Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 1 и 2

Конечно, ждать до бесконечности не обещаю, — стрельнула она глазами, чтоб не сдать матч «всухую», — и если встречу мальчика получше — уйду к нему, не сомневаясь ни минуты. Но ПОКА — буду ждать.

— …Обещаю! — вскинула она руки вверх. — Буду ждать честно! Не буду строить козни! Сам её бросишь.

— Спасибо, Мышонок. — Я улыбнулся, но весёлой или счастливой эту улыбку не назовёшь.

— Ладно, поеду я. Дела ещё есть.

Она встала, демонстративно поправила платье, погладив себя по заднице. Я оценил — у неё красивая задница. Развернулась и пошла к выходу.

Ну, вот и поговорили о вечном. И о любви, и о музыке.

И только теперь я оглянулся на последнего своего гостя. Своего, он припёрся ко мне, потому, что иначе ему тут делать нечего. Да и девочки бы не пустили его в малый зал, где Фрейя, если б он завалился просто так, поглазеть, как проходит творческий процесс певички первого (не высшего) дивизиона. А ко мне — запросто. Они ведь охраняют Фрейю, не им решать, пускать сюда людей, которых я жду, или нет. А узнавать, жду ли я на самом деле — так они не меня охраняют. Сидит себе паренёк, «концерт» смотрит, ожидая, когда освобожусь, не бузерожит — и пусть сидит.

— Здорово, Адриано! — протянул я руку младшему Манзони, занявшему позицию у самой стены, на последнем, двенадцатом ряду.

— Здорово, кабальеро плаща и гитары! А теперь смотрю, и худруком подрабатываешь?

— Так не у всех папа — олигарх, — картинно развёл я руками. — Ладно, чего хотел?

— Присаживайся, — кивнул он на кресло рядом с собой. — Разговор есть.

— О вечном? — усмехнулся я.

— А как же! — парировал мою усмешку он.

Gamma Ray, «Rebellion in Dreamland»

— Может, всё же заскочишь на огонёк? Они не посмеют не пустить. Пришла, сделала что хотела, ушла — быть членом правящей семьи — свои плюсы!

Бельчонок подумала и покачала головой.

— Нет, Малыш. Не получится. Только представь, я! Веласкес! И на вечеринке у Манзони. Это слишком.

— Манзони-младшего, — поправил я.

— Не важно.

— Ну, на вечеринках у Феррейра ты можешь объявиться спокойно. Или Сантана. Хотя тоже те ещё кадры.

Она уверенно покачала головой.

— Нет, Хуан. И не проси. Сам.

Помолчала перевернулась на бок. Подпёрла щёку кулачком.

— Я и тебе не советую на это подписываться. Ты, на вечеринке Адриано, это… Это… — Она замялась, прикусила губу.

— Унижение?

Кивок.

— Ты всё же Веласкес. Тебя так воспринимают, хоть и не признан официально. И…

Я усмехнулся.

— Бэль, я НЕ аристократ. И если начну такового из себя строить — буду смешон. Если начну — вот тогда да, только держись, засмеют и затопчут! А так я, представитель простого народа, делаю то, что не зазорно делать представителю простого народа. Самый страшный грех — попытка выдать себя за коренного Веласкеса — не про меня. Да я нормальный чувак, Бэль! Со мной и здороваться, и даже дружить можно!

…Вот и буду дружить, — констатировал я, двумя словами обозначая суть и смысл моего сегодняшнего похода в логово льва. — Обрастать контактами. Это полезно. И группа. Если удастся показать себя с лучшей стороны, это будет не последняя вечеринка. Создать себе рекламу в высшем обществе на ровном месте за счёт врага?

Я засмеялся. Бэль выдавила скупую улыбку, но спорить не стала.

— Убедил. Иди. Только если узнаю, что зажимался с кем-то из этих мартышек!.. — Глаза Бельчонка полыхнули, и этот всполох был вполне серьёзный. — Или даже просто накого-то смотрел!..

Я наклонился и чмокнул её в носик.

