялись на двадцать процентов! Народные деньги начали возвращаться.

Труднее далась проходка французской линии, на которой Аллан для начала вел одну штольню. На четырнадцатом году строительство было задержано вторжением больших масс ила. Прокладке штольни помешала одна из океанских складок. Пришлось пожертвовать тремя километрами пройденной штольни, дорогими машинами и аппаратами. Железобетонная стена толщиною в двадцать метров отгородила штольню от вторжения масс ила и воды. Это вторжение стоило жизни двумстам восьмидесяти двум человекам. Штольню повели в обход опасного места, но на пути снова встретились массы ила, и только после отчаянных усилий удалось справиться с ними. Пять километров этой части линий обошлись в шестьдесят миллионов долларов. Штольня была закончена на двадцать первом году строительства.

С окончанием сооружения французской и американской линий стоимость строительства значительно понизилась. Каждый месяц можно было рассчитывать целые батальоны рабочих. Но, несмотря на это, туннель все еще поглощал миллиарды. Этель вложила в туннель все свое огромное состояние, до последнего цента! Если бы оказалось, что туннель не будет закончен, в тот же день она стала бы нищей. Сам Ллойд участвовал в строительстве такими крупными суммами, что должен был пустить в ход все свои стратегические способности, чтобы удержаться.

Больше всего труда доставили огромные атлантические линии. Целые годы, день и ночь, обливавшиеся потом люди бешено боролись со скалами. Чем глубже они проникали, тем труднее было налаживать транспорт и снабжение съестными припасами, к тому же здесь на многих участках пока прокладывали только одну штольню. Врагом строителей туннеля на этой линии была не вода, а жара. Штольни здесь спускались на глубину шести тысяч метров под уровнем моря. Жара была так сильна, что для крепления пользовались не деревом, а только железом. Воздух в знойной, глубокой и длинной штольне был особенно плохой, потому что лишь двойные штольни давали возможность добиться мало-мальски приличной вентиляции. Через каждые десять километров приходилось вырубать в скале станции, где круглые сутки работали холодильные машины, озонаторы и воздушные насосы.