Борис Руденко - Те, кто против нас

– Этот вопрос не вполне точно отражает суть статьи, – осторожно возразил Нестеров. – Во-первых, деление человечества на биологические группы несколько иное. Не хищники и жертвы, а хищники и нехищники. Каннибалы, людоеды – те, кто способен и хочет пожирать людей, – как в переносном смысле, так и в прямом, и те, для кого такое невозможно по определению. И потом вовсе не я…

– Да-да, я знаю, – прервал Перлов. – Хищники-суперанималы, их помощники-полузвери, которых вы называете суггесторами, потом собственно люди, демос – у вас они носят название «диффузный тип», – и сверхлюди. Первые две группы – внутривидовые агрессоры, третья, – самая многочисленная, – всегда страдающий народ – их потенциальные жертвы, четвертая… Вот насчет четвертой, признаюсь, мне не все понятно.

– Четвертая группа – сверхлюди, «хомо новус», результат эволюции. Представители человечества, способные активно противостоять хищникам.

– С оружием в руках? – Отзвук иронии в голосе Перлова Нестерову не понравился.

– Противостоять психологически. Диффузники не способны на осознанное зло, однако они внушаемы и потому легко попадают в зависимость от суперанималов и суггесторов. В этом причина многих наших бед. Помните, как послушно народ голосовал на выборах при советской власти. Девяносто девять и девять десятых процента… Народ слепо идет за тиранами, выполняет их приказы, а потом ужасается тому, что сотворил. А вот сверхлюди хищникам психологически не подвластны, они всегда могут критически оценить любой тезис и довод, самостоятельно находить аргументы за и против и делать правильные и независимые от чужой воли выводы.

– Интересно, в самом деле, – улыбнулся Перлов, но совсем не обидно, – как вообще их возможно отличать друг от друга? Людей от хищников? Чтобы сразу, с первого взгляда?

– Я не знаю, – смутился Нестеров. – Хотя, конечно бы, хотелось. Хищники не способны на сострадание, им неведомо ощущение сопереживания чужой боли – душевной или физической. Однако имитировать такое ощущение они, вероятно, могут… Нет, с первого взгляда не знаю!

– Судя по пафосу вашей статьи, время хищников на Земле завершается, дни их сочтены, – сказал Перлов. – Видимо, поэтому вы их не боитесь.

Он мягко хохотнул и тут же признался:

– Это шутка, конечно.

Нестеров ответил признанием на признание, однако без тени юмора:

– Пока не знал, что они есть, – не боялся. А сейчас побаиваюсь. Хотя лично меня им кушать незачем. Но, вообще, тенденция исчезновения хищников очевидна. Скандинавские страны в начале второго тысячелетия – яркий пример абсолютного господства хищников. От набегов викингов стонала вся Европа. К счастью для нас, северные хищники постепенно были истреблены во внешних и междоусобных войнах. Сегодня Скандинавия – пример миролюбия. А Швейцария! Много веков эта страна поставляла своих хищников на экспорт, очищая от них собственную территорию. Швейцарские наемники-ландскнехты в XIV—XV веках считались лучшими солдатами в Европе. А Испания, Португалия, которые отправляли хищников на покорение открытых Колумбом земель…

– Да-да, именно, – Перлов так ловко влез в середину фразы, что Нестеров даже не понял, что его перебили, – ваша теория очень, очень оригинальна!

– Но это не моя теория. Я все время пытаюсь вам объяснить…

– Скромность – прекрасное качество, – похвалил Перлов. – Но в данном случае, поверьте мне, оно не вполне уместно.

– Скромность тут ни при чем, – с легким нажимом продолжал Нестеров. – Теория человеческих видов действительно принадлежит не мне, возникла она очень давно. Кстати, гораздо раньше, чем эволюционное учение Ламарка и Дарвина. Моя заслуга лишь в том, что я установил это обстоятельство.

– Вот как! Чрезвычайно интересно! – воскликнул Перлов. – И кому же принадлежит авторство?

– Несколько лет назад мне удалось обнаружить очень старый манускрипт, предположительно середины шестнадцатого века. Автора, к сожалению, я назвать не могу. Рукопись находилась в чрезвычайно ветхом состоянии, первые страницы были безнадежно утрачены. Я даже не могу сказать, откуда именно этот документ попал в наш архив – он был в числе огромного количества старинных рукописей, эвакуированных из западных областей в начале войны, и лет пятьдесят пролежал здесь нетронутым. Учет тогда, как вы понимаете, был запущен чрезвычайно – и сейчас-то руки дошли отнюдь не до всего. Вот этот манускрипт – я условно назвал его «Цивилизация каннибалов» – и содержал подробное изложение теории. Перевести его со старонемецкого, понять и осмыслить – это был огромный, хотя чрезвычайно увлекательный труд… – Нестеров поймал себя на том, что чересчур увлекся и спохватился. – Простите, – сказал он, – а что, собственно, вас ко мне привело?

– Да-да, конечно, – заторопился Перлов. – Я представляю фонд, который ставит своей целью поддержку отечественной гуманитарной науки в лице ее наиболее талантливых представителей.

– Слышать это уже приятно, – вставил Нестеров.

– Мы спонсируем проведение исследований в области истории, философии. Ваша статья, как я полагаю, – это и есть результат таких исследований.

– Ну, разумеется, – сказал Нестеров.

Перлов раскрыл журнал на статье Нестерова и несколько секунд искал нужное место в тексте.

– Вы тут пишете очень любопытную вещь, – медленно проговорил он, шевеля челюстями. – Вот: «Есть некоторые основания полагать, что необходимость идентификации хищников была осознана человеческим сообществом достаточно давно. Как показывают некоторые исторические и архивные материалы, над решением этой проблемы в разное время работали немало алхимиков и естествоиспытателей. В частности, недавно найденные документы, относящиеся к XV столетию, прямо указывают на то, что одним из направлений использования пресловутого философского камня являлась как раз его способность менять свои свойства в присутствии хищников…»

Перлов остановился и поднял глаза на Нестерова:

– Вы это серьезно написали? У вас действительно есть основания для такого утверждения?

– Основания есть, иначе бы я не написал.

– Как интересно! – воскликнул Перлов. – И что же это за документы? Если, конечно, не секрет.

– Да нет, не секрет, конечно, – неохотно сказал Нестеров. – Во-первых, косвенно об этом говорилось в упомянутом манускрипте. А кроме того, есть и более поздние подтверждения, которые, как вы понимаете, я уже искал вполне осознанно. Некий Корнелиус Барка, алхимик из Любека, написал целый трактат на эту тему.

– Отчего же вы не сослались на него в своей статье? – удивился Перлов.

– Эту рукопись я обнаружил в нашем архиве совсем недавно и только начал с ней работать. И дело идет очень медленно. По обычаям того времени значительная часть текста зашифрована его личным шифром, и ключ к нему я пока не нашел.