Ольга Дернова - Реальность 7.11 [СИ]

— Джон всё время находился в движении, — наконец высказался я. — Возможно, призрак за ним просто не угнался.

— Может быть. Либо Магома его не заинтересовала, — тоном ниже добавил Оодзи.

— Не, второй вариант не подходит, — перебил Марик так неожиданно, что я вздрогнул. — У меня ведь тоже была Магома.

— Да, довольно странная избирательность, — согласился стратег. — Ты отключился сразу после её активации?

— Угу, — промычал Открывашка. И, громко жуя, добавил: — А призрака я не заметил. Хотя… Бор говорит, что видел движущийся столбик…

— Когда это я подобное говорил? — возмутился я.

— Ээээ… А разве не так было? — удивился Марик. И, не дав мне рта раскрыть, закончил: — Короче, мелькнуло что-то такое перед тем, как я выбыл. Я ещё подумал: «Что за столбик странный торчит?»

Оодзи безжалостно пресёк его болтовню.

— Марик отключился в тридцать девять минут. Но перед этим в игре были использованы Магома Джона, Стиота Зенона и моя Ренома.

— И что? — спросил Заши.

— Неувязочка получается. Из нас троих на тот момент только Зенон был с работающей отой. Магома Джона иссякла до контакта с призраком. Тем не менее, он положил вас обоих.

— Мы мчались как оглашённые, — пояснил Джон, — и выскочили прямо на него. Наверное, он растерялся.

— А вот моей персоной и моей Реномой он почему-то пренебрёг, — заключил Оодзи. — Но это отчасти заслуга Бора.

— Мне вот что непонятно, — я наконец-то сумел оформить в слова то, что подспудно меня тревожило. — Почему все называют его призраком?

Они дружно повернули ко мне головы. На лицах Заши, Перестарка, Марика и Джона ясно читалось удивление. Даже Афидман поднял глаза от своей игрушки. Лица шефов были непроницаемы. Из них двоих первым заговорил Зенон.

— Хороший вопрос, — признал он. — Я давно это заметил. Самые лучшие вопросы задают те, кто косит под дурачков.

— Аплодисментов не надо, — поспешно сказал я. — Лучше ответьте, если знаете.

— Словечко-то не нами придумано, — хмыкнул Перестарок. — Кто его запустил, вообще?

Оодзи пожал острыми плечами.

— Надо полагать, технический персонал Арены.

— А помните, — это вклинился Заши, — нам ещё пришлось ждать, пока они проверят своё оборудование? То есть, они сто процентов знали про призрака!

— Ну, разумеется, знали. Хотя, наверное, не подозревали, что вирус может перехватить у них контроль над биотканью Арены… Что касается твоего вопроса, Бор, то тут всё элементарно. Призрак — это то, что не является человеком.

— Однако имеет к нему отношение, — уточнил Зенон. Оодзи кивнул согласно.

— Или имело.

Пока они, словно мячиками, перекидывались уточнениями, я ощутил, как по спине под майкой ползут мурашки. Странно, ей-богу: я не боялся того, что видел собственными глазами, но когда эти явления обсуждались в моём присутствии, мне делалось по-настоящему неуютно.

— Вернёмся к игре, — недовольно сказал стратег. Похоже, ему надоело, что его всё время перебивают. — На этой стадии мы можем обобщить то, что известно о призраке. Первое: для того, чтобы он начал вмешиваться в игру, ему требуется тело. Или — возьмём шире, — некий материальный носитель. Второе: призрак имеет цель. Его действия загадочны с нашей точки зрения, однако их нельзя назвать бессистемными. Он отдаёт предпочтение одним омам и отам и отвергает другие. Почему-то из двух Магом его заинтересовала только вторая. Или он не успевал за обеими, или омы и оты интересуют его только в сочетании с конкретными людьми.

— Нет, придётся всё-таки поспрашивать утильщиков, — качая головой, пробормотал Зенон.

— Тут мы подходим к самому интенсивному этапу игры. На тридцать седьмой минуте Бор попался в ловушку и потерял переговорное устройство. Он был виден ещё девять минут после этого. Затем — примерно минут на двадцать — он испаряется с общей карты. Призрак в это время продолжает планомерно отключать одного игрока за другим. Но он держится в рамках одного района, огибая его по периметру, сторонясь середины этого круга. Логично предположить, что он ищет исчезнувшего человека, то есть Бора, но то ли не может, то ли боится приблизиться. Я считаю, что в это самое время на Арене начал действовать ещё один невидимый игрок, по силе воздействия на биоткань равный призраку. И этим игроком является Афидман.

