Михаил Савеличев - Черный ферзь [litres]

Впереди идущая баллиста замедлила ход, люк на башне откинулся и оттуда возник человек. Высунувшись по пояс и вцепившись в поручни он рассматривал стоящего на пути движения техники Свордена Ферца. Что-то сказав в микрофон, человек оглянулся назад и скрестил над головой руки. Колонна остановилась.

– Дрянь машины! – громко сообщил Свордену Ферцу командир баллисты.

– Так точно, господин бронемастер, – слегка развязным тоном подтвердил Сворден Ферц. Изображать из себя легионера он не собирался. Не дождетесь. Отвоевался.

Однако машины и в самом деле выглядели жутким хламом, кое-как подлатанным, лишь бы доползти до места очередной мясорубки, произвести пару выстрелов и разлететься слабо радиоактивными обломками – от попадания вражеской ракеты или от пошедшего в разнос ядерного движка – тут уж как повезет.

Командир вылез из люка, свесил ноги, собираясь спрыгнуть на землю, но так и остался сидеть, привлеченный чем-то там, вдалеке, видимое ему с башни. Только теперь Сворден Ферц увидел, что на нем рваный комбинезон с отодранными легионерскими нашивками, ботинки не с ноги, да к тому же жадно требующие каши, несмотря даже на обмотанную поперек ступней веревку. Штрафники. Воспитуемые. Для них и роль пушечного мяса чересчур значительна. Так, легкая закуска для молоха войны, нагуливающего аппетит.

– Воспитуемый Га-алка! – отрапортовал штрафник, спрыгнув на землю. По застарелой легионерской привычке он и каблуками попытался щелкнуть.

Сворден Ферц еще раз оглядел колонну, но пока больше никто не показался из раскаленных внутренностей бронетехники.

– Галка? – задумчиво переспросил Сворден Ферц.

– Га-алка, – поправил воспитуемый. Все-таки это было не заикание. – Меня часто путают, – доверительно сообщил он. – Но никакого отношения к бригаденбронетехмастеру Галка я отношения не имею. Га-алка я. Он – Галка. Похоже, да? Закурить не найдется?

Сворден Ферц протянул ему пачку. Га-алка нерешительно достал сигарету, борясь с желанием взять еще – прозапас.

– Бери-бери, – приободрил его Сворден Ферц, и Га-алка вытянул еще парочку, заложив их за уши, отчего приобрел слегка потешный вид.

– Имперские, – сказал воспитуемый, осторожно понюхав тонкий черный цилиндрик. – Похоже, да? Нам по довольствию курево не положено… И выпивка. И тушенка…

– И бабы, – в тон продолжил Сворден Ферц.

– Похоже, да! – охотно хохотнул Га-алка. Похоже это у него присказка такая, да. – И бабы! Так и сказали – пока до передовой не дотянете, кровушку свою не прольете, не будет вам ни курева, ни выпивки, ни тушенки… Ни баб! – он сунул сигарету в щербатый рот и просительно взглянул на Свордена Ферца.

– Ни огоньку, – сказал тот и ссудил воспитуемому спички.

– Похоже, да, – слегка задумчиво пробормотал Га-алка, пытаясь открыть коробок.

У него тряслись руки. У него жутко тряслись руки. То ли от страха уже близкой передовой, то ли от бесконечной болтанки внутри консервной банки на атомном ходу. Сворден Ферц отобрал у Га-алки спички и помог прикурить. Тот жадно затянулся.

– Имперские, – почти мечтательно сказал он, – похоже, да… кехертфлакш… Хорошо вам, легионерам, – брякнул воспитуемый, но тут же опомнился и принялся суетливо стряхивать пыль с отвисших колен комбинезона.

– Хорошо, – подтвердил Сворден Ферц. – И курева, и выпивки, и тушенки. С бабами вот только напряг, – доверительно склонился он к воспитуемому. – Да что мне тебе рассказывать. Сам знаешь, – Сворден Ферц с почти материнской заботой содрал с комбинезона Га-алки остаток капральского шеврона.

