Роберт Хайнлайн - Двери иных миров [сборник litres]

Сыны Птицы. Неожиданно Рэндалл почувствовал себя очень хитрым и изворотливым; они считают, что он у них в руках, а он их одурачит, не позволит делать такое с ним самим и с Синтией. Вот пойдет сейчас и перебьет все зеркала, какие есть в квартире. Рэндалл целеустремленно направился к кухонному столу и вытащил из ящика, предназначенного для хранения всякой ерунды, молоток. Вооружившись таким образом, он уверенно вошел в спальню. Сначала – большое зеркало…

Уже замахнувшись, он замер в нерешительности. Синтия расстроилась бы – семь лет счастья не видать. Сам-то он не суеверен, но… Синтии это не понравилось бы. Рэндалл повернулся к кровати с намерением объяснить ей все. Это же так очевидно – просто перебить все зеркала, и никаким Сынам Птицы сюда не влезть.

Повернулся и увидел бледное, неподвижное лицо.

А что еще можно придумать? Они пользуются зеркалами. А что такое зеркало? Кусок стекла, который отражает. Ну и пожалуйста, сделаем так, что они не будут отражать! И как сделать, это тоже ясно, в том же ящике, что и молоток, лежат три или четыре банки эмалевой краски и небольшая кисть – напоминание об охватившем однажды Синтию благородном порыве перекрасить всю мебель.

Рэндалл вылил содержимое всех банок в миску, получилось около пинты густой краски – вполне достаточно, подумал он, для предстоящей работы. Первым нападению подверглось новое зеркало; Рэндалл швырял на него краску быстрыми беззаботными мазками. Краска текла по рукам, капала на туалетный столик – хрен с ним, не до того. Теперь возьмемся за остальные.

На зеркало в гостиной краски все-таки хватило, хотя и едва-едва. Ну и хорошо, все равно это последнее в квартире зеркало, не считая, конечно, крохотных зеркалец в сумках Синтии, но на эти штуки, решил Рэндалл, можно не обращать внимания. Слишком маленькие, чтобы пролезть человеку, да и вообще спрятаны от глаз.

Краска в банках была красная и черная, все это перемешалось и теперь изобильно украшало руки Рэндалла; выглядел он сейчас так, словно только что совершил зверское убийство с последующим расчленением – «расчлененку», выражаясь нежным полицейским жаргоном. Ничего, переживем. Вытерев краску – если не всю, то большую ее часть – полотенцем, он вернулся к своему креслу и к своей бутылке.

А вот теперь пусть попробуют. Пусть они попробуют свою подлую, грязную черную магию. Ничего, голубчики, не выйдет.

И когда только начнет светать?

Входной звонок выдернул Рэндалла из кресла. Несмотря на полный сумбур в голове, он продолжал хранить твердую уверенность, что не сомкнул глаз ни на секунду. Синтия в порядке, то есть спит по-прежнему – ни на что большее он и не надеялся. Свернув свой бумажный стетоскоп, он на всякий случай послушал ее сердце.

Звон продолжался – а может, возобновился – в точности Рэндалл не знал. Совершенно механически он взял трубку домофона.

– Потбери, – послышался раздраженный голос. – В чем дело? Вы что там, уснули? Как состояние больной?

– Без изменений, доктор, – ответил Рэндалл, изо всех сил стараясь справиться с неожиданно непослушным голосом.

– Действительно? Ладно, впустите меня.

Когда Рэндалл открыл дверь, Потбери бесцеремонно прошел мимо него, направился прямо к Синтии и несколько секунд смотрел на нее, низко нагнувшись к кровати.

– Все, похоже, как и раньше, – выпрямился он. – Да и трудно ожидать каких-нибудь перемен в первые день-два. Кризис должен наступить примерно в среду.

С явным любопытством Потбери оглядел Рэндалла.

– А чем это вы тут, позволительно будет спросить, занимались? Видок у вас – как после недельного запоя.

– Ничем, – искренне удивился Рэндалл. – А почему вы не велели мне отправить ее в больницу?

– Самое худшее, что только можно сделать.

– А почему вы так решили? Вы ведь даже толком ее не обследовали. Ведь вы не знаете, что с ней такое. Ведь не знаете?

– Вы что, свихнулись? Я же вчера вам это сказал.

– Одни умственные слова и увертки, – упрямо помотал головой Рэндалл. – Вы пытаетесь меня обмануть, хотелось бы только знать почему.

Потбери шагнул к Рэндаллу.

– Вы действительно сошли с ума, а заодно и напились. – Он бросил взгляд на большое зеркало. – А вот мне хотелось бы узнать, что это тут происходило.

Он потрогал косо наляпанную краску, обезобразившую безукоризненную когда-то поверхность.

– Не трогайте!

Потбери отодвинулся от зеркала.

– Зачем это?

Лицо Рэндалла приобрело хитрое, пройдошистое выражение.

– А я их обманул.

– Кого?

– Сынов Птицы. Они приходят через зеркало, а я им помешал.

Потбери смотрел на него молча, безо всякого выражения.

– Я их знаю, – продолжил Рэндалл. – Больше они меня не проведут. Птица жестока.

Потбери спрятал лицо в ладонях.

Несколько секунд оба они стояли совершенно неподвижно. Эти секунды потребовались, чтобы новая мысль нашла себе место в измученном, а заодно и отравленном ночными возлияниями мозгу Рэндалла. А когда она нашла-таки это место, Рэндалл ударил врача ногой в пах. Следующие несколько секунд прошли довольно сумбурно. Не проронив ни звука, Потбери начал яростно сопротивляться. Даже и не пытаясь придерживаться правил честной драки, Рэндалл дополнил первый танковый удар другими, столь же эффективными – и грязными.

Когда дым сражения рассеялся, Потбери был в ванной, за запертой дверью, а Рэндалл – в спальне, с ключом от этой двери в кармане. Дышал он тяжело, но даже и не замечал своих немногочисленных и незначительных боевых ран.

Синтия продолжала спать.

– Мистер Рэндалл, выпустите меня отсюда!

Рэндалл вернулся в свое кресло и теперь напряженно думал, как выбраться из несколько странной ситуации. Полностью протрезвев, он не порывался искать совета у бутылки. Мысль, что Сыны Птицы действительно существуют и что один из них заперт в его ванной, укладывалась в голове с трудом.

Это как же получается? Значит, Синтия лежит без сознания, потому что – Господи милосердный! – эти самые Сыны украли ее душу. Дьяволы – они с Синтией связались с дьяволами.

– Что все это значит, мистер Рэндалл? – продолжал барабанить в дверь Потбери. – Вы совсем свихнулись. Выпустите меня!

– А что вы тогда сделаете? Вы оживите Синтию?

– Я сделаю для нее все, что в силах врача. Зачем вы загнали меня сюда?

– Сами знаете. Почему вы закрыли лицо руками?

– При чем тут это? Я хотел чихнуть, а вы вдруг ударили меня ногой.

– А что я должен был сделать? Сказать: «Будьте здоровы?» Вы, Потбери, дьявол. Вы Сын Птицы.

Последовало короткое молчание.

– Что это за чушь?

Рэндалл задумался. А может, и вправду чушь? А что, если Потбери действительно собирался чихнуть? Нет! Никакие прочие объяснения ничего не объясняют. Дьяволы, дьяволы и черная магия. Стоулз, и Фиппс, и Потбери, и вся остальная компания.