Сергей Волков - Трус не играет в хоккей… [рассказ] [СИ litres]

– Да, да! – в сильном раздражении выкрикнула Валентина. – Косатка – это кит-дубийца, такой большой и очень хищный дельфин! Злой и… в общем, по латыни он даже называется «orca», как орки у Толкиена, понял?

– Ни одного задокументированного случая нападения на человека в дикой природе не зафиксировано, – меланхолично вставил реплику Вася Петрович.

– Ну да, документировать было некому, – зло усмехнулась Валентина и продолжила: – А касатка – это такая милая птичка, ласточка, по-латыни называется, я с детства помню, «Hirundo rustica»… Они там, в Центральной диспетчерской, перепутали фамилии!

– Весьма возможно…

– Ладно, хватит лирики. Давай-ка, дружок, быстренько мне связь с центром. Меня на СМС № 14 люди ждут. И работа. После вашего дурдома прямо руки чешутся заняться чем-то позитивным и созидательным. Гравипрогнозами, например.

– Увы, – лицо-экран хумаса украсила скорбная гримаса. – А вот это невозможно. Из-за сильной ионизации атмосферы Тритона в результате возмущений магнитосферы Нептуна связь отсутствует во всех диапазонах. Предвосхищая ваш вопрос – окончание магнитной бури ожидается не ранее чем через семь суток, что соответствует земной неделе. Шаттл не может покинуть станцию раньше этого времени.

– Почему? – не поняла Валентина.

– Согласно «Инструкции по обеспечению безопасности полётов в околопланетном пространстве спутников планет-гигантов», параграф шестьдесят семь, пункт девятнадцать, подпункт «б» – «в случае повышения ионизации атмосферы (если таковая имеется) до уровня, препятствующего прохождению радиоволн, категорически воспрещаются всяческие полёты как в околопланетном пространстве (высоты от 0 до 30 км), так и на суборбитальном уровне. Орбитальные полёты осуществляются строго в дублирующем режиме». Это цитата.

– Ну, чудесно, – грустно пробормотала Валентина и обречённо опустилась на диван у панорамного окна, за которым перламутрово светились льды. – Просто чудесно. А почему хоккейный матч?

– Таким образом персонал станции хочет отпраздновать столетнюю годовщину матча, состоявшегося 31 декабря 1975 года между командами клубов «Montreal Canadiens» и «ЦСКА» на планете Земля, – важно сказал Вася Петрович.

– Но зачем? – удивилась Валентина.

– Чтобы войти в историю, разумеется, – и хумас включил задорный детский смех.

Отвернувшись к окну, Валентина подышала на стекло и нарисовала на образовавшемся запотевшем пятнышке весёлую рожицу – раскосые глазки, улыбающийся рот. Но скопившаяся в уголке нарисованного глаза влага сгустилась в каплю и устремилась вниз. Рожица сразу стала не весёлой, а плачущей. «Так, что мы имеем? – следя за извилистым путём капли по стеклу, спросила сама у себя Валентина. – Я попала не туда. Другая станция, магнитная буря, болтливый хумас, весь персонал… ну пусть будет в гибернации, хоккейный матч… Так, а с чего это они залегли в спячку? Чтобы не мешать Вася Петровичу готовить каток? Ну, да, скорее всего. Пока он тут включает и выключает гравитацию и перегоняет кубометры воды… Хотя нет, хумас что-то болтал про какой-то „Объект 19-11“».

– Вася… Петрович, – Валентина оторвала взгляд от капельки, зависшей на стекле у самого пола, и посмотрела на хумаса. – А что там было с этим «Объектом 19-11»?

– Во время изучения «Объекта 19-11» был обнаружен биологический модуль, – без всяких эмоций проговорил Вася Петрович. – После его доставки на станцию и вскрытия у персонала проявились симптомы некоей болезни…

– Что?! – Валентина вскочила, непроизвольно сжав кулаки. «Этого ещё не хватало, – пронеслось у неё в голове. – Инфекция на космической станции. Как в фантастическом кино… Чёрт, как же меня угораздило-то…» Ладони сразу сделались влажными, голова закружилась от выброса адреналина. – Что за симптомы? Быстро!

– Высокая температура, сухой кашель, затруднённое дыхание, боли в мышцах, диспепсические явления…

– В медотсек, бегом! – скомандовала Валентина и первой выбежала из кают-компании.

– И какой диагноз был поставлен персоналу? – спросила Валентина, отслеживая разноцветные кривые на экране.

– Вирусная инфекция верхних дыхательных путей, – ровным голосом ответил исин медотсека. – Атрибутирована с точностью до 99,999 % как коронавирусная инфекция COVID-19, вызываемая коронавирусом SARS – CoV-2. Вывожу на экран официальное заключение.

Валентина, ещё надеясь на ошибку, пробежала глазами по строчкам.

Нет, диагност не ошибся – да и не мог ошибиться.

Это был он. Ковид-19, он же «ковидло», «уханьский грипп», «коронка» – Валентина помнила, что всего у болезни было три десятка разных прозвищ на разных языках. Пятьдесят пять лет назад он возник, как казалось, из ниоткуда и разделил историю человечества на «до» и «после».

Вообще, по большому счёту, Валентина ушла из медицины именно из-за него, из-за проклятого «ковидла». Тяжело работать, когда у тебя за спиной все перешёптываются: «О, вон пошла, видите – это же Касаткина. Ну да, внучка того самого… И тоже вирусолог-инфекционист, представьте себе. Ну, конечно, династия. И связи, само собой. Не удивлюсь, если через пару лет возглавит отделение, а там и до кресла зама по науке рукой подать».

Когда Валентина сказала родителям, что поступила в «Бауманку» на «Гравицапу», дома случилось маленькое цунами вкупе с тайфуном, а бабушка Надя даже заплакала – наверное, первый раз в жизни. Валентине было очень стыдно, но иначе она не могла. Конечно, в двадцать семь лет разворачивать свою жизнь на сто восемьдесят градусов – это, мягко говоря, некомфортно, но…

– Я приняла решение и прошу отнестись к нему с уважением, – сказала Валентина домашним по окончании цунами.

Отец в ответ развёл руками, а мама горько улыбнулась:

– Можно подумать, у нас есть выбор…

Работа, связанная с гравитацией, была одной из самых новых и экзотических профессий в Солсисе. После того, как человечество разобралось с последствиями эпидемии «коронки», на базе разработок Серла, Минато и Флойда в тридцатых годах на «Энергомаше» создали рабочий прототип первого магнито-гравитационного двигателя МГД-2С. Вот тогда-то человечеству и пришлось пересмотреть основные принципы передвижения в пространстве за пределами земной атмосферы.

Эпоха торжества и величия химических ракет закончилась. Отныне их уделом стал лишь вывод грузов на орбиту и атмосферные полёты. А к другим планетам людей и автоматические станции понесла гравитационная энергия. Использующим её двигателям не требовались топливные баки, окислители и прочие привычные для поколений космических исследователей вещи. Только гравитация, загадочная, невидимая и могучая, как джинн из сказки. Гравитационные поля планет и астероидов превратились в своеобразные «подкидные доски» или «пращи», которые подхватывали аппараты с МГД, раскручивали их на дальних орбитах и «выстреливали» дальше, к точке назначения. А гравитационный двигатель увеличивал скорость в десятки, в сотни, а иногда и в тысячи раз, превращая миллионы километров в тысячи и даже сотни.