Андрей Ангелов - Безумные сказки Андрея Ангелова. 2021 год

Апостол убежала вон.

Благодатный задумчиво пожевал губами, прошёлся по ковру, тронул пальцами букет искусственных незабудок, стоящий в вазе на столике.

— А где мой товарищ? — спохватился он и позвал. — Эй, святой Бенедикт!

— Я здесь, Владыко, — рыжий карлик возник на пороге.

— Ты где был? — удивился Учитель.

— На кухне. Не хотел мешать вашей встрече.

— Ты руку поранил?

— А, это… — Бенедикт взглянул на ладонь. — Так… это не кровь, — он облизал пальцы, — а икра… красная.

* * *

В гостиной, посреди персидского столика, стояла коробка с тортом, рядом чайник, сахарница, стакан с водой, две чашки с чаем. На диване сидели Хозяин и его слуга. Апостол, сменившая пеньюар на длинное серое платье, расположилась на кушетке сбоку. Перед Иделаидой находилась тарелка с почти нетронутым куском торта, ученица рассеянно помешивала ложечкой простывший чай.

Благодатный, сложив руки на груди, смотрел на апостола, закинув ногу за ногу и откинувшись назад. Бенедикт же не терял даром времени! С ужасающей быстротой, без помощи столовых приборов, он поглощал огромный кусище торта!

— Короче, высадилась я… — с паузами рассказывала Иделаида, то и дело пыхая тлеющую сигарку. Она говорила, не поднимая глаз, но уверенно, с нотками превосходства. Так говорят люди, знающие себе цену. — Вошла в контакт с людишками, сочинила легенду… Обстроилась… Много чего пережила на самом деле… Борьба за власть — ответственная штука!

— Да ладно! — хмыкнул Бенедикт, на миг отрываясь от торта.

— Лгать Благодатному без смысла, — просто заметила апостол и продолжила с достоинством. — Сейчас я — первый человек в Питере! У меня есть сын — моя надежда и мой светоч. Взяла из интерната… Сынуля не подкачал, умничкой вырос!.. Имею отлаженный бизнес, приносящий твёрдый доход. Всё хорошо у меня на самом деле. Вот!

Благодатный, не меняя позы, выставил ладонь вверх. Стакан с водой поспешно прыгнул в руку, Властитель отпил немного:

— Чем торгуешь?

— Историческими зданиями — очень прибыльный бизнес! Не, храмы не трогаю, ты не думай, — заранее оправдалась Иделаида. — Всё равно история ветшает, а коммерсы… купцы, короче, они упасть в разруху зданиям не дают, заботятся, ведь не для блажи они платят миллионы за особняки… я благодеяние по сути делаю… Питеру и… людям.

— Сама себя успокаиваешь? — уронил Благодатный с усмешкой.

— А как побочный вариант — содержу продуктовый рынок, — апостол сделала вид, что не слышала последнюю реплику. — На Малой Фонтанке. Сбываю продукты земли и колбасу. Вот как-то так. — Иделаида глянула на Повелителя исподтишка и уткнула взор в чашку.

В комнату пробились первые лучи солнца — начало светать!

— Кто такой Ксень? — неожиданно спросил Благодатный. Он спустил ноги на ковёр, придвинулся к столику, поставил свой стакан с водой на место.

— Такая… Ксеня… она такая курва, — зло выпалила Иделаида, жуя сигарный кончик. — Её род здесь руководил, ныне его нет… совсем… пришла я. И… и вот ей завидно, что я рулю, а не она, как вроде наследница по крови… Типа мой сын вор, а я алкашка… А я в жизнь не пила водярку, истинный крест! Распускает слухи, короче. Один раз ряженых лесбиянок прислала, с фотографом, хотела меня опозорить…

— Лес-би… что? — спросил Благодатный.

