Дэвид Кепп - Ниже нуля [litres]

Любой здесь вздрогнет и рассмеется: «Она лишь пытается осознать смерть, бедная крошка!», но Наоми нутром чуяла мстительность.

Ее дочь не любила ее, и это было нормально, поскольку само чувство оказалось взаимным.

Хотя, с другой стороны, она, конечно, любила Сару, но… не была в том уверена. Может, получится… потом. Прямо сейчас она хотела взять дополнительную ночную смену на складе всякий раз, что и делала, когда могла, – ну и откладывать понемногу.

Ветеринарная школа. Вот настоящий приз. И только о нем стоит думать.

Наоми опустошила ведро в большой бак в дальнем углу погрузочной платформы и повернулась, чтобы идти обратно, когда едва не налетела на Кекса, который возник словно из пустоты.

Парень пребывал в своем обычном приподнятом настроении.

– О, привет, – сказал он, – ты здесь работаешь?

Наоми глянула на свою форменную блузку, затем на него.

– А разве не все здесь это носят?

Он засмеялся.

– Я – Кекс.

– Кекс?

– Ну, прозвище у меня такое.

– Понятно, – произнесла она. – Тебе, должно быть, нравится та книга.

– Какая книга?

– «Их глаза смотрят на Бога».

– Даже не слышал о такой.

– Ну ведь кто-то назвал тебя в честь ее персонажа.

– Ха, нет.

– Тогда откуда у тебя это прозвище?

– Долгая история, да и довольно неприятная.

Было не похоже, что Наоми куда-то спешит, поэтому она просто смотрела на парня в ожидании.

У нее такие карие глаза. Господи, на мониторе их и не разглядишь, она их не отводит, и вообще, она когда-нибудь моргает?

И эти глаза говорили ему продолжать, и он начал рассказывать:

– Мне было шестнадцать или около того, и мы с ребятами однажды шатались то тут, то там. Нам захотелось перекусить, поэтому мы отправились в «Кикапу» на восемьдесят третьей улице, решили взять немного «Твинки». Я опоздал, и чуваки умяли все самое лучшее, весь «Хостесс», а мне оставили только «Сноуболлс», а от кокоса я ведь начинаю задыхаться?

– Ну, наверное.

– Нет, правда, он прямо горло мне перекрывает. Есть один такой десерт, я его пробовал в итальянском ресторане в Вичите, он покрыт шоколадной пудрой, и если ты неправильно ее вдохнешь, то она забьет тебе глотку, и ты не сможешь дышать.

– Не могу сказать, что имела подобный опыт.

– Ну да, это странно. Короче, на меня так действует кокос, только еще сильнее. Так, стоп, о чем я? Иногда я теряюсь, буквально, в смысле.

– У вас кончился «Хостесс».

– Точно! И осталась только какая-то штука под названием «Кекс к чаю от тетушки Сары». Я купил его, съел, и он и впрямь был хорош, мне понравилось, это ведь не преступление? В общем, я хотел вернуться и взять еще, но ребята посчитали, что все это дико забавно. «Он хочет кекс, он хочет кекс, эй, Кекс, где твой кекс?» – типа такое придумали остроумное дерьмо, которое, знаешь, навсегда к тебе прилипает.

– А потом были те сигаретки с травой, которые, как я слышала, частенько участвуют в подобных историях?

– Без понятия, о чем ты. Но в любом случае, с тех пор все меня зовут Кексом.

– Даже твои родители?

– Мой папаша считает, что это бунт.

– А мать?

Он пожал плечами.

– История будет еще длиннее.

В ответ она протянула руку.

– Я – Наоми.

Он взял ее руку, стараясь не смотреть на то, как гладкая темно-коричневая кожа собирается нежными складками у костяшек пальцев: совсем не похожая на ту грубую, в трещинах, «шкуру», которую он видел раньше. Эти странные полукружия, почему-то напоминающие зловещие отверстия от выпавших сучков в дереве, совсем как в той рекламе печенья…. но так уж работал его рассудок: цеплялся за что-то и уносился далеко-далеко, и сейчас он держал ладонь Наоми в своей слишком долго, думая о ее костяшках, господи.

Слегка пожав его руку, она высвободилась.

Кекс попытался продлить момент как можно дольше.

– Я знаю, что ты здесь недавно, поэтому если есть что-то такое… то, чего ты не знаешь или еще чего, просто дай знать, хорошо?

– Ничего пока в голову не приходит, но спасибо. Пожалуй, мне пора.

– Ага, и мне. Забот по горло. Это такое место. Всегда что-то происходит, хотя никогда ничего интересного.

Она улыбнулась. Кекса трудно было не найти умеренно очаровательным. Она заметила обвивающую его правый бицепс неумело набитую змею, но оставила это без комментариев. Его татуировка – его дело, а она увидела достаточно, чтобы понять, где могут нанести столь неуклюжий рисунок.

Он заметил ее взгляд, как и перемену в ее настроении. Чуть ссутулившиеся плечи, легкий наклон головы в сторону. Вечно одно и то же. Если женщинам хватало ума, чтобы познакомиться с ним, то им, конечно, должно было хватить разума не узнавать его лучше.

Черт. И почему он суетится?

– Пока! – Она направилась к двери.

Он направился за ней следом, но она посмотрела на его полное мусорное ведро.

– Ты не хочешь ничего выбросить?

– А, точно. Да, да, верно.

Она повернулась обратно к двери, и расстроенному Кексу ничего не оставалось, как направиться к мусорному баку. Он почти дошел до него, как она его окликнула:

– Да, еще кое-что!

Он повернулся.

– На твоей стороне.

– Да?

– Ты слышал сигнал?

Кекс долгим взглядом посмотрел на нее, и голос на задворках его сознания наконец прорвался.

Видишь?! – отчаянно вопил он во все горло. – Я же говорил!

Кекс таращился на Наоми, и его глаза зажглись надеждой.

– На твоей стороне тоже?

Они простояли неподвижно в центре зала на «его стороне» комплекса добрых сорок пять секунд, прежде чем терпение Кекса кончилось. Ему нужно что-то сказать. Он не умел долго молчать, а в ее присутствии пауза тянулась невыносимо долго.

– Клянусь, что это было прямо тут, до того, как мы…

Наоми подняла руку, показывая, чтобы закрыл рот.

У нее с терпением было куда лучше. В тишине прошли еще пять секунд, десять, еще пять, и вот на самой границе слышимости, может, половина децибела, раз уж на то пошло, но цифры не имели значения, потому как отчетливо раздалось.

Бииип.

Они оба широко улыбнулись, довольные, как дети, нашедшие пасхальные корзинки.

– Ага! – вскричала она.

– Я так и знал ! – произнес он, и они направились в противоположные стороны, он к северной стене, она к южной.

– Что ты делаешь? – спросила Наоми, когда они проходили мимо друг друга в центре зала.

– Он был где-то здесь.

Она энергично потрясла головой.

– Он точно рядом.

– И она снова замерла, прислушиваясь к звуку, вроде у дальней стены.

– Леди, я слышал его еще полчаса назад после того, как вошел! – крикнул он, добравшись до противоположного конца помещения. – Но потом перестал сигнал замечать, знаешь, так бывает, а потом он снова возникает и…

– Ты не мог бы помолчать?