— Что, ну что они могут мне предложить, эти мартышки, когда дома меня ждёт такая красавица, на все руки умелица? И не только руки?

— Подхалим. — Она вскочила, сбросив простынь, которой укрывалась.

— Кто первый в душ, тот НЕ готовит завтрак! На старт! Внимание!..

— А х ты ж… — Я тоже соскочил и помчался следом, под её визг и выкрик «Ма-арш!», брошенный намеренно с большим опозданием.

— Здорово, Адриано! — протянул я руку младшему Манзони, занявшему позицию у самой стены, на последнем, двенадцатом ряду.

— Здорово, кабальеро плаща и гитары! А теперь смотрю, и худруком подрабатываешь?

Улыбка весёлая, но не ехидная. Работа худрука воспринималась им как «кошерная», достойная истинного кабальеро.

— Так не у всех папа — олигарх, — картинно развёл я руками. — Чего хотел?

— Присаживайся, — кивнул он на кресло рядом с собой. — Разговор есть.

— О вечном? — усмехнулся я.

— А как же! — парировал мою усмешку он.

Я присел. Ладно, разговор — так разговор.

— Слушаю? Только не говори, что работу хочешь предложить.

Он непроизвольно нахмурился.

— А что говорить?

— То есть, правда, работу? — Теперь нахмурился я.

— В общем, да. А что ещё? Не по бабам же предложить сходить?

— А почему бы и нет? — вскинулся я.

Рожа этого сукиного сына расплылась в едкой улыбке.

— Я б предложил. Да жалко тебя, дуралея. Её высочество будет убивать тебя долго и мучительно, с расчленёнкой. Я тебя, конечно, недолюбливаю, но излишней кровожадностью не страдаю. А потом она и меня начнёт убивать — за компанию. Раскидает охрану и начнёт. Зачем мне это?

— Я всегда думал, её высочество имеет репутацию… Легкомысленной девушки, — расслабленно откинулся я на спинку. — А легкомысленные не склонны к излишней ревности, всё воспринимают философски.

Адриано пожал плечами.

— Я особо никогда с их компанией не пересекался, но краем уха слышал о некоторых её сценах ревности в прошлом. Она тогда кого-то чуть не убила. Ревность, дорогой Веласкес, это качество, зависящее не от легкомыслия, а от импульсивности, а импульсивности ей не занимать.

Что ж, возможно. Бельчонок может, она такая… Излишне импульсивная.

— Ладно, понял. И кто этот несчастный?

— В смысле, несчастный? — растерялся Адриано. Нахмурился, пытаясь понять, о чём я.

— Тот несчастный, который перешёл тебе дорогу. Ну, кого надо убить.

И мысленно возликовал с его обалделого лица и отвисшей челюсти. Уточнил:

— Ну, ты же мне работу предлагаешь? Вот я и спрашиваю, кого надо убить?

— Смешно! — констатировал он, задумчиво осмыслив мою шутку. — Но — мимо. Если понадобится кого убить, просить буду не тебя. Да-да, — замахал он руками, лучше тебя в Альфе найти трудно… Но по неким антагонистическим причинам, существующим между нашими семьями, всё же воздержусь от твоей кандидатуры.

— Ну, хоть на том спасибо! — Я деланно-облегчённо вздохнул. — Тогда что?

— Здорово парни! О, все вместе собрались?

Они вошли компанией, втроём, встретившись где-то в городе или на крыльце Школы. Вид у всех был пасмурный, недовольный, особенно у Хана. У него с работой нелады, только-только устроится, и обязательно какой-нибудь косяк. В смысле здесь, в мире музыки. Из-за которого приходится уходить там. Найдёт новую — и заново. Деньги, что мы собрали в Гаване и разделили на всех (включая девочек-«кепочек», правда, «кепочкам» дали совсем чуть-чуть), стали ему крупным подспорьем. Ручаюсь, он приехал по моей просьбе только в размышлениях о ещё больших деньгах, которые можно заработать со мной , и не заработать без меня.