Семён Афанасьев - Справедливость

Отъезд хозяина малой отары к родне затянулся вместо двух недель до полутора месяцев.

К удивлению отца Зауре, к его запоздавшему приезду, с баранами всё было даже лучше, чем если бы он их поручил поселковому малши (*1): парень, негласно опекаемый в магазине его дочери, оказался на редкость ответственным. И действительно, организовав сверстников, Азамат выполнил весь оговоренный объём работы. Не смотра на то, что этого от него никто и не ждал.

Честно говоря, эта отара семье самой Зауре и её отцу уже не сильно была и нужна: работы с баранами море, а кормила весьма неплохо коммерция. И тратить время на баранов было жаль (в грамм добыча – в год труды).

Но инерция, земля предков и наследство (баранами) – вещь такая. Пусть, как говорится, будут и гуляют…

Когда двое родственников пригнали во двор Азамата причитающийся за работу пяток баранов (суммарной стоимостью под три сотни долларов в те времена), плюс отсчитали прилюдно какие-то деньги национальной валютой, отец Азамата долго и задумчиво смотрел на сына.

После чего с утра исчез, прихватив часть денег сына и оставив записку, что переезжает к родне. А семью теперь прокормит и сын.

Мать исчезновения отца, по понятным причинам, даже не заметила, поскольку несколько дней пребывала именно в том самом «определённом» состоянии.

А Азамат наконец вздохнул спокойно: кормить семью он и сам уже мог, а вот аппетиты отца (и в еде, и в выпивке) наносили семейному бюджету ущерб гораздо больше, чем даже периодические визиты участкового (с которым отец уединялся в пристройке под звон стаканов и звуки песен. Уничтожая запасы консервов, делавшиеся Азаматом на зиму).

Мать, конечно, тоже была не доходной, а расходной статьёй; но она ела и пила не в пример меньше отца. Да и трезвые периоды у неё случались намного чаще.

То, что репутация – всё в жизни, Азамат понял тогда, когда владелец пивной на трассе всерьёз предложил пацану всамделишний контракт на поставку вяленой рыбы. Устно, под рукопожатие.

Который Азамат принял, здраво прикинув: жрать семье зимой надо. Эфемерная школа, куда требовалось ходить с десяток кэмэ (только туда, потом столько же обратно), никуда не убежит. А вот если он, самый старший мужчина, вместо походов на заработки, будет ходить в школу - … то уже через месяц на зиму не на что будет купить угля.

Подобный опыт в семье Азамата был, и повторения не хотелось.

К тому же, как и большинство детей, Азамат ещё хорошо помнил сказку про Буратино: смешной деревянный человечек вместо школы, продав азбуку, вообще отправился развлекаться (в театр). Даже не на заработки. А в конце книги стал, ни много ни мало, владельцем собственного кукольного театра!

С высоты своего возраста, пример казался Азамату исчерпывающим и идеально описывающим ситуацию: те дети, что по тупости пошли в школу, своими театрами к концу книги, судя по отсутствию информации о них, не обзавелись.

Выбор в пользу «рыбного» контракта с пивной был очевиден.

Азамат снова организовал мальчишек, распределил места на берегу, составил график смен ловли (да-да, ловили именно сменами: в отличие от него, другие пацаны в школу ходили, и ловить целый день не могли).

Взрослые односельчане только посмеивались над «тимуровской командой», но ровно до тех пор, пока в октябре Азамат не купил машину угля на свой двор сам. За полтора месяца работы. Плюс – питание младших тоже было на нём. И одежда. И мать регулярно брала водку в магазине за деньги, а не в долг, как водилось при отце.

Опуская детали, в школу пацана спровадили в первый класс только в девять лет – настолько неплох был его мелкий бизнес. И то, уговаривали всем посёлком: сход соседей Азамат нехотя послушал (а скорее возымели действие угрозы старух сообщить участковому – а там и до детдома недалеко).

В школе учиться, как ни странно, понравилось.

Бизнес хотя и пострадал, но на еду хватало. А восемь классов пролетели, как весенняя ласточка.

К сожалению, рыбный промысел со временем свернулся: страна отстраивалась, и пивной на трасе не стало. Её хозяин перебрался ближе городу.

На баранах что-то иметь удавалось, плюс рядом на трассе открылась автозаправка. Куда Азамата взяли работать сразу: репутация у парня была своеобразная, но никак не отрицательная. После девятого класса, из-за работы на заправке, о школе пришлось забыть, но сам Азамат не сильно страдал по этому поводу: регулярный доход (немаленький, по местным меркам), стабильное рабочее место круглый год и (!) девушки, иногда заправляющие машины… Интереснее были только машины. На которые Азамат любил смотреть и мог смотреть часами (видно, сказывалась генетическая любовь к коням, хех).

Как снег на голову, свалилась повестка в армию, но Ербол к тому времени был уже не ребёнком. И баранов, заботливо выращиваемых Азаматом в собственном гурте, семье на срок его службы должно было хватить.

С армией получилось смешно. Два каких-то офицера долго спорили между собой, стоит или не стоит отправлять его в какую-то непонятную часть на самый край государства (Каспий). Один тыкал пальцев в неполное среднее образование Азамата, а второй после паузы спросил:

- Плавать умеешь?

- Я же с реки, - пожал плечами Азамат. – С мая но ноябрь в воде. Получше вас и плаваю, и ныряю...

Офицеры переглянулись.

- А ещё что умеешь? – спросил второй офицер.

- Охота, рыбалка, баранов пасти могу, - честно сообщил Азамат, не видя причин недоговаривать старшим и уважаемым людям. – Повадки рыб и раков знаю, на реке если. Два года на заправке и на СТО при ней работал, по карбюраторным двигателям кое-что могу.

В итоге, Азамат-таки попал на Каспий, в эту самую странную часть. Относившуюся к пехоте, но имевшую якоря в петлицах. А пехота почему-то называлась морской.

Сама служба была никак не сложнее детства, особенно в свете грамотно сделанного в одном из первых увольнений запаса в четыреста долларов (прости, Аллах, за прегрешение. Но видит бог, эта пьяная свинья сама виновата. Нельзя, будучи офицером, так вести себя с незнакомыми матросами в городе. Не помня, что говоришь и делаешь, и таская в кармане такие суммы).

«Запас» был предусмотрительно спрятан Азаматом в дупле одного из деревьев, росших вокруг части. А как пользоваться материальным ресурсом для укрепления авторитета, сам Азамат знал ещё со времён специнтерната (называвшегося ещё детской колонией). Куда угодил в четырнадцать лет на несколько месяцев из-за драки с городскими на реке (разбираться, кто прав, менты и суд почему-то не стали. Видимо, родители, что-то шепчущие на ухо правоохранителям, чего-то стоят, мелькнуло тогда у самого Азамата. Но взять таких же точно родителей именно ему было негде).