Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

Посёлок располагался на возвышении. Мы двинулись к нему по узкой тропе, которая шла через заросшее сорняками поле, мимо постройки, рядом с которой паслись коровы. Я их с интересом разглядывал: давно не видел крупных животных.

Пётр вёл себя в отношении Настеньки по-рыцарски: предупреждал о незаметных ямках, подавал руку и пару раз даже перенёс через грязь. Настя тянулась к нему, как тянется к отцу ребёнок, и шла рядом, поглядывая на него снизу вверх, потому что Пётр для неё был высоким, а она была маленького росточка и едва доставала ему до плеча. Он замечал этот взгляд и в ответ дарил такую добрую и светлую улыбку, что мне стало казаться, что вот-вот у Насти сзади расправятся крылья, и она улетит от нас на небо. И, как раз в один из таких моментов, Пётр ей и сказал:

— Анастасия, а знаешь ли ты, какое самое большое счастье на Земле?

— Нет! — воскликнула она, и её лицо всё засветилось интересом. — Пожалуйста, расскажите!

— Самое большое счастье на Земле — видеть, как дух человека, согретый любовью Христа, воскресает, восстает их пепла как птица Феникс! Я радуюсь очень, когда вижу это в тебе, дорогая Анастасия!

— Я… Я живая!!! Я воскресаю!!! — вдруг закричала Настя, раскинула руки и остановилась, подставляя лицо солнцу и ветру.

Пётр тоже остановился, наклонил голову, прижав руки к груди. Он беззвучно стоял и молился. И тут меня накрыло тишиной. Время остановилось… Не было прошлого… Не было будущего… Было только настоящее и оно длилось вечно. Оказывается, настоящее существует, и в нём можно быть, это и было самой настоящей реальностью! Если бы меня сейчас спросили, где бы я хотел оказаться, я бы ответил: в настоящем! Не зря оно же называется настоящим? Только оно, настоящее, и есть по-настоящему настоящее! Мы тихо двинулись дальше, но настоящее оставалось настоящим, хотя я и шёл вперёд.

Мы достигли окраины посёлка и пошли по улочке. Пётр уверенно шёл впереди, казалось, он это место хорошо знает. Мы остановились рядом с одним из домов, окружённого невысоким забором с красивой ажурной калиткой. Пётр пошарил рукой с обратной стороны калитки, открыл несложный засов и пригласил нас войти.

Мы вошли на большой участок с яблонями и огородами. Пётр подошёл к розовому дому с мансардой и постучал в окно. Было тихо. Тогда он постучал ещё раз. В окно выглянула пожилая, полная, но подвижная женщина. Увидев Петра, она ахнула, потом бросилась нам открывать. Сбежав с крыльца, она бросилась к Петру, который раскрыл ей свои объятия, и они обнялись так горячо и крепко, как будто бы не виделись полжизни.

— Сынок! Миленький ты мой мальчик! — прошептала женщина.

Я обомлел. Мы приехали к маме Петра? Хотя он же говорил, что у неё нет детей!

— Вернулся, сыночек, — сквозь слёзы радости говорила женщина.

— Да, Марфа Ильинична! И друзей привёл! — Он немного её отстранил и повернул к нам. — Знакомься: брат Андрей и сестра Анастасия.

— Заходите, заходите! — замахала она нам своими мощным руками.

Заведя нас в дом, она сразу же усадила нас за стол и, радостно причитая, налила по кружке молока и поставила на стол яблочный пирог.

— Кушайте, милые птенчики мои. Сыночек, возьми кусочек побольше! Каким же худеньким ты стал, бедненький мальчик мой…

И она всплакнула. Пётр жестом пригласил её сесть за стол. Она скромно опустилась на табурет, и Пётр её спросил:

— Помолимся? Марфа Ильинична?

А она замахала на него рукой и почему-то тихо плакала, утираясь краешком повязанного на голове платочка. Пётр её обнял рукой, притянул к себе и произнёс:

— Господь наш! Благодарим Тебя, что Ты привёл нас в этот благословенный дом! Благодарим Тебя за здравие хозяюшки Марфы Ильиничной! Просим Тебя, благослови же нашу трапезу…

— …и общение! — закончил вместе с ним я и добавил: — Да будет так!

— Аминь! — вдруг ответила Настя.

Женщина тоже сказала «аминь» и добавила:

— Как же я люблю твою молитву! Как же давно я не слышала её! Ну, рассказывай, какими же судьбами ты в наших краях? Надолго ли?

— Мы тут проездом, — сказал Пётр. — И с сюрпризом.

— Как? — рассмеялась женщина. — Разве сюрпризы не закончились?

Пётр посмотрел на Анастасию, та опустила голову и покрылась румянцем.

— Марфа Ильинична, мы тут недавно познакомились с одной милой девушкой, очень хорошей, с чистой и доброй душой… И я подумал: ну кто же тебе по хозяйству в саду-то да в огороде поможет, если не она? Примешь в свой дом дочурку?

Настя пылала. Женщина ахнула, повернулась к Насте. Та робко подняла на неё глаза.

— Конечно! Вот так сюрприз! Вот так счастье! Откуда такая ко мне милость Божия!

Она потянулась к Насте и обняла её. Настя, утопая в её телесах, в блаженстве, также обняла её. Пётр же продолжал:

— Она не только красавица, она ещё любит Слово Божие и слушает Его. И ещё у Насти есть одна мечта. Скажи какая, Настенька!

Анастасия подняла наполненное радостью лицо и произнесла:

— Я хочу креститься!

— В чём же дело? — спросила женщина и с укоризной посмотрела на Петра. И не понял, почему.

— Нет, — с улыбкой покачал головой Пётр. — Не сейчас.

— Почему же? — спросила женщина.

— Для Бога нужно делать всё качественно и хорошо. Настя нам немного рассказала о своей жизни, она была не простой, и Насте долго не получалось из неё вырваться. Поэтому мне бы не хотелось крестить её без подготовки. Анастасии лучше дать какое-то время, чтобы совсем отвыкнуть от… её «обычной» жизни. Ей надо пропитаться Словом Божьим и обрести добрые плоды покаяния и изменения жизни. Поэтому, Марфа Ильинична, я оставляю это дело тебе. Тем более Священного Писания у меня больше нет: недавно оставил его одной замечательной семье. А у тебя, я знаю — есть! Время у вас тоже есть — потрудитесь годик, помолитесь, почитайте Писание. Потом поговорим о крещении.

— Для меня это будет большой радостью! — сказала Марфа Ильинична.

— Конечно, — подмигнул ей Пётр. — Ведь я знаю, как ты соскучилась по этому делу!

— Значит, Пётр, из твоих слов можно понять, что ты через год вернёшься?

Пётр смущенно улыбнулся и почему-то глянул на меня.

— Не могу сказать, но полагаюсь на Господа. В любом случае, через годик посмотрите, да креститесь в храме! Пусть её окрестит отец Николай! Представляю, как он этому будет рад!

Марфа Ильинична стала серьёзной.

— А ты ничего не знаешь? — спросила она Петра.

— Нет, — с улыбкой сказал Пётр. — Разве ещё что-то произошло?

— Отца Николая… твоего друга… сняли с должности настоятеля храма… Из-за того, что он не отказался от тебя… Говорят, его отправили в Козеозёрский монастырь…

Взгляд Петра похолодел. Они с Марфой Ильиничной долго смотрели друг друга в глаза, как будто глазами разговаривали. Наконец, Пётр спросил: