Борис Руденко - Те, кто против нас

– Никуда он не пропал, как видишь, – милиционер широким жестом повел рукой. – Все на месте. А что касается оптической иллюзии, так это просто местный природный феномен. Раз в столетие обязательно такое происходит, у нас в летописях записи имеются.

– Что за феномен такой?

– Кто его знает, – пожал милиционер плечами. – Современная наука объяснить пока не в состоянии. А что тут удивительного? Возьми хотя бы шаровые молнии: все про них знают, а что это такое, объяснить до сих пор не могут. Так вот и живем. Хотя вреда от него никакого. Я же говорю: оптическая иллюзия.

– Странная какая-то иллюзия, – подозрительно сказал военный. – Почему же к вам никто прорваться не мог?

– А когда мираж в пустыне – озеро там увидишь или что еще, – тоже ведь никогда не догнать. Хотя видно очень хорошо. А здесь у нас получается немного по-другому. И не видишь, и не попадешь.

Подозрение во взгляде армейского майора не уменьшалось: последний аргумент показался ему весьма сомнительным, но лицо милиционера было столь простодушно, столь доброжелательно, к тому же военный попросту не представлял, что же тут можно возразить.

– Хренота все это, – произнес он тем не менее. – Не верю я. Миражи, экстрасенсы, гадалки… У народа и так от всего крыша едет. Быть такого не может.

– Да я и сам иногда не верю, – признался милиционер. – Но от фактов куда денешься? Ты же сам все видел.

– Видел, – подтвердил военный. – А почему же вы сами оттуда не выходили? Тоже не могли?

– Куда же от своего хозяйства пойдешь? – резонно возразил майор. – А если мародеры набегут? Тем более народ в курсе событий, паники у нас никакой не было, порядок соблюдали на все сто.

– Ладно, – махнул рукой военный, – пусть в этом Разбираются те, кому по чину положено.

– Слушай, майор, – внезапно сказал милиционер. – Л ведь ты нам действительно можешь помочь. Сейчас сюда шпана всякая собирается понаехать. Ну, типа тех Же мародеров. Бандюки, как воронье, на жареное первыми всегда слетаются, сам знаешь. У нас отделение маленькое – всего двадцать человек, боюсь, не справимся. А помощи из области ждать не приходится. Может, перекроешь со своими ребятами дорогу в город? Ну, чтобы не пускать сюда всякую шваль, крутых этих. Хотя бы надень.

Майор подумал, пожевал губами.

– А что! – сказал он с усмешкой. – Живое дело, в конце концов. И в точности соответствует полученному приказу. Ладно, майор, сейчас мы тебе настоящий блокпост организуем. Ни одна гадюка не проползет!

Он повернулся и гаркнул:

– К машине!

Через минуту, плюнув сизым дымом, грузовики развернулись и уползли на окраину.

Стремительно приближавшаяся к городу со сторон автострады кавалькада из восьми подержанных иномарок, в каждой из которых сидело по четыре-пять человек, неуловимо, но похожих друг на друга прическами и выражением лиц, была вынуждена притормозить, а затем и вовсе остановиться перед грузовиком, перегородившим полосу движения. Второй грузовик замер на встречной полосе, так что для проезда оставался лишь узенький промежуток шириной с корпус легковой машины, посреди которого неподвижно стоял рослый парень в камуфляже с автоматом на груди. Дробью защелкали дверные замки, приехавшие вылезли из машин, рассматривая неожиданное препятствие. Двое из передней иномарки, отклячивая назад мускулистые зады, подошли слегка шаркающей походкой к часовому, глядевшему на гостей с холодным равнодушием.

– Что задела, командир? Нам в город надо!

– Въезд в город посторонним запрещен, – отчеканил часовой. – Поворачивайте.

– Это еще почему?

– Приказ военного коменданта района.

– Да ладно тебе, служивый, – осклабился один из приехавших – обритый наголо, с наколками в виде перстней на пальцах обеих рук. – У нас там дела на сто пудов. Маму навестить надо. Десять лет старушку не видел. Если надо за въезд заплатить – мы заплатим, ты так и скажи. Вот!

Он развернул бумажник, из которого вытащил стодолларовую купюру и протянул автоматчику. Тот взял, внимательно осмотрел с обеих сторон, потом плюнул в середину и звонко пришлепнул на покатый лоб просителя.

От неожиданности тот отшатнулся, затем лицо его перекосила гримаса ярости.

– Ты что, коз-зел?!

Фамилия бритого была Мануйлов, но уж много лет его звали просто Манал, и он привык к кличке пуще, чем к имени, полученному при рождении. Манал хорошо знал, чем должна заняться его бригада. Совсем недавно под Волгоградом в точно таком же городишке все прошло как по нотам: чересчур принципиальных местных ментов немедленно разогнали, «смотрящий» занял свое законное место, а все несговорчивое быдло получило по рогам. Хозяин умел организовать дело так, что сбой был исключен. Пост на дороге его ничуть не удивил и не обеспокоил, он был даже восхищен предусмотрительностью Хозяина, изолировавшего городишко от внешнего мира на время наведения в нем порядка. Поэтому поступок клоуна в камуфляже, хотя и с настоящим «калашом» в руках, поначалу вызвал у Манала только злость и обиду. Но спустя всего несколько секунд чувства эти сменились ужасом.

– Первый выстрел предупредительный, второй – на поражение! – четко объявил солдат, словно на зачете по уставу караульной службы сделал шаг назад и передернул затвор, клацнувший весело и звонко. Ствол автомата смотрел в живот бритому.

Из-за грузовика выбежали еще несколько солдат, сопровождаемых офицером.

– Оружие к бою! – страшно заорал офицер, и ему ответило слитное клацанье затворов.

– У вас что, крыша поехала? – Манал с напарником, не способные понять происходящее, поспешно отступали к машине. – Вы что, бля, совсем охренели?!

Вместо ответа офицер с ядовитой улыбкой поднял свой автомат и дал короткую очередь над головой Манала. Тот упал на четвереньки и быстро пополз к распахнутой дверце иномарки. Офицер немедленно взял на прицел пассажиров следующей машины, и те мгновенно исчезли в салоне.

– Даю десять секунд, чтобы развернуть ваши лайбы и убраться отсюда! – орал офицер. – Через десять секунд открываем огонь. При повторном появлении стреляем без предупреждения! Отсчет пошел! Девять! Восемь! Семь!..

Иномарки разворачивались вразнобой, сталкиваясь друг с другом бамперами, выбивая из пересохших обочин бешено крутящейся резиной хвосты пыли. Эта пыль, повисшая плотным облаком над асфальтом, осталась от них единственным напоминанием, которое очень скоро разогнал налетевший ветерок.

– Ты что, совсем ситуацию не контролируешь?! – почти кричал Перлов в трубку мобильника. – Твои вояки чуть мою бригаду не перестреляли! В город не пропустили!

– Вояки не мои, – хладнокровно отвечал Хацкоев, – а о поддержке ты просил сам. Я тебе ее организовал. Они получили приказ содействовать установлению законной власти и порядка. Ты что, хотел, чтобы мы напрямую заставили их помогать твоим отморозкам? Извини, дорогой, пока что у меня такой власти нет. А ты сам должен был думать, кого туда посылать. Если у каждого из твоих орлов на лбу срок запечатлен, нечего на меня обижаться. Армейцы и так волнуются, не могут понять, ради чего вся эта суета. Я в их мозги залезть не могу.