Сергей Кусков - Под перекрёстным огнём (том 2)

— Теперь ты?

— Надо же, и правда держишь слово. — «Бывалый был изумлён — сказать мало. Очень, очень-очень изумлён. С таким, видимо, встречался впервые.

— У нас принято его держать, — сверкала меж тем глазами, словно языческая богиня, Марина. — Отпускай Викторию!

— Конечно. Конечно-конечно! Вот, я тоже убрал пистолет… — Тип засунул ствол под куртку, правда, как и я максимально задвинувшись за корпус брюнетки. — Теперь пусть уберёт он.

— Хуан?

— Что. — В моём голосе было слишком много неохоты.

— Хуан, убирай! — скомандовала она.

— Не могу.

— Я сказала, убирай, мать твою! — взревела Марина.

Ладно, по-другому не получится. Хорошо, пусть будет так. Я тоже медленно, но аккуратно засунул пистолет под пиджак.

— Всё, убрал. Отпускай девчонку!

— Отпускаю. — Виктория была отшвырнута пендалем в сторону. «Бывалый» медленно, боком, начал двигаться по направлению к кассам, держа руки перед собой. — Теперь ты.

Я повторил пендаль в отношении своего заложника, пнув его в сторону «Бывалого».

— Ты не успеешь его вытащить. Он слеп. А гвардия на подходе.

— Я его потом вытащу. Гвардии нечего ему предъявить. А до тебя я доберусь, говнюк! Ты попал, сукин сын, и даже не знаешь, как! — лучилось злобой лицо этого выродка. — Ты убил двоих моих людей, и этого тебе не простят!

— Не слишком ли много патетики, камаррадо? — ухмыльнулся я.

«Бывалый» прыгнул. Я ждал, что он это сделает, приготовился стрелять, но он оказался проворнее. Секунда, и теперь в его руках Марина, а я вновь за тележками, и несколько новых пуль застревают в консервах, колбасе, мясе и других упаковках с едой, коей набрано достаточно много, чтобы поглотить малокалиберные кусочки свинца. Будь калибр ствола чуть поболее, тут бы мне и трындец настал. Мой прыжок, прямо на четвереньках — под ближайший кассовый транспортёр. Тележки — лишь временная защита. Теперь же пули могут лишь поцарапать пол рядом со мной.

— Ну, где ты, урод? У меня твоя девчонка, видишь? — Вскрик — он ударил Марину. Та, видно, лягнула его, так как он ударил её вновь — Выходи, что же ты спрятался? А, герой?

— Хорошо! Не стреляй!

— Хуан, не надо! — А это Марина. — Он ничего мне не сделает!

— Сделаю, малышка. Сделаю… — коварно усмехнулся тот.

— Не сделаешь, — покровительственно хмыкнул я. — Я ведь слаще. Меня убить одно удовольствие — не то, что какую-то кошёлку из гетто. — Я начал медленно подниматься.

«Бывалый» мог меня пристрелить, его ствол изначально смотрел в мою сторону. Но то ли информация о «погружении», то ли Марина слишком боевито себя вела, то ли всё вместе, но когда я смог открыть огонь, его ствол смотрел Марине в висок. Перестраховка, значит. При любом «погружении» он успеет выстрелить, это гарантия получше, чем пытаться достать меня с моим ускорением.

— А ну спокойнее! Пристрелю стерву!

Но я знал, что стрелять он не будет. В смысле, сам. Первый. Прочёл в его глазах. Он слишком для этого боялся. Но его ствол находился слишком близко к голове дорогой мне девушки.

Сознание ускорить. На максимум. САМЫЙ максимум. Теперь эмоции. Очистить голову от всего. Это не Марина. Это андроид. И я — на учениях. И надо сделать всё, как на полигоне, без сучка и задоринки. Без боязни совершить ошибку. Потому, что когда боишься — совершишь. Просто потому, что эмоционален. Я — холод! Сам холод! Передо мной Цель, в голове техника, как её поразить, и я должен это сделать, по учебнику. И ничего лишнего!..

Спуск… И ещё раз. И ещё, контрольный.

Всё, сознание отпустить. Вернуться в нормальный режим восприятия.