— Не бери в голову, — усмехнулась Иделаида. Подумала немного и добавила. — Теперь и опасаюсь провокаций. Если что — то свинца за мной не заржавеет! Охранники то у меня есть, для парадного вида, но в быту они мне только помеха, одной комфортней. — Апостол зевнула. — Короче, сучка она нескладная, но да Бог с ней… — Дамочка похрустела суставами на руках. Пренебрежительно скривила отёкшее лицо.

Бенедикт прикончил торт, облизал пальцы, отёр руки о свой халат, подпрыгнул с места:

— Возношу благодарение. Пойду пошукаю, — он исчез в дверном проёме.

Как только слуга скрылся с глаз — Учитель пристально глянул на ученицу. И в этом взгляде было нечто такое, от чего Иделаида… согнала самодовольство с лица, отставила сигарку, упала на колени, приникнув обрюзгшей щекою к ногам Властителя:

— Если ты пришёл за мной, то назад я не вернусь! Прости, Благодатный. Короче: здесь я обрёла себя, по-новому узнала вкус настоящей жизни! — Иделаида впервые прямо взглянула на господина, снизу вверх! — Времена изменились, я тебе верой и правдой служила две тысячи лет… Тогда, давно, благодаря чуду, которое ты сотворил на моих глазах, я поверила и приняла тебя в себя… А ныне я… я тебе изменила. Вот… — Иделаида смущенно закашлялась.

Повелитель мягко высвободил ноги от объятий, встал, подошёл к окну, спросил, не оборачиваясь:

— Тебе нравится этот мир?

— Да! — бывший апостол справилась с кашлем. — Я хочу остаться! Это моё! Люди изменили землю. Планетка стала интересней, увлекательней, фееричней! Я влюбилась в данный мир, мне по кайфу тут!

— Люди изменили мир ценой греховности и разврата, — меланхолично кивнул Учитель, разворачиваясь от окна. — Почему случилось именно так, а не иначе — в этом цель твоей разведки. Была! Но ты… ты даже ни разу не задумалась, почему и зачем люди грешат!.. Попав на планету, ты сразу забыла о своей миссии! Стала строить карьеру! — Повелитель потерял контроль над гневом, что случалось редко. Лицо пылало страстью. — Завела роскошные апартаменты, автомобиль, сына, торговлю! Воюешь с «ветряными мельницами» и воображаешь, какая же ты крутая! РжуНиМагу, — как говорит святой Николай… Думаешь только о себе и о суетной суете! Но перед вечностью, — он поднял назидательный палец, — всё тленно! Пшик, и развеется, как дым! И что останется!?

— Знаю! — апостол по-прежнему стояла на коленях. На лбу блестели капли пота, она нервно вытирала их дрожащей рукой, но взгляда не отводила. — Пусть я потом уйду в прах, но сейчас хочу жить так, как живу! У меня есть шуба, о которой мечтают все женщины страны! Всё дело в шубе, — понимаешь!?

БигБосс справился со вспышкой гнева, провёл рукой по лицу, отметил в раздумье:

— Ты всегда отличалась прямотой. Может потому, что женщина, и боялась меньше, чем мужчины, в силу своей природы?.. Но женщины ещё менее прямодушны, чем мужчины. Ты не мужчина, и не женщина, ты — исключение, что встретилось мне когда-то… Поэтому я и превратил тебя в апостола… Нет, я тебя не понимаю… Иделаида.

* * *

Бенедикт находился в апостольском кабинете. Горела 25-свечовая электрическая люстра под потолком. Половину кабинета занимал письменный стол, перед ним — кресло на крутящейся ноге. На полу ковры, и на стенах ковры. Бенедикт сидел в кресле и крутился.

— Эх! Что туть у нас? — слуга оглядел стол, ничего достойного своего внимания не обнаружил, открыл столовый ящик. Потрогал бумаги… открыл второй ящик. Там лежали пачка сторублёвых купюр в банковской упаковке и давешний револьвер.