Альберт Беренцев - Грибификация: Легенды Ледовласого

— А знаете, детская присыпка «Прах Ильича», которой вы посыпаете своего братика, сама по себе может вызвать аллергию, — сказал секретарше Сагануренов, — Я бы на вашем месте отказался от ее использования, а ребенка показал бы профессору Топтыгину. Он считается на данный момент лучшим специалистом в городе по детским болезням. Хотя это и странно. Обычно врач специализируется на своем узком профиле, а не лечит все болезни подряд...

Секретарша захлопала глазами, но секунду спустя пришла в себя и кокетливо поправила волосы:

— Ой, а вы ведь Сагануренов, да?

— Ну, если честно, да, — признался Сагануренов.

Секретарша постреляла в него глазками:

— А шеф говорит, что вы самый опасный в мире оперативник! У нас все в управлении так говорят. Это правда?

— Ну... — замялся Сагануренов.

— Ой, какой вы скромный! Послушайте, Сагануренов, а что вы делаете сегодня вечером, м? У меня билеты есть в кино на восемь вечера. Подружка заболела, и мне идти не с кем. Не хотите составить компанию, чисто как коллега, конечно же...

Секретарша снова поправила волосы. Сагануренов в ужасе отступил на шаг назад:

— Нет... Боюсь, что... Дело в том, что мне мама после семи вечера не разрешает ходить на улицу... Там хулиганы... Время сейчас неспокойное... Еще вот и в Прибалтике... Националистические движения...

Секретарша вздохнула:

— Ну конечно, понимаю. Где самый опасный оперативник, а где я. У вас наверное от девушек и так отбоя нет, Сагануренов?

— Да я не это хотел...

Но секретарша уже надулась:

— Шеф ждет вас уже как полчаса.

— Ах да... — Сагануренов почти забыл, зачем он вообще пришел сюда.

Глубоко вдохнув, он толкнул очередную тяжелую дверь и вошел в кабинет начальника двадцать седьмого управления генерала Бидонова.

В кабинете генерала царил идеальный порядок, это помещение можно было экспонировать в музее КГБ в качестве образцового обиталища начальника крупного управления. На стене висел большой портрет Горбачева — для соблюдения формальности, а на столе стояла маленькая фотография Андропова — для души.

В кабинете опоздавшего Сагануренова уже давно дожидались трое мужчин. Это совсем не понравилось Сагануренову. Когда людей много, он начинает бояться и плохо соображать. А трое человек — это уже очень много.

Из присутствующих Сагануренов знал только генерала Бидонова, восседавшего за собственным столом.

Во взгляде генерала как всегда были строгость и внимательность, как будто он инспектирует тебя, просвечивает своими глазами, как рентгеном, до самых кишок. Но на щеках у Бидонова лежал нездоровый румянец, видимо его немного температурило. Генерал морщился и ерзал на стуле. Явные признаки обострившегося застойного простатита.

Рубашка генерала была выглажена недостаточно тщательно. Такого с Бидоновым раньше не случалось. Значит, он не успел погладить рубашку утром, потому что торопился на службу, а вечером не погладил, потому что рассчитывал на жену. Но жена рубашку тоже не погладила. Жена Бидонова была домохозяйкой, логично предположить, что она гладит одежду мужа утром, ведь ей самой на работу не надо. Но она этого не сделала. Соответственно, единственным возможным объяснением неглаженности рубашки является тот факт, что Бидонов сильно поругался с женой, причем в период между вечером и утром. А период между вечером и утром — это ночь.

Из-за чего жена может поссориться ночью с мужем, у которого хронический простатит? Разумеется, из-за того, что у мужа развилась импотенция, и он более не может удовлетворить жену в постели. А уйти от больного мужа жена в данном случае не может, поскольку развод не позволителен для Бидонова с точки зрения престижа.

Все это Сагануренов осознал автоматически за долю секунды, просто взглянув на плохо глаженую рубашку генерала. Однако он решил оставить свои умозаключения при себе. Сагануренов конечно никогда не умел общаться с людьми, но не до такой же степени, чтобы напоминать генералу КГБ о его простатите и импотенции.

Двух остальных присутствующих в кабинете Сагануренов не знал.

За огромным, выточенным из самшита, столом рядом с генералом сидел мужик в пиджаке красноватого оттенка и полосатом галстуке. Таких людей Сагануренов не любил больше всего.

Обычный советский чиновник, ничего определенного сказать о нем нельзя. Лет тридцати, для начальника еще молод, на голове уже появляется пока что осторожная и малозаметная плешь. Квадратные усы густые и аккуратно стриженые. Одежда довольно дорогая, а часы на руке вообще швейцарские, хотя и менее престижной марки, чем у генерала. Глаза за круглыми очками очень умные и пронзительные. Судя по всему, все-таки крупный начальник, хотя и очень молодой. Но в какой сфере работает неясно.

В человеке было что-то интеллигентное и дикое одновременно. Сагануренов понял, что за обычной внешностью скрывается совсем неординарная личность, хотя ничего конкретного про эту личность сказать не мог. Еще на пальце у усатого кольцо, а на пиджаке заметно очень маленькое пятнышко от детской отрыжки, так что можно предположить, что он женат и у него есть маленький ребенок.

Но самым примечательным был третий человек.

Он сидел не за столом, а в самом плохо освещенном углу генеральского кабинета. И, несмотря на это, Сагануренову потребовалась доля секунды, чтобы составить о человеке представление.

Все в этом мужчине кричало об одном — не наш, не советский. Европеец, иностранец. Лицо слишком красивое и совершенно нерусское, с античными чертами, как у бюстов римских императоров и полководцев. Квадратный подбородок чисто выбрит, волосы на голове аккуратно подстрижены. Высокий, стройный и в отличной физической форме. Сидит чуть развалившись, никакого напряжения. Советские люди так не сидят, тем более в генеральских кабинетах.

Одежда не просто дорогая, а недоступная обычному человеку даже в западной стране в принципе. Костюм английского производства, черный длинный плащ — американского, модельные ботинки сделаны в ФРГ. Впрочем, все темное и неброское. Разглядеть исключительную дороговизну одежды сможет только профессионал, типа Сагануренова. Общая стоимость всей одежды человека — тысяч тридцать американских долларов, не меньше. А швейцарские часы на руке вообще приближаются по цене к годовому бюджету небольшого советского городка. Часы даже престижнее, чем у самого генерала Бидонова.

Человек в черном плаще курил завернутую в табачный лист длинную коричневую сигарету, которую в Америке называют сигариллой. По помещению гуляли клубы ароматного дыма, хотя, как было отлично известно Сагануренову, генерал Бидонов не курил, и курить у себя в кабинете позволял лишь в особых случаях и, как правило, начальству.