Николай Болошнев - ЦИФМИН [litres]

– Федя, ты лучше сядь, наверное. – Андрей торопливо подтащил стул и усадил на него Скрябина. – Ты ведь уже знаешь, что лифт упал? Мы очень надеялись, что никто не пострадал, но оказалось, что Лера была внутри. Братан, ты не представляешь, как я тебе сочувствую…

Петр подошел к оцепеневшему Федору и, скрючившись, неловко обнял его.

– Как только «Управленец» отключился, мы сразу на всякий случай оцепили лифты, – добавил Игорь, нервно поправив очки. От напряжения его голос стал сухим и трескучим, как у старика. – Никто не знал, каким именно может быть сбой… А вот снизу мы оцепить не догадались, думали, что вы выедете на машине… Разве Саша вам не сказал, что лифт может быть опасен?

– Его помяли неслабо… Видимо, забыл… – Федор не узнал свой голос, он казался чужим. Он поймал себя на мысли, что почему-то не испытывает никаких эмоций. Наоборот, он был абсолютно спокоен. Только какая-то едва заметная тягучая боль комариным укусом сосала под ложечкой. – Может быть, она жива, просто ранена?.. Вы уже проверяли кабину?

– Лифт рухнул почти с четвертого этажа до самого подвала, не сработал ни один из страховочных механизмов. Мы видели запись с камеры: к сожалению, нет никаких шансов… Федя, мне очень жаль, это настоящая трагедия…

– И мне…

– Мне тоже жаль… – откликнулись Леша с Андреем.

– Нам, безусловно, нужно будет устроить Лере достойные проводы, помочь ее семье. Но все это чуть позже, – продолжил Игорь, пряча взгляд. – Я боюсь показаться черствым, но сейчас нам очень важно замести следы нашей работы. Никто вне нашего круга не должен узнать истинных причин аварии… Через минуту-другую сюда приедут пожарные и менты, а следом за ними и журналисты. Нам нужно выдвинуть правдоподобную легенду, которая бы нас прикрывала…

– Ты серьезно?.. Мы вот эту херню обсуждаем сейчас, когда тело Леры еще не остыло?! – Федор почувствовал, как откуда-то из глубины, разогревая кровь, поднимается ярость. В глазах у него помутнело.

– Федя, пойми, нам правда нужно действовать очень быстро… – Петр попытался по-дружески приобнять Скрябина, но тот резко стряхнул с себя его руку.

– Вы что, охуели, что ли, совсем?! Не понимаете, что шутки кончились?! У нас тут человек только что умер! Девушка моя! А вы про какие-то следы, легенды… Все! Конец! Сворачиваем лавочку! Кто знает, сколько еще человек погибнет из-за этого сбоя…

– Ну подожди, Федя, я понимаю, ты на эмоциях сейчас, но если мыслить рационально… – сказал Леша.

– Ебало завали! Рационализатор хуев!

Федор вскочил со стула и принял боевую стойку. Остальные мгновенно отпрянули. На несколько секунд в комнате вновь повисла напряженная тишина. Скрябин готов был броситься на любого из коллег, но они, видимо, почувствовали это и боялись шелохнуться. Поняв, что никто не рискнет его остановить, Федор подошел к двери.

– Короче, ебитесь как хотите, я сейчас пойду вниз и расскажу все ментам. Пусть даже нас всех пересажают – так будет даже лучше. Пожалуй, мы все это заслужили.

Скрябин открыл дверь и уже почти вышел в коридор, когда у него за спиной раздался голос Игоря:

– Подожди! Ты прав…

Федор остановился в дверях, но оборачиваться не стал.

– Ты прав во всем. Мы мудаки, мы обосрались по полной, и именно из-за нас разбилась Лера – все так и есть… Ты не прав только в одном – в том, что если мы сдадимся полиции, это будет воздаянием за ее гибель. Подумай, ради чего она ввязалась во всю эту историю вместе с нами? Ради чего рисковала жизнью в подвале? Сейчас мы в миллиметре от того, чтобы все это реализовать… «Управленец» под нашим контролем, мы уже исправили почти все последствия сбоя, то, что осталось, – дело одного-двух часов… Нам нужно только увести ментов по ложному следу и отгородить себя от излишнего внимания прессы, и все, о чем мы мечтали, воплотится. Лерина смерть – это ужасная трагедия, я даже не могу представить, что у тебя сейчас творится на душе, но если мы сейчас все бросим, получится, что все наши и ее усилия были напрасны и она погибла ни за что.

В этот момент к кабинету наконец подошел Александр. Его лицо было красным, волосы слиплись от пота. Чтобы не упасть, он оперся о ближайшую стену. Жора тоже стоял рядом и растерянно наблюдал за происходящим.

Федор по-прежнему стоял в дверях. Он тщетно пытался обдумать ситуацию, но мысли срывались и проскальзывали недосказанными, словно гайки с испорченной резьбой. Лишь один мотив звучал в голове все четче и четче: «Нельзя, чтобы Лера умерла просто так. Я просто не смогу себе этого простить… К тому же это не только мое дело: все внешники и черт знает сколько программистов боролось с «Управленцем», рискуя работой, свободой или даже жизнью. Неужели я перечеркну эти усилия и подставлю всех, кто мне поверил?» Он пересек коридор и протянул руку Александру.

– Пойдем, ты как раз вовремя.

Скрябин провел программиста в кабинет. Леша налил Александру стакан воды из кулера. Жора вопросительно посмотрел на Игоря из коридора, но тот вновь попросил его постоять в карауле и закрыл дверь. За окном послышался резкий вой сирен.

– Хорошо, – сказал Федор. – Какой у вас план?

– Пока готовой легенды нет. Мы можем достаточно быстро сымитировать следы локального сбоя, однако проблема в том, что «Управленец» на особом контроле у правительства, плюс есть человеческие жертвы. Боюсь, что теперь такое простое объяснение не прокатит. «Электронная Россия» увезет «Управленца» на проверку в лабораторию, тут-то все может и выясниться… Или просто банк памяти ему отформатируют, не знаю, что хуже.

– М-да… Это единственный вариант?

– Пока да.

– А что, если, скажем, кибератака?

– Еще хуже: тогда получится, что «Управленец» недостаточно защищен, а значит, перенастройка неминуема…

– Может быть, механическое повреждение? Скажем, трос перетерся? – предложил Леша.

– Тогда сработали бы «ловители». К тому же мы тупо не успеем сейчас сымитировать обрыв троса – спасатели первым делом в шахту полезут. Если еще не полезли.

– Какой-то тупик, – сказал Александр, тяжело опускаясь на стул. – Федя, я соболезную, мне Жора рассказал…

– Спасибо…

Все снова замолчали и погрузились в раздумья.

– Слушайте, а если, скажем, его уронил кто-то из Министерства? – спросил Федор.

– В смысле?

– Ну, как бы диверсия. Какой-то псих слетел с катушек и обрушил лифт.

Игорь задумался.

– В принципе, это можно изобразить. К тому же вопросов к системе тогда будет меньше… Но встает вопрос: кто диверсант? Такой уровень допуска есть только у нашего начдепа. Я, конечно, не фанат Феоктистова, но одно дело – подвести его под увольнение, другое – под тюрьму. Тем более статья-то нешуточная… Это же, по сути, терроризм!