Ник Харкуэй - Гномон [litres]

Нейт нащупывает выключатель и сильно на него нажимает. Вспыхивает тусклая бледно-экономная лампочка. Инспектор спускает ноги в бездну.

Катабасис, будь мне другом.

Мьеликки Нейт одна спускается в темноту, хотя теперь она никогда не одинока. В промежутках между ее мыслями звучит некий шепот, будто дружеский разговор в соседней комнате. Она хочет назвать это чувство временным ослеплением, отпечатком в сознании долгих лет под наблюдением Системы, чем-то вроде зуда в ампутированной ноге, но нет. Это Диана Хантер, ее истории оживают в сознании инспектора. Они не автономны. Об этом никогда не было речи. Нет, они теперь аспекты ее личности, как если бы она жила рядом с ними во плоти.

Лестница крутая, поэтому она спускается задом наперед, как принято на флоте. Грубые алюминиевые планки под руками на миг кажутся деревянными, потом – морской водой, затем – пеплом. Нейт гадает, доберется ли она когда-нибудь до дна. А потом ступает на него.

Ее нога касается пола. Хорошо. Она находит выключатель – латунный рычажок с гладким шариком на конце, будто экспонат из исторического музея. Когда вспыхивает свет, он оказывается оранжевым, а не белым, с потолка на проводах свисают грубые лампы накаливания. Кто-то их сделал, может, сама Диана Хантер.

Хантер, которую, скорее всего, звали не Хантер.

А как же тогда? Кто знает о Системе столько, чтобы попытаться ее обрушить?

Не сейчас. Это выяснишь потом. Теперь – это.

Комната круглая и немного сырая, в камнях чувствуется запах воды. В ней всего один странный объект: выложенный камнями колодец. Ведра рядом нет, но на поверхности воды покачивается вытянутый предмет из серого пластика. Что это? Кит? Акула?

Нейт поднимает его, переворачивает и удивляется тому, какой он легкий.

Нет, не акула, разумеется. Еще один намек, еще одна ценная находка коллекционера: крошечная, раскрашенная вручную модель, выпущенная в Ньюкасле компанией, которая когда-то строила и настоящие суда. Ядерная подводная лодка класса «Резолюшн», масштаб 1:1000.

«Ребус».

В эту секунду Нейт почему-то представляет себе, как Хантер спускается сюда с ребенком из своего книжного клуба, чтобы играть в кораблики, и больше никакого смысла в этом нет. Она видит, как бьется над этой загадкой десять, пятьдесят лет спустя, живет здесь в отзвуках призрачного эха человека, ставшего причиной ее расследования: скрытной, никому не нужной отказницы, обезумевшей от приближающейся старости и упущенных возможностей.

«Ребус», пятая подлодка из четырех.

Нейт замирает на краю колодца и чуть не падает в него от головокружения. Сколько она не спала? Когда в последний раз чувствовала себя в безопасности? Что ж. Хантер выдержала дольше, так что и она справится. Это не состязание, просто замер возможностей, эталонный показатель. Диана была стара, Нейт в расцвете сил. Тут важна сила воли.

Она плещет водой в лицо и смотрит в темный круг. Кирпичи уступают место камню, а затем темноте. Черная вода глубоко-глубоко под домом. Вниз и вниз. Под подвалом, под водой.

И потому подлодка.

Подвал, фундамент, база, базис, батус: глубже и глубже, туда, где все теряется.

Что лежит под нижним океаном?

Что, если под этим подвалом есть другой? Подподвал, обозначенный подлодкой? Что, если там, в колодце, спрятаны все секреты Дианы Хантер, и это – катабасис для ее наследницы? Очень по-гречески и довольно опасно: антирождение, призванное подготовить ее к новому началу.

Хантер уверенно зовет ее вперед, вперед и вниз, в колодец. И, да, конечно, она возьмет с собой ферритовую цепь. Точнее, цепь возьмет ее с собой, потому что станет грузилом. Что бы там ни было, цепь – часть ребуса. Она водоупорная, эта старинная система памяти, – когда-то ее называли «памятью старушки». Почти неуничтожимая, может пережить ядерный взрыв, и тяжелая, как весь мир.

Нейт начинает бить дрожь. Это сумасшествие. Может, она и вправду сорвалась с катушек: не галлюцинации, но нарушение мышления, перевернутая логика? Она воображает себе Кин на экранах вокруг площади Пикадилли: «Мьеликки, пожалуйста, выходи. Мы поможем. Ты не одна».

Нужно подняться наверх и позвонить Джонсу, отдаться музыке, довериться Системе. Может, еще не поздно, даже теперь.

Нейт смеется. Нет, поздно. Они ей с такой помпой показывали терминал Огненного Хребта. Думают пересидеть будущие потрясения. Вероятно, они уже отрезали соединение с домом, в одном из Лённротовых тоннелей под миром, и она тут только и может, что отдать им то, чего они хотят. Она воображает себе Джонса с бензопилой, и как он качает головой, глядя на нее. «Боюсь, все это было зря, Мьеликки».

Лучше бойся. Ты все время недооценивал Диану Хантер и опять недооцениваешь.

И меня тоже. Ты недооценил меня. Все вы, кроме Лённрота.

Вы нашли ее дневники?

Нет. Но скоро найду.

Или умру, конечно. Есть и такая вероятность.

Она спускает вниз медную цепь, как рыболовный линь. Грани довольно острые, так что она надела пару садовых перчаток с характерными следами на ладонях и пальцах. Кто-то уже делал в них это.

Медь спускается в колодец. Вот преимущество носителя: его можно без страха намочить. Можно выставить в вакуум, подвергнуть радиационному излучению. Она спокойна, инертна. Это цепь, а не летучий целлулоид или уязвимая магнитная лента. Двадцать футов. Тридцать. Сорок. Пятьдесят. Нейт чувствует, как цепь ослабла. Пятьдесят футов до дна. Если это ошибка, ей придется возвращаться на пятьдесят футов назад, на одном выдохе, да еще не запутаться в цепи. Можно использовать садовый шланг для дыхания. Именно такой шланг, который лежит в фанерном ящике за лестницей. Он поможет, если она будет выдыхать в воду, а не в шланг.

Головой вниз? Или ногами? Здравый смысл говорит, что ногами.

Нейт кладет стремянку поверх колодца, прикрепляет к ней шланг и раздевается. Что снимать? Забудем о скромности. Холод может стать проблемой, но подвижность важнее. Значит, до нижнего белья.

Она скатывает остатки цепи в шар с короткой ручкой наверху, чтобы он болтался под ней, когда она нырнет.

Нейт садится на край колодца и опускает ноги в воду, пытается расслабиться и привыкнуть к холоду. Выдыхает. Вода плещется у коленей, щекочет. Дальше колебаться нельзя. Нужно решиться. Под водой у нее будет ограниченный запас времени, воздуха, сил и тепла. Это самое опасное, что она делала в жизни, – одна и в таком физическом состоянии. Делай или не делай, но без колебаний.

Ногами или головой вниз?

Конечно, ногами. Ногами вниз. Она ведь не сможет развернуться на дне, если там ничего нет.

А что, если там поворот, низкий проход, в который нужно протиснуться? Придется возвращаться назад?