Роберт Хайнлайн - Расширенная Вселенная

На этом я остановлюсь. Можно обсудить еще превеликое множество других мрачных тем: дефицит нефти, дефицит энергии (что не одно и то же), загрязнение среды, перенаселенность, прогнозируемые изменения климата, которые могут обострить (и, вероятно, обострят) проблемы перенаселенности и еды, спровоцировав внезапный и жесткий кризис, уличная преступность, обанкротившиеся города, наше невообразимое падение с позиции самой уважаемой до позиции самой презираемой страны в мире (и тем не менее считается, что именно мы должны платить по счетам). Билл Грешам был прав, но кое о чем он не сказал: втюхивая всякую мрачноту, мало что не разбогатеешь – еще и никакой радости тебе от этого не будет.

Так что теперь прошу со мной…

«В ЦАРСТВО УТОПИИ…»

Прошло всего десять дней, как новый президент вступил в должность, а уже всем (и его собственной партии, и «верноподданнической оппозиции») стало ясно, что глава государства из него получился еще более кошмарный, чем предрекал соперник на выборах. И тем не менее вся страна ужаснулась, когда, проведя на своем посту даже меньше времени, чем девятый президент США, он погиб в авиакатастрофе – разбился на частном самолете, который сам же и пилотировал. Вместе с ним погибли трое главных помощников: секретарь, глава администрации Белого дома и пресс-секретарь.

Ни в одном американском или канадском СМИ не заикнулись об алкоголе и различных инцидентах, в которые президент попадал в прошлом, – авиакатастрофу назвали трагическим несчастным случаем. Газеты и телевидение в других странах подобной сдержанности не проявили.

Первым увиделся с бывшим вице-президентом (еще до принятия присяги) глава новой палаты представителей: он имел на это право, поскольку занимал первоочередное место по порядку преемственности. И сразу же перешел к делу:

– Я готов снять с ваших плеч этот груз. Мы оба знаем, что место вице-президента вам предложили, просто чтобы поддержать предвыборную кампанию. Никто и никогда не собирался возлагать на вас подобную ответственность. Вот как мы поступим: вы немедленно подаете в отставку, а потом мы вместе встречаемся с прессой – после того как я принесу присягу. Говорить буду в основном я. Обещаю, все это не слишком вас обременит.

– И я так думаю. Вы свободны.

– Ха!

– Можете идти. Вернее, прошу вас уйти. Мне думалось, вы пришли, чтобы быть рядом, когда я приму присягу… но у вас на уме нечто совсем иное. Вам не понравится, если вы останетесь; мне не понравится, если вы останетесь.

– Вы еще пожалеете! Вы совершаете ошибку!

– Если тут и имела место ошибка, ее совершили на собрании по выдвижению кандидатур. Совершили, насколько я понимаю, вы и еще пятеро. Меня там не было. Да, возможно, я об этом пожалею, но именно такую ответственность мне полагается взять на себя, коль скоро мною было принято назначение на должность вице-президента. А теперь выметайтесь. Pronto! [126] Живо! (ит.)

Через сорок минут после принятия присяги в кабинет к новому президенту вызвали директора административно-бюджетного управления.

– Объясните-ка мне это все.

Директор изворачивался и так и этак, говорил, что бюджет – слишком специализированная тема, ее невозможно объяснить тому, кто впервые оказался на государственной службе…

…и услышал следующее:

– Принимаю вашу отставку. Пришлите своего заместителя.

Где-то через неделю был сделан следующий звонок:

– Адмирал? Говорит президент. Если я приеду к вам домой, ваше состояние здоровья позволит вам меня принять?

И тут схлестнулись две сильные воли. Адмирал одержал победу лишь потому, что вовремя напомнил, что никогда не следует подвергать президента США ненужному риску и провоцировать убийц… к тому же он в любом случае дважды в неделю ездит в Пентагон на своем новом автомобиле, специально приспособленном для инвалидного кресла.

– Признаю, я стар, родился еще в тысяча девятисотом. Но я вполне жив и в состоянии рапортовать своему главнокомандующему. И я, и вы знаем о недавних угрозах.

В следующий раз победа осталась за президентом. Адмирала вкатили в кабинет, и он начал подниматься с кресла.

– Сидите, пожалуйста!

Но старик не оставлял попыток встать, опираясь на руку своей медсестры.

– Прозвучало как просьба, но по сути это приказ. Сядьте.

Адмирал немедленно уселся, отдышался и начал по всей форме:

– Мэм, рапортую – и с превеликим удовольствием! – президенту Соединенных Штатов Америки.

– Спасибо, что приехали, сэр. Учитывая разницу в возрасте… и ваше здоровье, я решила, что пора покончить с протоколом. Но вы правы: в мой адрес действительно поступило множество угроз, гораздо больше, чем сообщали в новостях. Становиться мишенью для злоумышленников я не собираюсь… по крайней мере, до тех пор, пока не примет присягу новый вице-президент.

– Мадам, не становитесь мишенью никогда. Вас будут оплакивать абсолютно все, в обеих партиях. Ммм, если мне будет позволено высказаться, во плоти вы еще прекраснее, чем на экране.

– Абсолютно все оплакивать не будут, это уж точно, в противном случае мне не пришлось бы беспокоиться из-за возможных покушений. А что касается второго замечания, я не красавица, и вам это известно. Свои сильные стороны я знаю. Я умею создавать образ. Но дело тут не в физической красоте. Так делают профессионалы – профессиональные актрисы: создают образ всем своим существом. Голосом, выражением лица, руками, телом. Целостный образ – и правильные черты лица играют тут наименее важную роль. Их может и вовсе не быть, как в моем случае.

Президент улыбнулась, встала, обошла огромный письменный стол и, наклонившись, поцеловала адмирала в лоб:

– Но вы просто душка, спасибо за комплимент.

Адмирал шумно прокашлялся:

– Мэм, какое значение имеет ваше мнение, если миллионы мужчин думают иначе?

– Оставим эту тему. За работу! Адмирал, объясните мне, почему у нас столько проблем с атомными электростанциями на берегу и при этом у вас никогда не случалось никаких затруднений с атомными подводными лодками?

Президент стукнула кулаком по столу и смерила главу делегации сердитым взглядом:

– Прекратите! Заискивать перед белыми будете в другом месте. В этом кабинете нет ни черных, ни синих, ни белых, ни зеленых, ни желтых – одни только американцы. Кроме того, вы называете себя черным, представляющим интересы черных. Да ну! Никогда еще не слышала такого лживого…

– Меня оскорбляет это замечание, миссис Ни…

– Сбавьте обороты! И «госпожа президент», пожалуйста. А президента прерывать никто не смеет. Я сказала, что ваше заявление лживо. Так и есть. Я как минимум на три тона темнее вас… и тем не менее я не черная, но темно-коричневая. – Она оглядела участников делегации. – Не вижу среди вас ни одного человека с по-настоящему черной кожей. Хм, лишь один темнее меня. Мистер Грин, правильно? Вас так зовут?