Джон Харт - Последняя девушка

– А я думаю, что ты выбрала жить. Я бы не узнал, что ты там, если бы ты не позвала меня. – Йен сжал губы. – Могу я задать тебе вопрос?

– Давай.

– Как это ты очутилась за километры отовсюду, у черта на рогах?

Зоуи опустила взгляд на столешницу, довольно затертую и скукожившуюся от времени. Обнаружив гладкую поверхность, девушка провела по ней кончиком пальца. Взгляд Йена, ожидавшего хоть какой-нибудь реакции, давил на нее. Не дождавшись ответа, он встал и забрал у Зоуи пустую чашку. Положив обе чашки в маленькую раковину, хозяин вышел из кухни и остановился у кресла, на котором сидела Зоуи, когда он появился в дверном проеме. Стоя к гостье спиной, он наклонился и поднял книгу с пола.

– Ты знаешь, что помогло Дантесу выжить и сражаться, чтобы освободиться, когда его заключили в замок Иф?

– Его жажда мести.

Йен не сдвинулся с места.

– Может. И все-таки мне нравится думать, что это было нечто вроде надежды. Надежды на искупление и настоящий второй шанс. Месть стала выбором, который он сделал уже после того, как сбежал.

Перелистывая потрепанные страницы книги, старик повернулся к ней.

– Они искали тебя, Зоуи. Пока я нес тебя сюда, над нами много раз пролетал вертолет. Я знаю о кампусе, построенном у реки. Я видел его своими глазами.

Зоуи даже не осознала, что подскочила, пока ее рука не легла на дверную ручку. Мышцы напряглись.

– Откуда вы знаете об ОУИ? Кто вы? – Последние два слова она почти прокричала. Но Йен, как всегда, оставался спокойным.

– Я уже сказал тебе, кто я такой, а что касается другого вопроса, тут нужно несколько больше времени. Я расскажу тебе, если дашь мне шанс.

Он двинулся к креслу позади книжной полки и начал возиться у каменной ниши. Зоуи колебалась, стоя у входа. Одна ее половина страстно желала выбежать из дома, в то время как другая настаивала, чтобы она села и выслушала все, что Йен собирался рассказать. Она медленно подошла к креслу и опустилась в него.

Йен собрал в кучу несколько кусочков коры в центре ниши и накрыл их палочками. Раздался щелчок, и зажигалка, которую он поднес к деревяшкам, передала им свой пламень. И уже через минуту разгорелся большой костер, от которого поднимался и исчезал в трубе густой дым. А спустя еще пару минут Йен подкинул в нишу большое бревно и уселся во втором кресле. Комнату наполнило тепло очага, и, несмотря на свои опасения, Зоуи не могла не растаять от удовольствия.

– Когда я был молодым, мне довелось служить в армии. Там-то я и узнал, как сшивать раны, – он указал на ее живот. – Перед Кризисом мне пришлось участвовать в нескольких сражениях, но они не убедили меня, что высшие силы действительно помнили об интересах Америки, когда отправляли молодых женщин и мужчин вроде меня на смерть. Поэтому я ушел со службы и через пять лет стал инженером. Знаешь, кто это такой?

– Тот, кто мастерит всякие вещи, – ответила Зоуи, и перед глазами появился Ли – настолько реалистичный, что ей пришлось зажмуриться.

– Более или менее. Я влюбился в женщину по имени Хелен, и мы поженились. У нас появились сын и дочь. Мы были счастливы, – старик соединил узловатые пальцы. – Сына отправили в армию, как и меня когда-то, за несколько лет до Кризиса. Следовать по моим стопам, я полагаю. Он жил на базе недалеко отсюда. Наша дочь любила зверюшек и стала ветеринаром – это врач для животных. В работе она была очень успешной, а вот в личной жизни никак не могла найти близкого человека. – Йен замолчал. Тишину разбавлял лишь треск костра, стирающего деревяшки в пепел. – Когда наступил Кризис, вокруг началась паника. Восстания, убийства, хаос – ужасное время для жизни. Наша дочь была настроена против действий правительства и вопреки нашим уговорам отправилась в столицу с группой протеста против Национальной ассоциации деторождения.

От упоминания о НАД здесь, в этом маленьком домике, посреди леса, Зоуи ощутила мурашки на коже. Постаравшись успокоиться, она ждала продолжения рассказа Йена. Пальцы старика замерли.

– Она была убита группой спецназа, отправленной на подавление протеста. Кто-то из толпы бросил камень, и этого оказалось достаточно, чтобы развязать руки властям. Базу нашего сына захватила мародерствующая группа в тысячу человек. Он едва выжил и направлялся сюда, когда они атаковали снова. Все, что осталось от его машины, превратилось в груду пепла на обочине дороги.

Зоуи проглотила комок в горле. Ей не стоило привязываться к старику. Вместо этого она сфокусировалась на танцующем пламени очага, а не сердца.

– Мне очень жаль, – произнесла она.

– Спасибо, – Йен стряхнул с себя тяжелые воспоминания и глубоко вздохнул. – Мы с Хелен оставались здесь, пока мир вокруг рушился. Кризис превратился в эпидемию, но, признаться, меня уже не волновало, выживет ли кто-нибудь еще. Мои дети умерли, и мы остались одни.

– Вас не коснулся вирус?

Йен вскинул серебряные брови:

– Вирус?

– Вирус, который вызвал Кризис. Он убил почти всех. А вы с женой оказались к нему невосприимчивы?

Старик пристально и долго смотрел на нее.

– Зоуи, не было никакого вируса. Им так и не удалось определить, что вызвало Кризис женского деторождения, но никакого вируса не было.

Зрение ее помутилось, и картинка расплылась по углам. Зоуи ущипнула себя за лоб.

– Тогда как же все люди погибли?

– Они были уничтожены нашими собственными военными. В какой-то момент случилось огромное восстание населения. Войска повстанцев сражались несколько лет, но так и не смогли чего-либо добиться. Они были раздавлены усиленной огневой мощью правительства, а тех военных, которые отказывались подчиняться, казнили. Атомный взрыв, уничтоживший президента, стал последним шагом мятежников – увы, безуспешным. К тому времени было уже слишком поздно.

Чудовищность того, что рассказал Йен, ударила Зоуи, словно пощечина.

Ложь. Все, что она когда-либо знала, – ложь.

Она и раньше подозревала, что им чего-то недоговаривают, что мисс Гвен и остальные подгоняют правду под свои интересы, но то, что она услышала, было непостижимо. Если Йен говорил правду, это означало, что население Соединенных Штатов убил не бесконтрольный вирус. Людей уничтожило их собственное правительство.

– Это то, что вам сказали? – спросил Йен. – Что во всем виноват вирус?

Зоуи не смогла ответить и лишь кивнула. Йен опустил взгляд.

– Так много потеряно. Не только человеческие жизни, но и правда. Это непростительно, – он посмотрел вверх. – Может, было бы и лучше, если бы это был лишь вирус. По крайней мере, человечество – или уже почти полное отсутствие оного – вышло бы из положения довольно изящно. И мы бы испытывали что-то, похожее на сострадание, – он пожал плечами. – Я не знаю. Это сложно понять.