– Кореш у меня был… гнида, похоже… да, – с тяжелой ненавистью процедил Га-алка. – Подвел гад… умгекерткехертфлакш… под статью… В кагорту его рекомендовал… в увольнительную к одним и тем же бабам ходили… С сестрой познакомил, кехертфлакш… – он недобро посмотрел на Свордена Ферца, будто ожидая увидеть на его лице паскудное выражение или, паче того, услышать паскудное словцо в адрес сестрицы, но ничего такого, естественно, не дождавшись, глубокой затяжкой скурил сигарету до основания. – Думал, похоже, да… Дело молодое. Все равно парню пристанище нужно, похоже… да, в нашем деле разве без пристанища проживешь? Таких ублюдков насмотришься, что и распервейшая баба домкратом не поднимет… А семья… семья она и есть, похоже, да? Он – парень видный, она – тоже ничего… Не красавица писанная, конечно, так оно и лучше! Видели мы этих красавиц, похоже, да? – Га-алка смачно сплюнул густым, с прозеленью. – Все как одна на передок слабы… А сестренка у меня не такая, себя блюла, даром что в пивной работала… Чуть кто руки распустит она сразу кружкой по морде угощает! Ну, тут крик сразу же, где хозяин? Почему без всякого уважения к герою? Похоже, да? Наградами своими бренчать начинают, что дите побрякушками… А что награды? Будто не знаем, каким местом они их зарабатывают!

Га-алка вдруг жутко осклабился, лицо его на мгновение потеряло всякое человеческое выражение, будто некто внутри воспитуемого щелкнул ради озорства переключателем, обесточив телесное вместилище от жизни, спустив ее через сливное отверстие, в мелких порах которого лишь и осталась мерзкая жижа – не жизни, а каких-то опивков, сгустков мертвечины, лишь прикидывающихся человеком. Но столь же внезапно все вернулось на круги своя, и Га-алка как ни в чем не бывало продолжил:

– Да и сестрица на него глаз положила, похоже… да… Ну и он, вроде бы, не прочь. Угол-то у нас имелся, тесноватый для троих, но я тогда так решил – если поженятся, в казарму переселюсь, мне не в первой! Всю жизнь только и по казармам, похоже, да? То армия, то когорта, может и до легионера бы дорос, кто знает? – Га-алка достал из-за уха вторую сигарету и Сворден Ферц опять ссудил ему огонька. – Там, глядишь, и детишки пойдут, будут дядю Га-алку за волосы таскать, истории всякие слушать как он с ублюдками воюет… Может, глядя на их счастье, и сам остепенюсь, найду себе… похоже, да… Только разве еще одну такую, как сестра, найдешь? Нет таких. Повывелись, кехертфлакш.

Га-алка замолчал. Даже затягиваться перестал, уставившись себе под ноги. Сизый дымок поднимался от сигареты и собирался над его головой плотным облачком.

– Только гнилой он оказался, похоже, да… Порченный. Не ублюдок, конечно. Но по мне – такие еще хуже ублюдков… похоже, да… Ублюдки хоть за жизнь свою ублюдочную сражаются, нас ненавидят потому что мы не даем их ублюдочную власть над нами установить… Ну, так это понятно… похоже, да? А вот такие, как он… – Га-алка покачал головой. – И ведь на самом что ни на есть простом сломался – отказался ублюдка шлепнуть. Ладно – отказался! Бывает! И не такое видели. На то они и ублюдки, что власть над человеком имеют. Овцой прикинутся, птичкой там безобидной, но стоит контроль потерять – живо в горло вцепятся! Ты так прямо и скажи – не могу, мол, господин капрал, шлепнуть! Палец к курку примерз от их глаза ублюдочного! Здесь, конечно, главное себя пересилить. Не можешь стрелять – бей! Похоже, да? Бей! Прикладом! Вот так! По голове! По зенкам их ублюдочным! Чтоб они лопнули, умгекерткехертфлакш! Для того и проверка придумана, чтоб волю свою закалять. По первому разу всем трудно. Вот помню, я тоже… Я же потом неделю жрать не мог! Выворачивало меня от ее взгляда последнего… Думал так и подохну с голоду, позеленел аж, похоже, да? Меня тогда ротный спас – увидел, что такие дела творятся, ну и говорит, ты, Га-алка, чаще агитуголок посещай, брошюры всякие листай, плакаты внимательнее рассматривай, конспекты в памяти освежи, не зря, мол, все это придумано! Похоже, да, только это и спасло. Как начнешь читать про их ублюдочные проделки, так сразу уверенность появляется, так, думаешь, голыми руками бы задушил всю эту сволочь ублюдочную!