Кае де Клиари - Странно наказанный

Больше всего я люблю созерцать коллекцию оружия и доспехов, собранных в рыцарском зале. Среди всего этого можно бродить часами, разглядывая работу превосходных мастеров, клейма которых, впрочем, ничего мне не говорят. Здесь нет ни одного знакомого значка, как будто это изделия людей иного мира. Или не людей?

В любом случае здесь всё мне по размеру и всё по руке. Любой из доспехов я могу примерить, и он окажется впору. Правда, некоторые из них крайне сложно одеть без посторонней помощи, но такие мне и одевать-то ни к чему, как внутри замка, так и вне его. Что же касается лёгких панцирей, с которыми я справляюсь так же запросто, как с обычной одеждой, то в их пользе мне не раз приходилось убедиться.

Первое время, глядя на некоторых обитателей леса, я ходил туда не иначе, как в полном вооружении. Теперь обхожусь лишь полуторным мечом. Не брал бы и его, но он необходим для некоторых ритуалов. Для каких? Об этом потом.

В общем, в замке есть чем заняться. Можно спуститься в подземелье и беседовать там со скелетами чернокнижников, прикованными к стене. Среди них встречаются мудрецы и безумцы, острословы и любители побрюзжать. Есть даже редкостные пошляки, что не мешало им быть в своё время учёными.

Может быть, вы думаете, что мне не хватает женского общества? Представьте себе, в этом здесь нет недостатка. Стены жилых покоев увешаны портретами прелестных девушек и великолепных дам, подобных статью королевам.

Достаточно взять любую из них за руку и вывести из рамы. Только делать это надо деликатно, но решительно. Они не терпят грубости и робости. Что же поделать? Женщины! Но если вести себя по-рыцарски, отказа не будет.

Есть, конечно, ограничения. Например, они выходят лишь на день или ночь, поэтому, если хочется живого общения, следует рассчитывать время, которого может не хватить на что-либо важное. А у них всё важно — и умение вести беседу, и искусство музыки и танца, и совместная трапеза, и волшебство алькова.

Допустимо вывести, таким образом, и несколько представительниц прекрасного пола. Это необычно и забавно, но не следует увлекаться. Не рекомендуется выводить больше двух — сам замучаешься, и они останутся недовольны. Им ведь всем требуется внимание, иначе они зачахнут, а это сложно, никого не забыть, когда красоток слишком много.

Можно устроить кое-что погорячее. Здесь есть алхимическая лаборатория, а в ней шкаф с несколькими десятками одинаковых, то ли горшочков, то ли кувшинчиков с запечатанными горлышками. На каждом кувшинчике имеется особая бирка с написанным на ней именем. Знаете что в этих необычных сосудах? Прах сожжённых ведьм.

Жутко, не правда ли? Не просто жутко, а чудовищно! Даже если они были виновны в том, за что их предали огню, само действо этой казни настолько отвратительно и преступно, что безоговорочно относит его вдохновителей и исполнителей на сторону зла, в то время как сами ведьмочки на поверку оказываются просто девчонками с буйной фантазией. В своё время они посмели выбраться из серой безликой толпы, и толпа им отомстила.

Поначалу я не решался их вызывать, думал, что это сродни непочтению к останкам безвинно убиенных. Оказывается, ничуть не бывало — они только рады погулять, порезвиться и побеситься вдоволь, прежде чем залечь обратно спать.

Ах, да, я ведь забыл сказать, что и девушки из портретов, и узницы алхимических сосудов, могут входить лишь раз в год. Поэтому, вызывая их, я развлекаю не только себя, и считаю своим долгом сделать это время взаимно приятным.

Кстати, в отличие от нарисованных барышень, молодых ведьмочек можно вызывать в любом количестве, хоть всех сразу. И тогда в замке пойдёт дым коромыслом! Самый разудалый рок-концерт не сравнится с тем, что устраивают эти развесёлые хулиганки. Им не настолько необходимо моё внимание, потому что общество друг друга их вполне устраивает. Главное не мешать! И тогда незабываемое развлечение, длящееся двенадцать часов, обеспечено. Вот только есть один побочный эффект — последующая уборка лежит целиком и полностью на мне.

Только, пожалуйста, не надо путать меня с каким-то там некромантом-некрофилом. Ровно на двенадцать часов все эти девушки живые, тёплые, легко ранимые, иногда капризные, но никогда не злые! И расставаться ни с одной из них совершенно не хочется.

Между прочим, столь краткий срок их пребывания в моём замке и столь длительный сон после этого, обусловлен не какими-то их особенностями, а тем, чтобы я не успел привязаться ни к одной из них. И это тоже часть наказания.

Конечно, кое-кто мне искренне позавидовал бы. Ещё бы! Никой ответственности, никаких забот, кроме, разве что, самых мелких. Правда, здесь совсем нет развлечений, привычных человеку, вышедшему из современной цивилизации. Я имею в виду кино, телевидения, компьютерных и видео игр, интернета. Лично я по всему этому не скучаю, как не скучает взрослый человек по песочнице с лопатками, ведёрками и формочками. Мои вкусы и пристрастия удовлетворены здесь полностью. Но…

…………………………………………………………………………………………..

Тропинка, казавшаяся бесконечной, оборвалась, как всегда неожиданно. Я это понял, потому что вместо утоптанной земли и мелких камешков, почувствовал под подошвами своих охотничьих сапог мягкую траву.

Теперь мой посох не мог служить мне таким же надёжным проводником, как до этого. Здесь можно было запросто забрести в колючие кусты, из которых и при свете дня не выберешься иначе, чем оставив на ветвях одежду и собственную шкуру. (Ещё одна причина носить доспехи.) Либо угодить в овраг, на дне которого уж точно не ждало ничего хорошего.

Поэтому, двигаться по поляне здесь можно было только мелкими шажками и с большой осторожностью. Но меня ожидали.

Огонёк мигнул в слоях тумана, словно путеводная звёздочка. Теперь я точно знал, куда мне следовало двигаться. И я пошёл, не глядя под ноги, ведь всё равно это было бесполезно.

Шагал я широко и быстро. Уверенное движение вслед за болотным огоньком это знак доверия, который он, несомненно, оценит. Если бы я засомневался, стал бы пристально вглядываться в туман или ощупывать дорогу перед собой посохом, это обидело бы моего проводника. Тогда он либо исчез бы, либо не удержался от искушения завести меня в гиблое место. В тот же овраг, например, или в соседнее болото.

Вскоре я почувствовал, что трава под ногами кончилась, и мои каблуки тихо застучали по чему-то твёрдому, скользкому и глуховато-гулкому. Бревно! Точнее ствол поваленного дерева, служивший мостом через что-то, куда не следовало падать. Судя по негромкому журчанию, доносившемуся снизу, это был не овраг, а широкий ручей, либо небольшая река.

Но вот покатая поверхность дерева стала сужаться под ногами, и я спрыгнул на землю. Почва слегка спружинила, и это немного дезориентировало меня. Я оступился, стараясь удержать равновесие, и мне повезло — я не упал, и выпрямился, украдкой переведя дух.