Виталий Забирко - День пришельца (сборник)

– Никита… Никита…

Руки Наташи наконец наткнулись на Никиту, она вцепилась в одежду и затрясла его:

– Никита!!!

– Живой я… – глухо отозвался он.

– А… А Илья?

– Ему не повезло.

Зрение начало восстанавливаться, и Наташа увидела труп Ильи.

– Это… Это ты… его?

– Нет. Он сам.

Никиту передёрнуло, он замотал головой, хотел отшвырнуть от себя разрядник, но мёртво сцепленные пальцы не захотели разжиматься.

– Сам? – не поверила Наташа.

Никита не ответил, поднял к глазам разрядник, посмотрел на него. Пальцы наконец начали слушаться, и он извлёк из рукояти зарядное устройство.

– Разряжено две недели назад, когда мы прибыли на Мэоримеш, – глухо сказал он, прочитав светящуюся надпись. – Заряда только на лазерный прицел хватает. Предусмотрительный Илюша, знал, что произойдёт… Подготовился к дуэли… Объяснял бы тебе потом, что это я стрелял первым, а он только защищался… Да только, падаль, не учёл свойств квазидвухмерного воздуха…

И тогда Наташа обхватила Никиту руками и громко зарыдала, уткнувшись в куртку лицом.

– А я-то недоумевал, почему Илюша меня в компаньоны берёт, – продолжал бубнить бесцветным голосом Никита. – Не экспедиция, а прогулка… Сказочные сокровища почти даром…

Я продолжал стоять в глубине пещеры и не собирался к ним подходить. Пусть поплачутся, выговорятся. Третий для них сейчас лишний.

Никита погладил Наташу по голове, поцеловал в лоб.

– Ну-ну, успокойся. Всё кончилось.

Наташа перестала рыдать в голос, но плечи всё ещё сотрясались.

– Что… – всхлипывая, спросила она и подняла к Никите заплаканное лицо, – что… кончилось?

Никита глубоко вздохнул:

– Всё.

Наташа отстранилась от Никиты, обвела взглядом пещеру и задержалась на надписи на стене.

– Ничего не кончилось, – потухшим голосом сказала она. – Всё та же пещера, та же пыль под ногами, та же надпись на стене… Это для Ильи всё кончилось, а для нас?

Никита, будто очнувшись, выпрямился на рюкзаке и огляделся. И увидел то же, что и Наташа.

– Пройдём метров двести, – не очень уверенно сказал он, – и вместо очередной развилки увидим вход в сокровищницу.

– А если не увидим?

– Увидим, – более твёрдым голосом попытался убедить Никита. – Легенды не врут, иначе Илья сюда бы не сунулся.

– Илья говорил, что вход в сокровищницу открывает Морок, – тихо сказала Наташа. – И Тхиенцу говорил…

– Тхиенцу говорил так о входе в пещеру, – возразил Никита, посмотрел на Наташу и осёкся. Не стоило ему гасить затлевшийся лучик надежды. Пусть хоть во что-то верит. – По-твоему, нужно сказать какое-то волшебное слово?

– Быть может…

– Сезам, откройся! – крикнул Никита, и глухое эхо «откройся… откройся…» покатилось по туннелю, но ничего не произошло.

– При чём здесь земные сказки, волшебные слова… – вздохнула Наташа. Втайне она надеялась, что если не вход в сокровищницу, то выход из пещеры всё-таки откроется.

– Какая разница: волшебные слова или ключевая фраза? – раздражённо заметил Никита. – Не устраивает земная сказка? Давай по местной легенде. – Он набрал в лёгкие воздуха и гаркнул: – Морок, мать твою, открывай вход в сокровищницу!

Он был готов на что угодно, лишь бы разрядить обстановку, но, кроме мата, других способов не знал.

– Никита… – жалостливо протянула Наташа. – Опять ты…

Закончить она не успела, так как стена с надписью «Здесь живёт Морок» стала медленно проваливаться, образуя проход, и через минуту из провала в пещеру хлынул дневной свет.

– Ой… – прошептала Наташа. Колени, на которых она продолжала стоять перед Никитой, перестали держать, и она с размаху уселась в пыль.

– Ты смотри, сработало… – ошарашенно просипел Никита перехваченным горлом.

– Идём, идём… – с лихорадочной поспешностью затараторила Наташа. – Быстрее… Вдруг сейчас закроется…

Она с трудом поднялась на дрожащих ногах и сделала шаг к проходу, но Никита удержал её за руку.

– Погоди, – трезвость и рассудительность вернулись к нему. – Не закроется, иначе бы в пещере были горы мумий.

– А если…

– Никаких «если»! Если только одно: если там действительно сокровищница, надо взять рюкзаки.

Наташа умоляюще посмотрела на него, но подчинилась. Они быстро собрали рюкзаки, Никита помог надеть рюкзак Наташе, вскинул за спину свой. Затем посмотрел на рюкзак Ильи, но не стал его брать.

– Я не мародёр! – заявил он трупу, пнул ногой рюкзак и, взяв Наташу за руку, направился к проходу в стене.

Я не стал их обгонять, заходить в сокровищницу первым, а неторопливо пошёл следом.

– Это выход… – обрадованно прошептала Наташа, когда через двадцать метров пути открылся вид на поросшую мелкой зелёно-бурой травой бескрайнюю равнину под голубым бездонным небом. По равнине до самого горизонта вразнобой были расставлены разнокалиберные хрустальные кубы.

По-своему Наташа была права. Это был выход. Своего рода. Из ситуации.

– Это сокровищница Морока, – не согласился Никита. – Видишь, в каждом кубе какие-то тени? В них, как понимаю, заключены достояния всех цивилизаций Вселенной.

И он тоже был прав. Насчёт достояния всех цивилизаций. По-своему.

– Такая большая? А откуда здесь небо? – не поверила Наташа.

– Я не такой знаток многомерности пространства, как Илья, – скривил губы Никита, – но о свёртке трёхмерного пространства слышал. Теоретически, можно целую галактику поместить в ореховую скорлупу, а уж запихнуть какую-нибудь планету в горный массив Гайромеша – раз плюнуть.

На самом деле принцип устройства сокровищницы был совершенно иной, но сейчас это не имело никакого значения.

Наташа приостановилась и с тревогой посмотрела на Никиту.

– Если здесь, как в музее, собраны достояния всех цивилизаций, разве нам позволят отсюда что-нибудь унести?

– Ещё как позволят! – безапелляционно заявил Никита. – Морок неспроста открыл для нас вход в пещеру. К тому же из легенд известно, что многие отсюда возвращались с богатыми трофеями. А легенды не врут.

Наташа отвела взгляд. Она хорошо помнила слова Ильи о трёхпроцентной достоверности информации в легендах и мифах.

От входа в сокровищницу до ближайших хрустальных кубов было метров сто, и чем ближе мы к ним подходили, тем явственней в толще хрусталя просматривались какие-то фигуры.

– Ой! – воскликнула Наташа, когда мы подошли почти вплотную к большому кубу, метров десяти высотой. – Да это же стапульцы!

– Стапульцы, – согласился Никита. – В центре, насколько понимаю, королева-матка, а вот тот, справа от неё – наверное, король-самец.

Тучная особь справа от королевы-матки в живописной группе стапульцев из сорока двух членов семьи на самом деле была фрейлиной, а невзрачный король-самец сидел на третьем хвостовом сочлении королевы матери и представителями иных рас зачастую принимался за новорождённое дитя.