Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

— Тогда вперёд… Может, ещё по магнестрали мы немного их обойдём… по магнестрали-то всегда быстрее… — у Александра закружилась голова, он чаще дышал, чтобы справиться с этим. Он потёр немеющее лицо и поспешил отдавать приказ:

— Серафим… Забронируй гостиницу в ближайшем мегаполисе…

— Уже! — Серафим поражался угасанию голоса Александра и беспокойно сказал: — Отец Александр! Держись, через час будем на месте!

— А… да? Это хорошо… Спасибо, дорогой друг мой, Серафим…

Александр закрыл глаза и провалился в небытие. Что-то произошло, и силы окончательно покинули его. Он так устал, что ничего не мог с собой поделать.

Не было ни одной минуты во время дальнейшего пути, когда Максим и Серафим сомкнули глаз. Они молились, передавая друг другу молитвослов в истёртой обложке. Молился и Савватий. Он смотрел на спящего Александра, боясь потревожить его сон, а в его ушах, словно повторяющееся эхо, звучал заданный ему вопрос: «А ты, брат Савва… Исцелял ли словом?» Он силился понять, что так мучает его, но ответа не находил.

Когда автопилот привёл магнекары на парковку многоэтажной гостиницы, Максим быстро отстегнул ремень безопасности и бросился к магнекару Наставника. Он поднял дверь, увидел белое лицо Александра и спросил Савву:

— Ну как он?

— Спит, — тихо сказал Савва.

— Странный сон. Боюсь, он не здоров. Ему срочно нужно в удобную постель. Но нам не следует появляться в гостинице в снаряжении. Давайте снимем всё и оставим пока в магнекаре, заберём позже. Помоги раздеть его.

Максим нажал сбросы на грудной панели бронеразгрузочной системы и отстегнул верхнюю платформу. Савва взял её и хотел перекинуть в багажный отсек через сидение, как вдруг Александр открыл глаза, мутным взглядом посмотрел на него и вцепился в его запястье. Рука была такой горячей, что обжигала даже через тактические перчатки.

— Не приближайся ко мне, — странным голосом произнёс Александр.

Савва поднял глаза на Максима.

— У него сильный жар! Кажется, он бредит!

Взгляд у Максима был встревоженным.

— Я понял тебя. Срочно надо поднять его в номер. Снимай с него всё!

С большим трудом братьям удалось снять с Александра остальное снаряжение. Они раздели его, оставив на нём только военные штаны и ботинки, и надели мирянскую тунику, своевременно приобретённую для маскировки. Потом они переоделись сами.

Максим и Савватий выволокли Александра из магнекара и, подняв с двух сторон под руки, потащили ко входу в гостиницу. Серафим в простом мирянском верховике, надетом поверх формы, быстро шёл перед ними, распахивая двери.

— Я подтвердил бронь и заплатил, — сказал Серафим. — 12-й этаж, двухкелейный номер. Но… перед элеватором холл, там люди.

— Это ничего, — взбудоражено усмехнулся Максим. — Эта же задача тебе по плечу, не так ли?

Перед входом в холл их остановил администратор с охранником. Он ледяным взглядом посмотрел на них. Серафим решил не давать ему первым заговорить:

— Понимаете ли, наш друг… — начал Серафим, как вдруг Александр открыл глаза, увидел перед собой охранника и глухо сказал:

— Я тебя найду… С нами Бог!

— Ну вот, видите, — как бы смущенно закончил Серафим.

— Понятно, — брезгливо произнёс администратор. — Запомните: в гостинице употребление трансов запрещено!

— Он больше не будет, — свирепо сверкнул глазами Серафим.. — С него хватит. Мы проследим.

— Я надеюсь на ваше благоразумие. Добро пожаловать, господа, и приятного отдыха.

Александра буквально внесли в комнату. Серафим сорвал с ближайшей кровати покрывало, а Максим и Савва уложили Александра в постель. Он тяжело дышал, его бледное лицо покрывал пот.

— Что же такое с ним? — испуганно спросил Максим. — Почему у него жар?

— Не могу точно сказать, лишь предположить, — сказал Серафим. — В последние дни он много пережил… Стресс! От стресса снижается иммунитет, и…

— Никогда у него не было ничего подобного из-за стресса. — сказал Савватий. — Никогда! Он что, неофит? Он — капеллан патриотической армии, и уже пережил столько стрессов, что другой на его месте давно бы свихнулся или помер.

— Так что же тогда же с ним?!! — в отчаянии вскричал Максим.

Александр открыл глаза и приподнялся на локте. Его взгляд был полон ужаса, он смотрел куда-то перед собой и, задыхаясь, вдруг заговорил:

— Господи! Не в ярости Твоей обличай меня, и не во гневе Твоем карай меня! Ибо стрелы Твои вошли в меня, и тяжка на мне рука Твоя!

— Наставник, что ты такое говоришь? — с сильным волнением пролепетал Савва. — Этот псалом не имеет к тебе никакого отношения! За что Богу карать тебя? Твоя жизнь свята в глазах Его! Ты — пример для каждого из нас!

Александр явно его не слышал, он, не останавливаясь, говорил. Его голос захлебывался и срывался, по щекам текли слёзы, смешиваясь с потом:

— Нет целого места в плоти моей по причине гнева Твоего! Нет покоя в костях моих, по грехам моим! Ибо беззакония мои превысили главу мою! Как тяжкое бремя гнетут меня, смердят и гноятся раны мои по безумию моему! Я изнемог и сокрушён весьма, вопию от смуты сердца моего…

Серафим быстро извлёк из бэкбэг биосканер и просканировал Александра с головы до ног, после чего показал данные диагностики Максиму. У того расширились глаза, и он с отчаянием посмотрел на Александра, губы которого белели.

— Жаропонижающее, — сказал он. — С поддержкой сердца.

Александр же ни на минуту не умолкал:

— Нет целого места во плоти моей, расслаблен я и весь разбит, вопию от смуты сердца моего…

Савва держал Александра за плечи, прижимая его к постели, Максим разжимал ему руку, Серафим вставил ампулу в автошприц и быстро ввел препарат в вену. Александр, как обезумев, вырвался и заорал:

— Господи!!! Пред Тобою всё желание моё, и стенание моё внятно Тебе!! Содрогается сердце моё, и оставила меня сила моя, и свет очей моих — всё ушло от меня!!! Други мои, сотоварищи мои, отступили от беды моей, и ближние мои встали вдали!!! — Он вдруг расширил глаза, с жутью рассматривая то, что он видел перед собой: — Но ищущие души ставят силки, умышляющие мне зло рекут смерть, целодневно готовят ков…

— Наставник!!! Дорогой, любимый отец Александр!!! — закричал Максим. — Услышь пожалуйста меня!!! Мы с тобой, мы не оставили тебя!!! Не Бог с тобой это делает, это — раны, которые тебе нанёс противоречащий!!! Он дух твой не смог сломить, но отравил твоё тело!!! Любимый наш брат, живи!!!

У Александра закатывались глаза, он снова упал навзничь, метался головой по подушке и, как помешанный, произносил:

— Я же не слышу, как глухой, как немой, не отверзаю уст моих… Да, я как тот, у кого слуха нет, и нет ответа в его устах… Ибо на Тебя, Господи, надежда моя!!! Ты услышишь, Господи, Боже мой!!