Дмитрий Лазарев - Арфист [litres]

Дальше лица начинают меняться, словно в калейдоскопе. В основном незнакомые, но среди них изредка мелькают образы, вызывающие отклик в памяти. Одно за другим, с возрастающей частотой. И выражения самые разные. От страсти в глазах призрачной Оли до безумия неизвестной старухи. Хохот, боль, ненависть, агрессия, любовь, презрение, насмешка… Все это в полнейшей тишине и оттого еще более страшно. Накатывает волна образов, как тогда, во время ритуала пробуждения. Только Дарьи рядом уже нет, и поддержать меня некому. Нарастающая волна безумия захлестывает меня, и я не могу с ней справиться.

Судорожно пытаюсь отгородиться от этого, закрыть свое сознание, отвернуться, лишь бы не видеть дикой пляски хаоса, судорог сходящей с ума реальности, но не могу сделать этого, что-то не позволяет мне, словно рука, которая давит на затылок и не дает выдернуть голову из-под воды, чтобы сделать вдох. Еще чуть-чуть – и мое сознание захлебнется под натиском чудовищной лавины образов.

Инстинктивно делаю то, что делает любой человек, защищаясь от чего-то страшного – закрываю лицо рукой. Правой. А в ней все еще зажата другая рука – пытавшейся меня задушить восковой фигуры надзирателя с Трубецкого бастиона с Изнанки… С Изнанки! Да это же предмет-катализатор! Сосредоточиться на нем и попытаться перейти, вырваться отсюда. Что там говорила Пробуждающая? Визуализировать зеркало в сознании? Надо пробовать, иначе – смерть или безумие.

Попытка отчаянная, мое сознание – в шаге от коллапса. Но восковая рука все же помогает – она резко нагревается, почти обжигая меня, и это позволяет мне хоть немного отрешиться от бешеной атаки на мой разум. Мгла вокруг немного рассеивается, я вижу мост, и на мгновение во мне вспыхивает безумная надежда, что вот сейчас удастся вырваться… Но только на мгновение. Прояснение исчезает, мгла сгущается, и вдруг ослепительная вспышка бьет по глазам. Меня отбрасывает так, словно током ударило, и я падаю в туман, больно ударившись ребрами о мост. Восковая рука частично оплавляется, лишившись трех пальцев. По странному совпадению остается оттопыренный средний. При других обстоятельствах это было бы даже смешно. Сейчас главное – что лавина образов, атаковавшая мой мозг, прервалась. И то хлеб. Надолго ли? Я не знаю и, подгоняемый страхом, бегу прочь от моста в сторону крепости.

В густом серо-лиловом киселе, окутывающем меня, видимость по-прежнему нулевая. Скольжу сначала по дереву, потом по булыжникам, каким-то чудом не падая. Но ни одно чудо не длится вечно. Нога вдруг проваливается во что-то мягкое и зыбкое, а в следующий момент я ощущаю, как оно начинает засасывать меня. Отчаянно машу руками, пытаясь уцепиться хоть за что-то твердое и материальное, но ни до чего не могу дотянуться. Булыжная мостовая просто раскиселилась подо мной в радиусе нескольких метров, превратившись в трясину.

Нет! Ужас и паника накрывают меня, отнимая последние силы, но не волю к борьбе. Сознанием что есть мочи стремлюсь прочь отсюда, мысленно представляю перед собой большое зеркало, а по ту сторону – Изнанку. Обычную сумрачную Изнанку, которая кажется чуть ли не родной по сравнению с этим.

Картина мира разбивается передо мной, словно стекло от попадания увесистого камня… Нет, словно зеркало… Что я натворил своими судорожными трепыханиями? Или не я? Или оно само? Серая хмарь сменяется почти пещерным непроглядным мраком, и я лечу куда-то в бездну, без верха, низа и сторон света. Крик замерзает в горле, а ужас даже как-то тускнеет. Просто я устал уже бояться.

