Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

Сеньор лейтенант продолжал нервно качать головой, но я видел, что не по себе ему только от моих методов. Прямолинейных, как аллеи Малой Гаваны. Не привыкли в департаменте так работать. Саму же идею сеньор горячо поддерживал. Ибо знал поболее меня, и что такое «красная крыша» и «рука руку моет» представлял куда лучше вчерашнего мальчика с района. Максимум на что он мог рассчитывать на моём месте — это личные извинения. Ну и местное начальство бы попыталось поулыбаться и договориться об отсутствии претензий с его начальством. Мне не грозит даже это — передо мной не извинились, да и к главе особого отдела ДБ ради моей персоны вряд ли на поклон пойдут (какой нафиг кадровый офицер в девятнадцать). Спасибо что парней по моей очень настоятельной просьбе всё же выпустили, только что — их оформления как раз и ждём. А то им уже начали дело шить, нарушение чего-то там (чего, если у нас не было ни оружия, ни запрещённых веществ? Хотя чего это я, мы ж на Венере — придумают)

— Хуан, ты пытаешься сделать мир лучше и чище, — докурив и выкинув «бычок» в стоящую на крыльце урну, подумав над моими словами, произнёс инспектор. — Это похвально. Но ты делаешь логическую ошибку. Нельзя что-то изменить избивая конечных исполнителей. Сама система останется неизменной даже если исполнители переосмыслят поведение. Вместо них придут другие, с тем же результатом.

Я с сожалением выпустил последнюю струю дыма и тоже выкинул окурок.

— Алекс, ПОКА я не могу воздействовать на мир иначе. — Помолчал, глядя вдаль, в сторону улицы, упирающуюся где-то там в стену купола. — Для того, чтобы изменить систему, нужно изменить мотивацию людей, её составляющих. Например, если расстрелять за профнепригодность начальника управления и главу собственной безопасности, их преемники будут рыть землю копытом чтобы не повторить их судьбу. Полетят головы среднего звена, такого же профнепригодного, а после настанет дрючка и на низовом уровне. Но всё это я смогу сделать только придя к власти. Пока же буду довольствоваться только этим.

— А ты собираешься к ней прийти? — насмешливо сузились его глаза. Но я чувствовал, веселье показное.

— У нас скопилось слишком много дерьма, — ответил я. — И никто не хочет его вычерпывать. Если больше некому, я согласен побыть ассенизатором, так и быть. Но между нами, не рвусь, Алекс.

Я так и не понял, искренне я сказал, или же лейтенант именно это и хотел услышать. А может и то и то одновременно, просто я не задумывался над такими вопросами раньше? Я как бы хотел что-то изменить, как бы рвался стать кем-то… Но только теперь, немного поднявшись и осмотревшись, оценив масштабы, понимаю, что власть — это не приз и не награда. Спортсмен рвёт жилы, выкладывается, чтобы постоять на пьедестале в качестве награды. Работяга рвёт жилы, поднимаясь по карьерной лестнице, чтобы получать больше в качестве награды. Политик рвёт жилы чтобы сесть на хлебное место, на откаты, в качестве награды. А вот на самом верху ситуация совсем иная. Не пахнет там никакой наградой. Работа, работа, работа, без минутки продыха, до конца жизни. Ответ за всё, даже за то, к чему не имеешь отношения. Неблагодарность в ответ на блага, которые будешь совершать. Вчерашний я, учащийся школы генерала Хуареса, и тем более района, обладая моими знаниями, вряд ли согласился бы повторить мой путь. Но у меня-теперешнего выбора больше нет. Я уже начал идти, а далее — только по заветам дона Алехандро: тернии, ямы, колдобины, и лишь призрачный выход из тоннеля на горизонте, до которого не факт, что доберёшься. Да и добравшись снова окажешься на новом, ещё более тернистом пути, по пояс в дерьме, но с гордым статусом «вершина мира».

— Хуан, ничего не хочешь сказать? — спросил абонент, когда я вывел сигнал в уши, не включая картинку. Аватаром абонента был пушистый рыжий лисёнок из старого мультика.

— Нет, тётушка. Пока нет.

— Бегом ко мне в кабинет! Потреплемся «за жизнь». — попыталась она надавить, но больше для порядка.

— Обязательно, сеньора. — Я картинно усмехнулся. — Но немного погодя. Сейчас у меня ещё одно дело, после которого я у вас. Со своей стороны попрошу собрать всех, кто занимается или как-то связан с марсианским делом — дам подробнейший отчёт и попрошу о помощи.

— Помощи? Ты? — не поверила она.

— А я что, суперчеловек? — совершенно искренне возмутился я. — Или бог? Я всемогущ?

— Нет. — Задумчивая пауза. — Но ты всегда извиваешься, как змея на сковородке, а помощи не просишь.

— Бессовестная ложь, сеньора! — вновь совершенно искренне возмутился я. — Я тот ещё лодырь, ничего не хочу делать сам, и поэтому постоянно подряжаю других. Вспомните любую мою операцию, сам я только перед камерами красовался. Даже картинку к которой мне обеспечивали целые команды волонтёров или наёмников. А то, что всем кажется, что это не так — так креститься надо, чтоб не казалось!

— Ладно, умник! — Она засмеялась. — Жду. Заканчивай и ко мне. Алекс уже передал твоё заявление на имя главы собственной безопасности гвардии столичного округа, беседовать есть о чём.

— Хорошо, сеньора. — Я рассоединился и посмотрел на сидящих на сидении передо мной Макса и Лёху.

— Шеф. Опять на ковёр вызывает. Но сначала дело.

Парни понимающе улыбнулись.

— Хорошо. Вот последние данные от нашей принцесски и её взломщиков. — Лёха протянул распечатки. — Если коротко, совсем-совсем коротко, никакой «Чёрной Розы» не существует. Это всего лишь клуб, место для общения…

— …Где собираются самые отмороженные ультраправые или ультралевые, я в душе не знаю, как правильно, латинские нацики, — перебил его Макс.

— Угу. — Лёха кивнул. — Но фактически это зона пересечения боевых крыльев различных националистских организаций разных спонсоров. Место, где эти суки координируют свои действия.

— Ты сам сказал, — усмехнулся Макс, — что у всех у них разные спонсоры, но все эти спонсоры работают на одну цель.

— Участвуют в одном антиправительственном заговоре, — поправил я. Мы оба были правы, разные только формулировки.

— Вот-вот. То есть это разные щупальца одного и того же осьминога. Потому если и искать, то только здесь

— Сама «Чёрная Роза» как бы в стороне от всего, — продолжил Лёха. — Боевые крылья шкодят сами по себе, от своего имени. Остальные «цветочки» не при делах и лишь смотрят за битвами собратьев, жуя попкорн. Но фактически, Вань, я бы не смог отличить одно дерьмо от другого. Они просто меняют вывески на одних и тех же лицах под конкретную операцию. Моё мнение как человека, эти дни копавшегося в их кухне.

Вот, и Лёха подтвердил мои выводы.

«Чёрную Розу» мы прорабатывали давно. Меня беспокоило, что такая организация, в которой встречаются, действительно, самые отмороженные нацики, в реальных делах ни разу не засветилась. Серьёзный бизнес, как известно, любит тишину, а значит координатора венерианских ультрас надо искать где-то тут, в подобном месте. Я даже конкретные контакты прорабатывал, и кроме наскоро состряпанного отчёта Паулы (когда она всё успевает? Точно не спит по ночам под стимуляторами!) кое-что знал и сам.