Яблочко. Но кривое, косое. Грязное. Вторая пуля вошла над правым глазом подонка, пробила черепушку и вышла почти тут же через бочину черепа. Я как бы стесал пулей часть черепной кости — большего, не задев Марину, сделать не мог. Третьей его, конечно, прикончил как надо, в центр лба, но вторая…Премерзкое зрелище!

Марина тут же вырвалась, упала на колени, открывая мне простор для манёвра, но поздно. Я уже закончил. Просто действовал на ускорении, а несведущему человеку, понять такое сложно. Но всё равно молодец — мысленно её похвалил. И только теперь тело «Бывалого» кулем свалилось на пол.

Живая. Живая и невредимая! Кажется, последним выстрелом зацепил ей волосы, но это ерунда. Не представляете, какое ощущение безудержного счастья навалилось на меня. Я смог! СМОГ! Выстрелить в НЕЁ! Отрешившись от эмоций. Я её спас, и…

…А остальное додумаю позже, когда успокоюсь.

Чуть дальше, метрах в двадцати, почти возле стеллажей, выла Виктория, приживая к груди совершенно спокойного мальчика — нервная система того нажала на тормоза, он был в ступоре. Пройдёт. У нас опытные психологи, выведут. А за витринным окном гудели сирены гвардии.

— Знаешь, родной, меня не устраивает, что тебя там кто-то когда-то заберёт, — произнёс я, догоняя ползущего без ориентиров и всё ещё подвывающего «слепого». — Передай им всем там привет, и скажи, что сами виноваты. — Спуск. И очередная пуля моего пистолета поцеловала его в темечко.

Хрясь! Голова моя отлетела в сторону.

— Хуан, ты вообще!.. С-соображаешь? — Жанка кричала на русском, еле сдерживая истерику. С её отменным самоконтролем. — Да ты… Ты вообще что творишь, а? — Хлобысь! — по другой щеке.

Я стоял и смотрел в землю. А что тут сказать? Сам бы себе вмазал куда сильнее. Но déjà vu, эта проклятая память моего беспомощного прошлого.

Глупо. Очень глупо. Но не мог я поступить иначе. Я всё же пацан, мальчик. Далеко мне до мужа. Надо признать это и не ерепениться.

А сейчас ещё и Катарина подъедет. А уж эта всыплет — так всыплет, от души. А что сотворит после неё Мишель… Лучше не думать. Эдак по-свойски сотворит, по родному.

— Ну, нам это, руки уже можно опускать? — произнёс старший группы реагирования гвардии. Девочки как получили приказ держать всех на мушке, так прилежно и держали, невзирая ни на какие наши эмоциональные с Жанкой разборки. Гвардейцы не сопротивлялись, и тоже были захлёстнуты видом избиваемого хрупкой девушкой меня. Мужики, что с них взять.

— Да. Вольно, отставить держать под прицелом! — обернулась к своим Жанка, немного придя в себя. Снова поворот ко мне. Вздох, но уже тише:

— Эх ты, добрый молодец! Ладно, с тобой не я разговаривать буду. Приводи себя и своих в порядок, я пошла по поводу договариваться.

Имелось в виду, по поводу того, что меня у гвардии забирают. Второй раз за сегодня, но в этот раз спокойно, на законных основаниях.

Взвод Жанки, назначенный сегодня в качестве ГНР, приехал через несколько минут после гвардии. Говорит, мчались, как угорелые, с сиреной, просто вечерняя пробка — раньше не успели. Меня под белы рученьки в тот момент уже вывели и допрашивали, но в «Аранье» ещё не заперли, и вообще сегодня гвардейцы проявляли ко мне уважение. Вид валькирий с винтовками застал стражей порядка врасплох — никто не успел даже подумать о сопротивлении. Впрочем, когда подумали, решили не сопротивляться тем более — после событий месячной давности, корпус приобрёл в городе такую славу, что хоть вешайся. Причём о расстреле в управлении почему-то никто не вспоминает, словно это был иной эпизод. А вот о том, как Бергер пристрелила капитана, а девочки Терезы расхайдокали «Араньи» из деструкторов… Это помнят все. Как и результат следственной комиссии по тому инциденту. Сегодня Жанка и компания были не по форме, в гражданском, но все надели шлемы и держали в руках типовые винтовки — спутать девчонок с кем-то иным, кроме ангелов, невозможно.