Сергей Синякин - Ветеран Армагеддона [сборник]

— Ну, иди смотри — сказал Александр. — А я пойду немножечко разомнусь.

— В здоровом теле — здоровый дух, — усмехнулся Аким и так повел плечами, что сразу стало понятно — этот и без особых тренировок заломает кого угодно, когда угодно и где угодно.

В спортзале было несколько человек, среди которых, к удивлению Александра, было несколько бородатых парней, в которых только дурак не узнал бы священнослужителей. Но странные это были священнички — качки настоящие, и, глядя на выжимаемые ими веса, Иванов почувствовал невольное уважение. Всерьез и на совесть работали ребята. Весьма и весьма всерьез. А ведь если разобраться по совести, на хрена попу гармонь? У попов работа умственная, им народ охмурять надо, а они, вместо того чтобы языком работать, железо тягают. Странно это все было, но Иванов мысли вслух не высказывал и к происходящему интереса не выказывал. Как известно, чудес на свете не бывает. Рано или поздно, все объяснится. Так отец Иванова всегда считал и тому же научил сына.

«Правда, с Акинеевым все странно вышло, — подумал Иванов, начиная растяжки. — И опять же, крестик этот. На хрена ему такой крестик нужен был? И выглядел Акинеев при аресте как-то странно. Непонятно все было. Но явно все происходящее было связано с религией. Генерал рядом с епископом, обязательность ношения крестиков и в определенной степени вера. Молитвы опять же ежедневные! Священники, балующиеся со штангой в спортзале. Да, ребятки, крепите мощи, в здоровом теле — здоровый дух!»

Иванов размялся и провел короткий бой с тенью. Священники оставили штанги и с любопытством наблюдали за солдатом.

Смотрите, смотрите! Это вам не мелочь по карманам тырить, не милостыню на паперти просить!

Одному заниматься было скучновато, но Иванов все-таки довел тренировку до конца. Священники в спортивных куртках с изображением распятия на квадратных спинах уже медленно шли на выход. Были они довольно рослыми и крепенькими. Над изображением распятия виднелась какая-то надпись, но только догнав священников, Иванов смог прочитать надпись. Так вот, на куртках священников кириллицей было написано: «Союз Архангела Михаила». Сокращенно получалось САМ. Ишь, блин, защитнички небесные! А все равно, слабо им было выйти на ринг против Иванова. Любого из этих архангелистов Александр запросто заломал бы на первой же минуте, и Бог никому из них не помог бы.

Мысль эта придала Иванову настроения. Взяв полотенце, весело насвистывая, Александр отправился в душ. Подставляя тренированное тело тугим струйкам холодной воды, Иванов с удовлетворением и некоторым самодовольством подумал, что сейчас он в такой спортивной форме, что без труда обломал бы рога и черту, жаль только, не ходят жители преисподней в спортивный зал.

Он успел прямо на вечернюю молитву. За отлынивание от вечерней или утренней молитвы наряды лепили беспощадно, но сам Александр считал, что выглядит все это просто смешно и несправедливо. Стоит полторы сотни здоровых крепких мужиков, готовых к любой, самой жестокой драке, и обращаются к Богу с просьбой о помощи. «Вознесись, Господи, силою Твоею; мы будет воспевать и прославлять Твое могущество!» Да Богу самому впору помощи просить у таких бравых хлопцев!

Стоя в рядах молящихся, Александр видел, что солдаты к молениям относятся по-разному. Некоторые откровенно маялись, иные просто отбывали номер. Но были и такие, что молились, истово крестясь и напевая:

Словно со стороны рядовой Александр Иванов услышал песнопения и даже поразился: красиво все-таки получалось. Протяжно, торжественно и грустно.

В нирванной было довольно людно.

Бармен Иванова знал и потому налил ему не обычного приторно-сладкого нектара, а греческой амброзии с добавлением капельки миртового елея. Напиток бодрил не хуже забытой уже «Метаксы», и Иванов, отхлебнув из бокала, совсем уж было завел с барменом беседу о жизни, но тут в нирванную вошли херувимы, возглавляемые двумя ангелами, и начали проверять документы, придирчиво сверяя фотографии на документах с лицами присутствующих.

Дошла очередь и до Иванова. Александр протянул ангелу свое удостоверение. Ангел всмотрелся в бумаги, вытянулся, по-строевому схлопнул звучно белые крылья и отдал Иванову честь, касаясь белой ладошкой нимба над головой. Херувимы вслед за ним тоже вытянулись, нервно переступая всеми шестью лапами.

В нирванной воцарилась тугая звенящая тишина, которая не прерывалась все время дальнейшей проверки и продолжалась даже тогда, когда святой патруль покинул заведение.

Все напряженно смотрели на Александра.

Какой-то праведник начал пробираться поближе к Иванову, на него зашикали, но праведник лишь огрызнулся:

— Да посмотреть я только хочу! Пусть он мне скажет, кто он такой? Пусть объяснит мне, почему ему ангелы честь отдают?

— Ветеран он, — объяснил бармен.

— Чего ветеран? — не понял настырный праведник.

— Сам видишь, — сказал бармен и истово перекрестился.

И сразу все расслабились в нирванной. На Иванова теперь смотрели с нескрываемым уважением, и уже пошли предложения хлопнуть по стопочке нектара, а кто-то просил Александра рассказать обо всем, чему он был свидетелем. Иванов улыбался расслабленно и разводил руками. Не хотелось ему углубляться в воспоминания. Ничего приятного в прошлом не было. Впрочем, не стоило врать себе. Были в прошлом и приятные мгновения, которые хотелось остановить, но вот рассказывать о них…

Девушка была редкостной красоты, и фигуру ее не мог испортить даже армейский камуфляж. У нее были длинные золотистые волосы, на которых каким-то чудом держался берет. У девушки были синие глаза, точеный носик и пухлые губы в стиле а-ля Kim Bessinger.

Солдаты на нее отреагировали соответственно. Как может отреагировать на красивую женщину мужчина, живущий в замкнутом мужском коллективе? Вот-вот, именно так ребята отреагировали.

А эта красивая кукла хоть бы глазом повела. Стояла на КПП и ждала, словно это не на нее сейчас пялили глаза голодные мужики. Только длинными ресницами хлопала и улыбалась. Улыбка у нее была лукавая и немного загадочная. Моне Лизе рядом с ней ловить нечего было.

— Иванов! — сказал лейтенант Городько и посмотрел на рядового недовольно. Видно было, что будь его воля, лейтенант сейчас поручений никому бы не давал, сам все сделал бы и с большим удовольствием. Но должность обязывала, и лейтенант приказал: — Проводи даму в штаб. Это офицер связи из американского корпуса.