Борис Руденко - Те, кто против нас

Это было действительно иное. Среди бойцов спецподразделений хищников не было и не могло быть по определению. Рисковать почти ежедневно за грошовую зарплату могли только те, кто ясно представлял, почему и для чего это делается. Только люди. Омоновцы тоже видели вчерашнюю передачу, а те, кто не видел, узнали о ней от товарищей, и когда им стало ясно, что ситуация заставляет их противостоять людям, общечеловеческий долг оказался выше служебного.

– А ты-то сам контролируешь ситуацию? – спросил Хацкоев. – В городе убийство за убийством. Библиотекарей каких-то убивают, инженеров… Учти, я глотки газетам заткнуть не могу, завтра все это вывалится в полном объеме.

– Ты знаешь, что такое зачистка, Хац? Тогда успокойся. Это и есть зачистка. Мы убираем выродков, всех, кого успели вычислить. Ты мне еще спасибо потом скажешь за то, что работу за тебя сделал. Больше скажу: если бы мы зачистку начали неделей раньше, этого бардака с ОМОНом, может, и не произошло.

– «Может», «если»! – в голосе Хацкоева звучало неприкрытое раздражение. – Еще день-два – и самый тупой поймет, что война началась. А когда поймет, что будет делать, как ты думаешь, дорогой? Сейчас нам еще как-то удается держать ситуацию под контролем. Ты ведь знаешь, что с сегодняшнего утра все эти омоны-спецназы по своим базам сидят и выходить на улицу им запрещено. Но ты не знаешь, чего нам это стоило! И я не уверен, что сумею долго держать ситуацию под контролем.

– Ты прав, – неожиданно легко согласился Перлов. – Поэтому надо очень быстро договариваться. Собирать людей, тема слишком серьезная, в одиночку ее не перетереть. А решать нужно как можно скорее. И не только решать, но и действовать.

– Это без меня, Паша. Ты знаешь, какая у меня должность.

– Без тебя не получится, Хац, должны быть все. Сочинишь себе какую-нибудь легенду насчет оперативного внедрения или как там у вас это называется. А насчет должности ты мне не напоминай. Лучше сам вспомни, кто тебя на эту должность поставил. Кстати, чтобы лишнего шухера не было, сам и займешься обеспечением безопасности. Задействуй своих гобблинов. Ты меня понял?

– Да, – хмуро ответил Хацкоев. Он понимал, что в этом случае возражать бесполезно. – Когда планируешь собраться?

– Тянуть нельзя, – Перлов немного подумал. – Сегодня по Интернету разошлем всем малявы, сутки уйдут на сборы – все-таки кому-то из Приморья придется добираться, а это не ближний свет… Значит, послезавтра.

– Где это будет происходить? В Москве?

– Нет, в городе сейчас светиться не стоит. Помнишь ресторан, где Арчила в законники короновали? Да, конечно, помнишь – неделю там потом гуляли. Этот ресторан Климентий держит. Место удобное, в сторонке от больших трасс, подходы хорошо просматриваются, дорогу шлагбаумом перекроем и оцепление выставим – муха незамеченной не пролетит.

– Место неплохое, – согласился Хацкоев. – Но заранее разведку провести не мешало бы. И зачистку персонала.

– Вот этим и займись, – одобрил Перлов. – Только тихо и аккуратно, чтобы ни одна падла не пронюхала. Персонал у Климентия, кстати, надежный, он его сам подбирал. А у тебя в конторе стукачей нет?

– Свой персонал я тоже сам подбирал, – обиделся Хацкоев. – Правда, иногда ты мне в этом помогал…

– Но-но! Ты на что намекаешь? У нас крыс нет, все люди в деле проверены.

– Тогда и говорить не о чем, – поспешил завершить скользкую тему Хацкоев

– Знаете что, Гонта, – сказал Магистр, когда они ненадолго остановились передохнуть. – Я никак не могу поверить, что этот путь вы разведали в одиночку. И я даже догадываюсь, кто именно вам помогал. Вы, конечно же, не назовете его, но должен вам сказать, что категорически возражаю против подобных авантюр. Мы раз и навсегда определили правила разведки ДП. Достаточно ненужных, нелепых смертей.

Они находились в узком сыром тоннеле, высота потолка которого позволяла передвигаться, лишь согнувшись в три погибели. Гонта шел первым, освещая себе путь слабеньким лучом фонарика-карандаша и изредка предупреждая спутников о попадающихся препятствиях.

– В данном случае именно авантюра позволила нам избежать гибели, – пробурчал Гонта. – Вы напрасно волнуетесь, Магистр. Мы были предельно осторожны, и если бы не события последних месяцев, непременно официально уведомили Совет о проделанной работе.

– Не подозревал, что и у вас процветает бюрократия, – усмехнулся Погодин.

– Это не бюрократия, молодой человек, а совершенно необходимые условия безопасности, – суховато возразил Магистр. – Как вы заметили, путешествия по ДП отнюдь не похожи на прогулку. Без соответствующей экипировки вторгаться туда просто безумие. Только поэтому мы запретили самодеятельность. И рассчитывали, что наши горячие головы несколько охладят свой пыл.

– Магистр, вы же прекрасно знаете, что ни денег, ни экипировки хронически не хватает, – принялся оправдываться Гонта. – Наша заявка лежала бы в Совете года два, пока до нее дошла очередь. А ждать не хотелось, мы были уверены, что близки к цели. Вы же видели, что Мир океана выглядит весьма симпатично. Уверен, вы бы первым поддержали предложение исследовать его подробнее.

– Только в том случае, если бы вы объяснили мне, как намереваетесь протащить через московскую квартиру сколь-либо надежное плавсредство, – парировал Магистр. – Не на спасательных же кругах вы собирались там передвигаться.

– Это да, – согласился Гонта. – Тут еще надо серьезно думать. Ладно, тогда предлагаю двигаться дальше.

– Далеко еще? – спросил Нестеров.

– До вентиляционного колодца осталось метров триста. Правда, скоро нам придется ползти.

Тоннель был построен при прокладке кабелей правительственной связи. Покинув негостеприимный мир погибающего солнца, они вышли в него, совершив переход из темноты в темноту еще более густую, и хотя Гонта предупредил об осторожности, Нестеров все равно крепко стукнулся затылком о потолок, когда неосмотрительно попытался выпрямиться.

– Ну все, – сказал Гонта. – Дальше только на карачках.

Тоннель поворачивал направо, а прямо вела круглая дыра полуметрового диаметра.

– Тут недалеко, – ободрил Гонта. – Метров двадцать всего, не больше.

Зажав фонарик в зубах, он залез в дыру первым, прополз немного и остановился, кое-как освещая вход товарищам. Сопя и кряхтя, они ползли по трубе, по счастью, совершенно сухой, но страшно пыльной. Пыль лезла в нос, глаза и уши. Хорошо же они будут выглядеть, когда выберутся наружу, подумал Нестеров и оглушительно чихнул. Вскоре продвижение остановилось. Гонта возился с чем-то впереди, а остальные терпеливо ждали, радуясь возможности передохнуть. Затем движение возобновилось.