Вот уж чего я никак не ожидал услышать! Я дёрнулся как ужаленный, а потом опасливо взглянул на ога, гадая, какой окажется его реакция. Но ог на звук своего имени только слегка приподнял голову от экрана. Головоломку с квадратиками он, видимо, уже решил и теперь манипулировал какими-то числами. Его спокойствие отрезвило меня. Он ни капли не походил на преступника, застигнутого с поличным. Да и не бывает преступников с такими ангельскими чертами.

— Вы с ума сошли, — сказал я.

— Поодиночке или все сразу? — ехидно сощурился Оодзи. Я не удостоил его ответом, обращаясь напрямик к Зенону.

— Он, конечно, ог, а не человек, и многого не понимает, а если и понимает, то истолковывает как-то по-своему, но подумайте сами: с какой бы стати ему вмешиваться в эту игру? По сути, все ваши подозрения строятся на единственном доказательстве — что он умеет обращаться с биотканью. Но в Таблице таких огов несколько сотен. Почему именно Афидман, хотелось бы знать?!

Мне кажется, в глубине души я хорошо знал правду. Я знал, или догадывался, что Оодзи своей гипотезой угодил в яблочко. Может быть, поэтому моё возмущение было слегка наигранным. И, может быть, поэтому Джон-газ счёл необходимым подбодрить меня репликой: «Не заводись, Алекс, мы на твоей стороне».

Я не хотел быть кому-то обязанным; его заявление меня только раззадорило. Я набрал побольше воздуха в лёгкие, собираясь продолжить спор, но меня сбило с мысли смущённое покашливание Перестарка.

— Без двадцати двенадцать, — сказал он. — Без двадцати двенадцать этот пацан впал в кататоническое состояние. И вышел из него в двенадцать сорок три. В аккурат тогда, когда закончилась игра.

Я слишком прочно вжился в свою роль игрока, впаялся в неё намертво, как древнее насекомое — в янтарь. Почему-то мне ни разу не пришло в голову, что у нашей игры были сторонние наблюдатели. Люди, которые сидели по ту сторону экранов, и делали ставки, и горстями ели горячий попкорн, запивая его разными напитками. Я представлял это слишком абстрактно, теперь же мне приоткрылась другая сторона этого процесса, увиденная глазами болельщиков…

Перестарок и Афидман отслеживали события по нашему ТСМ, и сначала всё было мирно, но чем дальше, тем сильнее ог начал выражать беспокойство. Первые признаки тревоги он проявил, когда с экрана исчезли световые сигналы Неоты. Спустя пару секунд видеокамеры показали в том районе два неподвижных тела, принадлежавших Заши и его противнику. Пока спортивные комментаторы Арены (о боже, у них были ещё комментаторы!) горячо обсуждали вопрос, что будет лучше — прекратить на этом игру вовсе, рискуя подвергнуться трёпке от разъярённых болельщиков, или направить вниз команду спасателей, чтобы на месте разобраться в ситуации, — основное внимание камер было сосредоточено на этом участке карты. Афидман ёрзал, грыз ногти, теребил себя за волосы и отращивал из комбинезона маленькие жгутики биоткани. Перестарку почудилось, что ог порывался напрямик подключиться к Терминалу. Во всяком случае, он строго отчитал моего подопечного, утешая его (и себя) тем, что техслужбы держат Арену под неусыпным контролем. Наконец комментаторы объявили публике, что самочувствие двух отключившихся игроков не вызывает беспокойства, а потому игра будет продолжена. Но время было упущено, и пока они переключались с камеры на камеру, пытаясь прояснить ситуацию, призрак утащил в бессознательное Марика Открывашку и вражеского стратега. Он угодил под объективы камер только в одиннадцать тридцать семь. В этот момент Перестарок услышал странное, ни с чем не сравнимое шипение и, обернувшись к огу, увидел, что тот выкинул сразу несколько длинных тонких бионитей, соединивших его с операционной системой нашего ТСМ. Тело его словно одеревенело, так что ог был больше похож на статую, чем на человека.