Рост Толбери - Искра

Никакой опыт не мог сравниться с глубиной, который ему давала Джайна. И это было удивительно. Так же удивительно, как когда Гиад, в первый раз собрал действительно мощную систему и смог погрузиться в виртуал целиком. Мир тогда померк, оказался таким серым, что в него не хотелось возвращаться. И теперь он снова мерк, когда рядом была Джайна. Но на этот раз — это было полностью реально.

Сначала он сильно переживал, что она будет только отвлекать его от работы. Да это пугало до чёртиков! Джайна была очень важна, но он бы не смог прекратить работу. И она была настолько невероятной, что это и не требовалось. Ведомый ей, Гиад стал сильнее в тысячу раз.

Кэб высадил их у большого дома, далеко от магистрали. Ветер раздувал кроны хлипких деревьев, доносил их запах, вокруг не было привычного шума или привычной глухой тишины. Солнце закатывалось и погружало окружающее пространство в неуютную темноту.

— Кем вы работаете, Гиад? — вежливо спросил отец Джайны, ковыряя вилкой зеленый горошек на своей тарелке.

Заряда старых батарей не хватило, солнечные дни стали короткими. «Семейный» ужин проходил при свете свечей, и превращался для Гиада в еще более сюрреалистичное приключение. Только тут у него не было право на ошибку, возможности загрузить сохранение и поменять свой выбор на правильный.

— Я программист, в «Белькоре». Занимаюсь машинами, делаю их лучше, — вежливо ответил Гиад, пытаясь заставить себя невозмутимо есть при зрителях.

— Хм. Что-то не очень у Вас выходит, — по плечам Гиада скользнул недовольный взгляд.

— Ну, пап! — заумоляла Джайна с противоположного конца стола.

— А чего я такого говорю? Вот мы пару месяцев назад пытались решить вопрос об индексации пособия, как раз у машины, в этом вашем важном пенсионном департаменте. Знаете, как оно с нами разговаривало? Не очень-то уважительно. Мы ездили туда четыре раза и до сих пор…

— Молчи, Арам! У этого молодого человека хотя бы есть работа! Он востребован, — строго прикрикнула на него супруга.

— Простите Гиад, — Арам виновато улыбнулся и опустил глаза. — Свет моих очей, права. Вы не виноваты. Это личное… Мой отец и подумать не мог, что машины заберут у нас всю работу. Он научил меня строить дома, и я делал это очень хорошо. Пока правительство не решило иначе. Когда дочка пошла в школу, я стал не нужен. И пособие всём стали выплачивать далеко не сразу. Денег не хватало. Еще эта война, волнения, теракты, антибиотико-резистивные инфекции, кризисы… Это было не самое простое время, и мне до сих пор обидно. Хорошо, что у Вас есть работа в наше время. Джайна говорила, Вы заняты над каким-то очень хайповым проектом? Что-то что изменит мир? Снова…

— Да, можно и так сказать. Мы хотим научить машину делать работу полицейских, в полной мере.

— Хм. Думаете, стоит доверять машинам судить нас? — неодобрительно спросил Арам.

Гиад замолчал, ему хотелось спрятаться под стол. Джайна бросала на него обеспокоенные взгляды и, похоже, была готова вытащить его из этого «рейда» в любую секунду. Но это никакая не игра. Она рассчитывает на него, он должен справиться.

— Только Аллах может судить нас… — тихо выдавил из себя Гиад, поймав на себе несколько настороженных взглядов. — И Вы меня не судите. Я прочитал Коран, после того, как встретил Вашу дочь. И дал прочесть его машине, чтобы она сделала выводы. Как бы Вашу культуру не осуждали в прошлом, в ней есть зерна добра и рациональность. Я уважаю Ваши взгляды на мир.

В глазах девушки отобразилась паника, но её отец не разозлился, наоборот, впервые посмотрел на гостя с интересом. Гиад проглотил комок в горле и продолжил.

— Десять лет назад я посетил парижское гетто. Там жизнь совсем отличается от нашей. Дети рождаются без чипов, медицины и системы контроля. Вырастают и живут так, как мы жили век назад. И умирают там же, с этим пока ничего не сделать. Власти пытаются навести порядок, ходят по тонкой грани между благом и насилием, но… Полицейских там не уважают, плюют в них, ругаются, даже убивают. Люди, взявшие на себя такую ношу, меняются… Становятся черствыми и глухими к чужой боли. Они ищут способы делать свою работу так, чтобы она их не тяготила, хотят справляться с тем, что происходит вокруг. Каждый день. Они получают шрамы на всю жизнь… И вскоре не могут действовать правильно. Я подумал, что будет здорово, если я избавлю людей от такой работы. Никто из нас, каким бы он не был героем, не заслуживает таких испытаний. Машины будут видеть всё чистым, таким как оно есть. Им не будут сниться кошмары, они сами не станут жестокими и смогут принимать верные, справедливые решения. И никогда не устанут. В этом плане они лучше нас. Когда в мире не будет возможности совершать преступления, мы все будем в безопасности. Я решил посвятить себя этому.

— Хм. С виду достойный джихад. А что будет, когда машина заменит Вас, Гиад? Что будет, когда Вы сами окажитесь не нужны?

— Не волнуйтесь, Арам, — Гиад подавил смешок, часто мысли необразованных обывателей были совершенно безумными. — Этот момент никогда не настанет. Мы уже принимаем законы ограничивающие развитие таких технологий. Мы не идиоты. Машины сделаны, чтобы помогать нам, а не заменить нас. Какой смысл совершенствовать их до такой степени, чтобы нас, в конечном итоге, не осталось?

Арам замолчал, задумался и замолчал, ковыряя свою еду.

— Что ж, хорошо если так, — прокашлявшись, сказал он. — Есть в этом всём и хорошая сторона. В конце концов, я ношу уже третьи лёгкие… Машина-хирург не допустила ни одной ошибки. А я еще помню, как в больницах не было медикаментов, и врачи могли допустить ошибку. Кажется теперь таким диким…

Дальнейший ужин принёс значительно меньше психологических увечий. Разговоры сместились в сторону увлечений, и Гиад смог блеснуть своими знаниями и любовью к миру уже раритетных вещей и литературе.

Спустя еще час мама увлекла Джайну наверх, для их доверительных посиделок, а Гиаду пришлось сохранять хорошее впечатление в одиночестве.

— Ты куришь, Гиад? — спросил Арам, вытащив его на крыльцо.

— Нет, никогда не курил, — честно ответил Гиад.

— Тогда постой со мной, — Арам затянулся сигаретой и выдохнул дым. — Мой отец не потерпел бы в доме белого. Харам. Так ему говорили. Мы очень долго прожили в своей культуре. Но я не такой. Я вижу, как ты на неё смотришь. И я вижу, что ты настроен серьёзно. Знаешь, понемногу, я начинаю тебя уважать.

— Спасибо, Арам. Это для меня важно, — смутился Гиад.

— Я очень люблю свою жену и умру за неё. Но Джайна… это центр моей Вселенной… Она для меня всё, и без неё я померкну. Ты никогда не должен обижать мою дочь или клянусь Всевышним, свершится страшное. Да простит Он меня за все эти слова. Ты меня услышал, Гиад? — впервые за долгое время Гиад увидел у человека нотки агрессии и подобных чувств, но это не было страшно, скорее интересно.