Станислав Лем - Охота [сборник litres]

– Темный, с перстнем, с бакенбардами. Шарманщик или фокусник с силомером.

– Разговаривают?

– Он говорит. Гримасничает.

– А она?

– Может, хватит? Пошли, Мат. Это бессмысленно.

Они встали. Поднимая рюкзак с пола, ему даже не пришлось специально поворачиваться, чтобы кинуть взгляд в сторону стены, покрытой голубым кафелем. У черноволосого был оливковый цвет лица, подбитый ватой пиджак, песочные брюки и туфли цвета поноса. Он клевал вилкой рис с тарелки блондинки, которая обворожительно смеялась и будто бы защищалась от вторжения. Мат забросил рюкзак за спину. Том помог ему застегнуть ремни, и они пошли.

Том жил неподалеку – но эта улица не выглядела центральной, у самого дома росло дерево, липа. Она уже отцвела. Свесившись из окна, можно было срывать листья. Мат ожидал внизу в прохладном парадном – Том сам отнес рюкзак наверх. Вскоре загрохотали ступени. Они вышли неторопливо, некоторое время молчали. В киосках было полно фруктов. Ноги в тяжелых ботинках нагревались все сильнее. Они остановились на углу перед кинотеатром, поглазели на фотографии и пошли дальше.

– Мат, я тебе расскажу кое о чем.

Окинул Тома взглядом – давно пора!

– Ну и о чем?

– Не здесь.

– А где? Хочешь, пойдем в бассейн.

– Да ну. Ужасное голое мясо, толстяки, старухи, и всего этого больше, чем воды.

Мат поднял брови – он еще не успел окончательно вернуться, а Том уже начинает командовать.

– Тогда куда?

– Туда, где никого нет.

– То есть где?

– Пошли.

Больше они не говорили. Немного удивился, когда сели в автобус – 68-й номер, пригородный, – но ничего не сказал. Ехали долго, духота, несмотря на открытые окна. Небо заволакивала какая-то белизна, хотя облаков не было видно. Когда оказывались на солнцепеке, становилось трудно дышать. На последней остановке они вышли, свернули в боковую аллейку между садовыми участками, огороженными покрашенной сеткой, и только тогда Мат сориентировался.

– Да ну тебя! На кладбище?

– И что? Там ведь никого нет.

Ворота были закрыты, они пошли чуть дальше, к калитке. Впереди стояли огромные, серые, с прозеленью склепы аристократов, этакие мамонты с украшениями, статуями и колоннами, лампадами с цветными стеклами, миниатюрные церкви, мавзолеи. Дорога сузилась, когда они сошли с главной аллеи. Вместо асфальта здесь был гравий, сухой и сыпучий, по сторонам – склепы поменьше, как будто произведенные серийно, на конвейере; бетонные блоки, кое-где чернели полированные плиты, на некоторых надписи уже плохо читались, буквы выкрошились.

Шли дальше. Старых деревьев становилось все больше, а могил видно все меньше, росла высокая некошенная трава, и наконец Том остановился перед маленькой часовенкой в окружении берез.

– Здесь?

– Можем сесть.

– Хорошо.

Вот и деревянная скамейка, трухлявая, в щелях – зеленые семена, сухие кленовые листья. Уселись. Том вскрыл новую пачку сигарет, Мат постучал сигаретой о ноготь, достал пробковый мундштук. Должно быть, специально купил – ради встречи. Ничего не сказал. Закурили.

– Первый раз за все это время, – признался, выпуская дым через нос и рот.

– Ты?!

– А что такого. Надоело мне. Не то чтобы пришлось – просто зачем?

– Расскажешь что-нибудь?

– Сначала ты. Говорил же…

Том глубоко затянулся.

– Что за история? Девица?

– С чего ты взял…

– Нет, погоди. Уже знаю. Ты что-то придумал? Опять?

– Мат, ради бога…

– Да ладно, ладно. Это уже никакая не липа, вот руки и ноги, стена, бетон, железо, и можешь даже поклясться. Считай, что все это мне уже известно, а теперь переходи к сути дела.

– Ты надо мной смеешься.

– С чего бы? Ну, не заставляй себя упрашивать, комбинатор…

Том, польщенный, улыбнулся, опустил голову.

– Разве это моя вина, что приходят мне в голову идеи, до которых никто другой не додумывается.

– Что ж. Разве я говорю, что это плохо? Это хорошо. Ну?

– Ну и значит, что… на этот раз… это нечто-то большее. Не знаю, как тебе объяснить. Не поверишь.

– Ну не поверю. И что с того?

– Я бы хотел, чтобы поверил.

– Том, ну не тяни!

Молчание длилось довольно долго. Затягивались, стараясь удержать на весу столбик пепла; шелестели березы. Было пусто.

– Это… речь идет о летающих тарелках.

– Гм, – кивнул Мат.

– И… о всяком прочем. О йети.

– Йети?

– Такая обезьяна в Гималаях, ты же знаешь.

– А, странные следы на снегу?

– Да. И еще… дело обстоит так. Иногда газеты пишут о том, что может случиться вторжение на Землю – что могут прилететь сюда с какой-то другой планеты.

– Да, пишут.

– Но всегда имеют в виду, что вторжение может быть, а не о том, что оно уже было. Не так ли?

– Почему же? Я читал однажды о таком – что они прилетели какой-то миллион лет назад, когда людей здесь еще не было…

– Речь не об этом. А о том, что было, но не так давно. Ну, допустим, тридцать лет назад.

– Правда?

– Да, в действительности, а не в книгах.

– Как это могут писать, что было, если его не было?

– Вот именно – было.

– Было? Тогда где эти самые – с другой планеты?

– Они здесь.

– Летающие тарелки? Ну, ничего нового.

– Летающие тарелки тоже приходятся кстати, но речь не о них. Слушай. Представь, что некие существа с другой звезды наблюдают за Землей и хотят ее завоевать. Они видят, что у людей имеется развитая техника, и что если бы дело дошло до войны, то она была бы очень долгой и кровавой, и неизвестно, чем бы вообще закончилась. Они хотят ее избежать. Поэтому составили такой план: «нужно, чтобы люди сами сделали то, что нам нужно».

– Чтобы перебили друг друга?

– Ну, типа того. Однако как это сделать? Если бы на Земле появились какие-то другие существа, и вообще что-то, не похожее на то, что мы видим каждый день, люди бы сразу это заметили. Значит, нужно послать что-то этакое, чтобы никто ничего не заметил. Именно так они и сделали.

– Летающие блюдца?

– Нет же! Ведь блюдца – это сенсация, первые полосы газет. Они должны были послать людей.

– Как это – людей?

– Настоящих, живых, из мяса и костей, но специально созданных, таких, чтобы они делали то, что отвечает интересам тех других. Понимаешь?

– Как это возможно? Искусственно созданные, то есть искусственные люди?

– Точно не знаю. Не искусственные. Это означает – когда ты встретишь такого, ни за что не отличишь его от обычного человека, за исключением… что можешь распознать его по его поступкам.

– И что же он такого делает?

– Готовит атомную войну.

– Как?

– Я думаю, что они начали намного раньше, чем тридцать лет назад. Может быть, сто лет назад? Ночью, в пустынных местах или неким иным способом высадили десанты – без какого-либо оружия, разумеется. Летающие тарелки доставили, скажем, пару тысяч людей – их людей. Каждый уже имел имя, фамилию, законченную биографию, разумеется, не настоящую, но он сам об этом не знал.