Андрей Земляной - Конца света не будет

Все началось как-то само собой. Глухой рокочущий звук который то появлялся, то исчезал в разных концах земли, записывали на видео и радостно выкладывали в сеть но через пару дней, уже каждый из шести миллиардов жителей планеты мог лично насладиться этим необычным природным явлением. Сюрваеры привычно закупались консервами и в который раз приводили в порядок оружие и снаряжение, богатые осторожно проверяли свои персональные ковчеги, а ученые спорили до хрипоты пытаясь родить истину в бесплодных спорах.

Резкие заморозки, ударившие посреди лета, несколько оживили медийное пространство, кадрами снежных буранов в Африке и занесенных снегом дорог в Европе. Как всегда, всей законопослушности европейцев хватило лишь на пару дней катастрофы, и одни ринулись сметать продукты с полок а другие решили, что уже можно и начали обычное веселье с битьем витрин и подожженными машинами.

Мировое сообщество живо включилось в обсуждение причин природной аномалии, ломая копья и переходя на личности. Возникали и распадались сообщества, коммьюнити и объединения, трещали клавиатуры и гремели виртуальные схватки.

Словно микробы в помойном бачке откуда ни возьмись вылезли многочисленные проповедники, вещающие уже не только с экранов но и с крыш дорогих внедорожников на площадях и улицах городов. Они призывали отречься от земного, и передав все свои ценности проповеднику, удаляться в уже подготовленные лагеря для коллективных молитв о спасении души.

Лишь Виктору Александровичу было не до замерзшего Ла-Манша. В последнее время он чувствовал себя все хуже и хуже. Одинокий старик забытый временем и людьми среди огромного мегаполиса, он трясущимися руками накапал в стакан корвалола и разбавив водой выпил. На короткое время полегчало. Не выпуская из рук тяжелый медный чайник с водой он тяжко шаркая протертыми шлепанцами по полу дошел до кровати и оперевшись о тумбочку, поставил чайник так, чтобы дотянуться до него. Потом опустился на краешек и так же медленно лег. Выцветшие его глаза, видевшие даже лед Кронштадта, закрылись и старик погрузился в мир своих ярких словно у ребенка снов. В этих снах, он молодой и сильный продолжал идти через буран доставляя геологам батареи для радиостанции, лежал между камней на безымянном перевале отбиваясь от охранников наркокаравана и мчался на вороном коне сжимая в скользкой от крови руке, тяжелую шашку.

А миру тоже не было до Виктора Александровича никакого дела. Внезапно подорожавшее продовольствие поставило на грань выживания огромные районы планеты. И если в относительно благополучные годы мировое сообщество как-то помогало, то в этот раз все были заняты набиванием собственных закромов, и судьба далеких народов уже не волновала никого. Всеобщие демократы призывали Россию и Китай помочь продовольствием голодающим районам, сами при этом, отправив туда лишь один самолет, который, не садясь, сбросил груз на парашютах и удалился с максимально возможной скоростью.

И огромные толпы африканцев, не получившие привычной дани, сами решили взять свое.

На границах ЮАР, Египта и нескольких относительно благополучных стран закипели бои. Сначала просто стреляли, а когда в бой пошли многотысячные толпы вооруженных людей, в ход пошла тяжелая артиллерия, и системы залпового огня.

Как всегда бойню в прямом эфире транслировали многочисленные телеканалы, и те до кого африканцы не могли дотянуться по географическим причинам, требовали от остальных прекратить уничтожение мирного населения и прочие глупости.

Виктор Александрович проснулся когда старые изношенные ходики висевшие над холодильником Бирюса, пробили полночь. Он вдруг с совершенной ясностью понял, что всё. Теперь уже точно, всё. Не тогда, когда его группу зажали на болоте немецкие егеря, и не тогда когда он, встал во весь рост под огнем поднимая все что осталось от полка в последнюю атаку. И не тогда, в девяностых когда он ввязался в драку, отбивая от малолетних подонков, незнакомую девчушку а именно сейчас.

Он кряхтя сел, разогнулся, тяжело прошаркав дошел до ванной, и включил воду. Руки что обычно мелко подрагивали стали вдруг неожиданно твердыми словно сталь и он вышелкнув трофейную золингеновскую бритву ровными движениями снял трехдневную щетину. Проверив ладонью гладкость бритья, смочил лицо водкой, и забравшись в ванную стал принимать душ.

Когда волна чудовищного землетрясения грохнувшего на территории США, докатилась до России, старый дом, построенный еще до диалектического материализма тряхнуло совсем немного. С потолка коротко сыпануло штукатуркой, звякнули негодующе чашки в буфете, да с тумбочки упала на пол пачка нитроглицерина.

Чуть покачнувшийся Виктор Александрович, оперся рукой о стену, и продолжил мыться. Он не слышал и не мог слышать, как великолепные высотные корпуса элитных жилых комплексов, сверкающие тонированным стеклом начали рассыпаться словно карточные домики хороня под своими обломками успешных, богатых и креативных, в секунду ровняя их с ненавидимым ими “быдлом”.

Чиновники, и генералы уже занимали свои места в сверхзащищенных бункерах, когда из свинцово-черных туч на землю упал первый кислотный дождь. И пусть кислоты в том что падало с неба было совсем немного, нехватка питьевой воды мгновенно стала проблемой номер один.

Виктор Александрович, чисто вымытый и выбритый подошел к шкафу, и распахнув створки, стал надевать чистое белье, запасенное именно на этот случай.

Спутниковые и проводные сети еще работали, когда потревоженный землетрясением вулкан в Йелоустоне наконец взорвался. Раскаленные потоки газа мгновенно сожгли треть населения Штатов, а еще треть предпочла бы умереть быстро но судьба распорядилась по-другому. Столб дыма и пепла поднявшийся на высоту пятьдесят километров, начал расплываться по планете словно капля краски по поверхности воды. И через два дня, по всей Земле начали падать камни, пепел и солнце окончательно скрылось за пеленой гари.

Ад воцарившийся на улицах города, старик тоже не заметил. Смерть подошедшая уже совсем близко, неожиданно дала ему короткую передышку, и он третий день наслаждался тем что у него ничего не болит. Одетый в парадный мундир, чуть позвякивая многочисленными наградами он спокойно и с любовью готовил свой последний ужин.

Нет, там не было ни омаров, ни фуа-гра. Старый солдат, стоял над медным котелком, помешивая длинной деревянной ложкой ароматный кулеш, который его научили варить белорусские партизаны в памятном сорок третьем.

Внезапно замигал и погас свет. Чертыхнувшись, Виктор Алескандрович выглянул в окно убедился, что света нет во всем районе, хмыкнул, затем накрыв котелок крышкой, выключил газ, и укутал его полотенцем. Потом он зажег свечку, встал на табуретку и долго ковырялся на антресолях, выудив из кучи хлама, сплющенную сверху гильзу от сорокапятки.