Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— И только тут королева может сунуть в дело свой королевский носик… — закончил я за неё и грязно про себя выругался. Политика, мать её!

— Да, королева у нас в стране очень мало что может, — согласилась тётушка. — Гораздо меньше, чем должна и тем более меньше, чем хочет. Глава специальной полиции Альфа-Аделины уехал с того совещания в наручниках, с утра его переведут под домашний арест, а главу гвардии округа мэр сегодня отправит в отставку… Часа через полтора, — сверилась она с браслетом. — Вчера мы не могли — нас бы не поняли. Сам мэр получил выволочку от Леи и теперь будет шёлковый… — Вздох. — Но если бы это могло хоть кого-то вернуть!

Да, поздно пить минералку с отказавшими почками. Но благодаря вчерашним трупам они смогли хотя бы это.

— Как понимаю, в самой СП будет работать высокопоставленная комиссия? — продолжал пытать новости я.

— Да, межведомственная. Но сильно многого от неё не жду — сеньоры аристократы потому и аристократы, что останутся сухими при любых раскладах. Просто нужные пешки вдруг раскаются и повесятся в камере за день до дачи нужных нам показаний. Не первый раз. Но то, что гидре обрубили эту голову, это важно. Это самая значимая их голова ввиду готовящихся событий.

— Кстати, о событиях, — усмехнулся я. — Колись, тётушка, что грядёт? Чего все такие смурные, когда я об этом заикаюсь?

Сеньора Алисия остановилась, повернулась, пронзила меня взглядом. Тяжело вздохнула, покачала головой, отгоняя мысли. Но решение приняла.

— Хуан, скажи, в чём твоя сила?

— Ну… В мозговой раскачке? — улыбаясь, сказал я то, что подразумевалось услышать, а именно что я валяю дурака.

— В твоей импровизации! — сделала она страшные глаза и замолчала, задумавшись. Я не торопил. Она развернулась и медленно пошла дальше. Я — следом.

— Знаешь, когда я была маленькой принцесской, — через время продолжила разговор её высочество, — моей любимой игрушкой была одна несетевая игра, сделанная по старой книге. Про преступный мир одной из имперских фавелл. Боссы той фавеллы зашли в тупик, потеряли над ней управление, и им нужно было навести там порядок. Но они не могли сделать это, не нарушив финансовые потоки, а значит собственное благополучие. Им требовался кто-то независимый, кто сделает то, что им нужно, не имея за плечами тени их влияния.

И они запустили в город талантливого камаррадо, только что освободившегося из тюрьмы. Отправили его на криминальную сделку, а сами подставили его, подтасовав факты так, будто виновны в этом оказались как бы те ренегаты, кто мешал им самим. После чего всю оставшуюся сюжетную кампанию смотрели, как он решает свои проблемы с местными неподконтрольными воротилами вместо них, изредка покрикивая, чтобы он вернул им упущенные от срыва сделки деньги.

Игрушка несетевая, локальная, но, знаешь, меня проняла! — Она улыбнулась. — Я несколько раз проходила её, за разных героев. И вот теперь, глядя на тебя, снова будто лежу в игровом коконе за консолью. Я запускаю в игру тебя, смотрю, как ты решаешь проблемы, а я тебе лишь немножечко помогаю, вытаскивая твою задницу из петли тогда, когда могу вытащить. А могу, будем откровенны, далеко не всегда.

Но знаешь, что при таких раскладах самое ценное? Что ты — творец! — воскликнула она. — Ты — бог своей истории! Ты не должен знать всего, наоборот, должен сам искать ответы, находить их и принимать стратегические решения, а в промежутках упорядочивать, проблемы нашего синдиката, а мы, королевский клан, с определённой точки зрения и есть преступный синдикат. Любая информация о врагах свыше — и ты оступишься, испугаешься, перестрахуешься и примешь неверное решение. Я не хочу подставлять ни тебя, ни сестру, и поэтому, Хуанито, уж извини, но так будет лучше. Ты должен раскопать всё сам. И что поразительно, ты МОЖЕШЬ это сделать! Ты уже почти всё знаешь!

— Прелесть! — бросил я, отвернув голову в сторону.

— Я всё слышу!

— Намекни хотя бы, насколько всё серьёзно? Хоть это возможно в твоём сценарии компьютерной игры?

Пожатие плеч.

— Цугцванг, слышал такое слово? В ближайшей перспективе наш клан не ждёт ничего существенного, никаких фатальных изменений. Но чем дальше, тем будет всё хуже, хуже и хуже. — В её голосе больше не было показного веселья, а кулаки её высочества едва не сжимались от злости. — И Лея понимает перспективы. Потому и рискнула поставить на тебя. Когда твои перспективы в будущем невесёлые, и как это переломить ты не знаешь, любой возмущающий реальность фактор может изменить и перевернуть будущее.

— Потому действуй, Хуан! — воскликнула она с показным весельем, за которым пряталась надежда, в голосе. — Вломи им! А мы подхватим. Мы тоже не просто так свой хлеб едим. Но нам нужно обоснование. Нужен выход, нужна нарисованная дверь, сквозь которую мы сможем выйти.

«Угу, не просто так вы едите хлеб, — прокомментировал мой внутренний язва. — Но именно вы такую ситуацию и допустили».

Но вслух я это не сказал.

— А вы чего стоите, как не родные?

Парни встали в сотне метрах от центрального входа в стадион, возле остановки буса муниципального транспорта, и курили. Мой вопрос после взаимного скупого приветствия утонул в их напряжённом молчании.

— Ребят, вы должны были быть уже там и руководить процессом! — не понимал я.

— Там и без нас справятся, — отмахнулся Фудзи. — Специалистов хватает.

Не нравится мне этот голос. И тональность не нравится. Не обречённость, нет, хотя частично и она, а полное непонимание «смысла жизни». Внутренний разброд и шатания. Вот что они означают.

— Страшно нам, Ванюша, — признался за всех Хан. — Мы это… Не то, что боимся… Но какие-то чужие мы там, на этом празднике жизни. Все что-то делают, суетятся… И только мы там никому не нужны.

Вот тебе и приехали!

— Ребят, но это ВАШ праздник жизни! — попробовал иронизировать я. — Без вас всё, что там делают снующие спецы — ничего не стоит!

Тишина. М-да, куда я попал?

— Ладно, хорош, — пресёк уныние, пуская в интонацию немного злости. — Знаете сколько аренда стадиона стоит? Миллионы. Пошли.

— Там ещё не готово. — Это сумрачный Карен.

— Если сцена не готова — найдём чем другим заняться! — отрезал я.

Мой стадион. Мой концерт. Мои связи. Моя раскрутка и рекламная кампания среди диаспоры. И даже программа и репертуар мой. Я лишь позволяю им считать себя в группе значимыми и важными, скинув на них музыкальную рутину. Рутину, которую потянет любой музыкант их уровня (а таких тысячи), персонализация вторична. По сути они — мои статисты. Так думал бы я на их месте, и скорее всего они не далеко от этих мыслей ушли. Почему именно сейчас хандрят, ведь вряд ли мысли возникли сутки назад? Так ведь лабать по клубам — это совсем одно, а концерт пусть на самом маленьком в столице, но СТАДИОНЕ… Это совсем-совсем другое! Вот дерьмо и попёрло. И лекарство одно — загрузить парней работой, чтоб думать некогда было.