Леонид Каганов - Блядская планета

— А еще зеркало разбилось и две плитки треснули, — продолжал осмотр Михаил.

— Это давно, — донеслось из кухни. — Зинка психовала, когда я ее запер.

— Не глупи, — возразил Михаил. — Скажешь, что тоже от протечки.

— Там же видно, что бутылкой шампанского били, — мрачно вздохнула кухня. — На дверь посмотри.

— Уже посмотрел, — согласился Михаил. — Но пятно-то на потолке здоровенное! Я пойду поговорю с соседями…

И Михаил решительно вышел из квартиры.

Вернулся он довольно быстро, его лицо было спокойным и удовлетворенным.

— Я все уладил, — сказал он и по-отечески потрепал Тараскина. — Там его сестра ковры сушит феном. Хозяин живет в Китае, у него там бизнес. Мы позвонили с ее телефона, я объяснил ситуацию, назвал сумму. Мужик вменяемый, согласился без вопросов. Вот тебе на холодильник бумажку кладу — его номер, не просри. Пришлешь ему завтра фотку пятна и номер своей карты, он тебе переведет тридцать тысяч.

— Тридцать тысяч чего? — спросил Тараскин.

— Ну не юаней же. Рублей.

— И свет не будет выключаться? — недоверчиво спросил Тараскин.

— Да свет у тебя сам до завтра просохнет! — заверил Валерий. — А пятно на потолке замазать — вообще делать нечего. Я тебе могу за десятку вообще весь потолок перекрасить! Банка краски и час работы!

— Валера мастер на все руки, — подтвердил Михаил. — Дай ему десятку, он сделает.

— Возьми на холодильнике, там гонорар в конверте, — кивнул Тараскин.

Валера нашел конверт и отсчитал десятку.

— Заночую у тебя, утром сгоняю в Леруа, куплю краску с кистью и сделаю! — Валера спрятал деньги в карман.

— И мне бы десятку, — кашлянул Михаил. — По справедливости на троих поделим. Валерке — за ремонт, мне — за менеджмент, а Тараскину… Кстати, а тебе-то за что, Тараскин? Да шучу я, шучу!

— За моральные страдания! — подсказал Валерий.

— Именно! — согласился Михаил. — А теперь давайте уже нормально выпьем! — Он встал и поднял рюмку: — Друзья! Олежек! Валерик! Забудем всю нашу бытовуху и вспомним, какой у нас судьбоносный день! Сегодня Земля встретила инопланетный разум! За встречу!

Друзья так душевно посидели до утра, что договорились встретиться снова через неделю. Тараскин предложил попить пива около его дома на фудкорте в «Чистой тарелке» на последнем этаже торгового центра. Он уверял, что это самое бюджетное и уютное место, с небывалым разливным пивом и божественными куриными крылышками. Друзья подозревали, что фантаст преувеличивает по своей рабочей привычке, но, сев за столик в уютном уголке под пластиковой пальмой, вынуждены были признать, что он прав.

— Агата Кристи, — объяснял Тараскин, — сочиняла в ванне. Лев Толстой — на пашне. Сергей Лукьяненко — на пляже. А когда мне надо придумать нарратив, я иду сюда. Ты сам на вершине, а вокруг бурлит человечество! — Он кивнул за спину.

Там, в бездне за прозрачным бортиком, отсюда просматривался весь торговый центр — многочисленные этажи, бутики, эскалаторы, стеклянные лифты. Там ходили люди, горланили дети, кто-то описывал круги на пластиковом самокате. Там на разных этажах роняли на пол мороженое, примеряли береты, ждали очереди к банкомату и размешивали кофе пластмассовой вилкой.

— Отличное место, — согласился Михаил и поднял кружку. — За встречу!

Пиво тоже оказалось прекрасным.

— Вот скажи как фантаст, — начал Михаил, пробуя разгрызть куриную кость. — Это нормально, что инопланетный разум не выходит на связь уже столько дней?

— Абсолютный норм! — заверил Тараскин. — Не понимаю, чего все так истерят. Тысячи лет ждали контакта, подождем недельку. Может, он просто занят. Или у него нет возможностей.

— Деньги кончились в мобилке, — пошутил Михаил.

— Зря смеешься, — возразил Тараскин. — Наука не знает, как он отправляет сообщения из туманности Орла через нашу МКС. Это не радиоволны, я тебе стопроцентно говорю — они бы шли миллиард лет. Может, гравитационные поля. Или какие-нибудь спутанные кварки-квазарки. А что мы про них знаем? Галактика расширяется, звезды вращаются… Вклинилась какая-нибудь Черная дыра на пути, отбросила тень — и временно нет соединения, перезагрузите передатчик и попробуйте позже…

— Я утром в машине, — сообщил Михаил, — такую версию слышал по радио, что, может, мы ему просто больше не интересны.

— Мы да не интересны? — фыркнул Тараскин. — А кто же тогда интересен? Не ссы, всё будет. Никуда он не денется, просто надо ждать. Скажи, Валерка?

Валерий кивнул.

— Прикиньте, парни, — продолжал Тараскин, — меня тут звали в международную волонтерскую группу фантастов! Сценарии контакта писать. Это ж насколько там у всех башню снесло, что к фантастам побежали за советами!

— Круто! — с уважением присвистнул Михаил. — В Женеву повезут, в ООНА?

— Звучит круто, а по сути тухляк, — отмахнулся Тараскин и принялся загибать пальцы: — Во-первых, никого никуда не везут, работа по интернету, тебе присылают новые материалы, ты в ответ генеришь фантастические идеи, прогнозы, варианты развития событий и прочий нарратив. Во-вторых, как и где твой нарратив потом станут использовать — темный лес. Со всеми правами отдаешь. И всё. Даже авторство не докажешь. Ну и третье: команду аккуратно назвали «волонтерской», догадываешься, почему? Потому что денег платить не собираются. Мол, и так великая честь — контакт миров… В общем, я их послал.

Михаил глубоко задумался.

— Ну не знаю, дело конечно твоё… А если и правда честь? В менеджменте это называется «имиджевый проект», можно такие преференции отхватить, что дороже денег… А тебе самому разве не интересно поработать для контакта?

Тараскин пожал плечами.

— Я не мальчик, я профессионал. Автор кучи игровых сеттингов. Автор трех фантастических книг — своих собственных. В обоих смыслах фантастических — без ложной скромности. Меня хотят бесплатно использовать в своих целях? Спасибо, не интересно.

— А ты их в своих целях используй!

— Не, это всегда игра в одни ворота, — покачал головой Тараскин.

— То есть, я правильно тебя понял, что они тебе такие: «Уважаемый автор трех книг Олег Тараскин! Приглашаем на международный брейн-штурм для Организации объединенных наций астроконтакта!» А ты им такой: «Идите нахер!»

— В целом, да. Только не уважаемый Олег Тараскин, а Уильям фон Хельсинг — они меня под псевдонимом знают. А нахер я их послал изящно: порекомендовал Рената Назаретдинова.

— А кто это?

— А никто, в том и юмор. Мой стажер.

Михаил помолчал, задумчиво разглаживая начинающую лысеть голову.

— Кстати, давно хотел спросить, а почему ты под псевдонимом?