Удар! Что ж вы меня все время роняете? И опять на ребра. Они ноют, просят пощады. Впрочем, чего там ребра, когда вопрос выживания висит непонятно на чем? Подо мной что-то мелкозернистое. Внезапно обнаруживаю, что глаза мои закрыты. Осторожно поднимаю веки, готовый уже к чему угодно.

Пляж, песок… только с морем, солнцем и пальмами не задалось. Тот же самый холодный, подызнаночный Питер. То есть я даже на Изнанку выбраться не смог. Даже хмарь серая никуда не делась, разве что расступилась немного, очистив вокруг меня небольшое пространство. Позади – Нева, в которой течет все та же мгла, а впереди – Петропавловка кутается в серо-лиловую шубу мерзкого непроглядного тумана. Даже шпиль собора из него не торчит, только смутно виднеется.

Осторожно поднимаюсь на ноги, слегка кривясь от боли в ребрах. Хорошо, если не трещина, а всего лишь сильный ушиб. Ну? И что дальше? Опять картинки показывать будете?

Это место словно мысли мои читает, потому что реагирует сразу. Песок впереди начинает закручиваться несколькими мелкими вихрями. Я внутренне сжимаюсь, ожидая, что они сольются в какое-то подобие того черного смерча, который забросил меня сюда. Но у них, похоже, другие планы. Выдав этакий зажигательный танец, они внезапно успокаиваются, исчезают, а на песке остается надпись крупными буквами:

«ТЫ ГОТОВ ПРИГЛАСИТЬ ТИШИНУ?»

Какую тишину, куда пригласить? Что, вообще, происходит?!

Снова возникают мини-смерчи и лихо начинают отплясывать на пляже. Я смотрю на них с нарастающим нетерпением. Это уже не попытка свести меня с ума лавиной образов, а что-то похожее на осмысленный контакт. Только с кем? Или с чем? Неужели… Нет, этого не может быть! Такой кошмар не может быть порожден Соборной душой, эгрегором Питера! Я ведь ему верно служу и никак не заслужил подобного! Тогда кто? И зачем?!

Впиваюсь глазами в песок, надеясь, что новая надпись будет более понятной и не придется ломать голову над разгадкой очередного словесного ребуса… Ага, размечтался! Когда смерчи успокаиваются во второй раз, глазам моим открывается более длинная надпись:

«ТЫ ВСЕ ВРЕМЯ БЕЖИШЬ, НО КОГДА ОСТАНОВИШЬСЯ И ОТКРОЕШЬ ДВЕРЬ, ТИШИНА БУДЕТ ЖДАТЬ ТЕБЯ ЗА НЕЙ!»

Конечно, так стало намного понятнее! Да какая, к черту, тишина?! Смерть, что ли? Чья? Моя? Объясните толком, наконец!

Чужая тупость бесит. По себе знаю. Если это нечто пытается донести какую-то мысль, сначала потоком образов, а потом словами, которые, возможно, ему самому кажутся вполне понятными, а до меня все равно не доходит, это может вывести из себя. И мне, кажется, удалось взбесить безликую Силу, властвующую в этом месте.

Снова закручивается смерч, только уже один и большой. Я начинаю пятиться, догадываясь, что разговоры закончились. Но пятиться особо некуда. За моей спиной – подызнаночная Нева, полная мглы, из которой время от времени вырываются туманные щупальца и тянутся ко мне. Что будет, если дотянутся, думать не хочется. А впереди большой вихрь вдруг оседает, а на его месте песок взбухает здоровенным нарывом. Нарыв этот растет и расширяется. Наконец настает момент, когда он предсказуемо лопается, и становится ясно, что это – тело гигантского паука, все состоящее из песка. Вот появляются членистые конечности, оформляются фасеточные глаза, взгляд которых впивается в меня, не суля ничего хорошего. Почему-то нисколько не сомневаюсь: на сей раз это не иллюзия, и если членистоногая тварь доберется до меня, то сожрет только так. Выходит, меня зажали в угол.