Владимир Токавчук - Режим бога [litres]

– Хорошо, – сказал Эд-фо. – Я очень люблю тебя и готов принести себя в жертву ради твоего спасения. Лучше пусть погибну я один, чем мы вдвоем. Сможешь ли ты убить меня?

Аю-са задумалась. Она считала, что друг так далек от этого, что даже не задавала себе этот вопрос, но раз уж все звезды сошлись…

– Я попробую, – ответила она.

На Мриа-фа никогда не было денег. Но здесь уже давно торговали душами. Чтобы приобрести какой-нибудь ритуальный предмет, нужно было просто произнести информационный код, он же заговор или заклинание. Мрианцы даже не понимали, что с каждым таким заклятием они отягощают свой астрал. Теперь же все эти ритуальные вещи валялись в местных лавках абсолютно ненужные и доступные. Предложение давно катастрофически превысило спрос. Покупать души не было смысла, поскольку их число было конечным. Готовящимся к жертвоприношению молодым людям была нужна пробивающая астрал штучка, иначе – просто ритуальный нож.

Они долго прощались. Эд-фо, несмотря на постоянные оптимистические посылы своей возлюбленной, не хуже нее знал, что они обречены. Он готов был отдать свою жизнь ради спасения Аю-са без сожаления, но почему-то до последнего хотелось, чтобы она передумала…

– Я готов, – наконец оборвал расставание Эд-фо. – Помни, как только луч пробьет туман, у тебя будет мало времени, чтобы вырваться. Важно взмыть вовремя. Если это сделать слишком рано или поздно, коридор окажется недостаточно широким.

После этого молодой мрианец лег на ритуальный стол. Столы появлялись на улицах в последнее время довольно часто. Их возводили ночами слуги Дуг-па, чтобы делать жертвоприношения. Кого и зачем приносили в жертву, пара не знала, да и, пожалуй, не хотела знать.

– Я люблю тебя! – Эд-фо хотел, чтобы это были последние его слова Аю-са.

Девушка ничего не ответила, закрыла глаза и вознесла руку с ножом над своей жертвой. В этот момент нити ее головного огня свернулись и исчезли. Эд-фо заметил это. «Это разводка!» – вдруг понял всю очередную хитрость Дуг-па молодой мрианец, но было слишком поздно, рука Аю-са опустилась, ударив ему в грудь.

Эд-фо ослепила вспышка. Он стремительно понесся по сверкающе-белому коридору куда-то прочь. Это было настолько головокружительно, что стало непонятно куда и зачем. Пространство и время исказились настолько, что казалось – белый коридор длиться вечность. Но его оборвал еще более яркий, чем он сам, ментальный поток света…

Фролов пришел в себя. Еще какое-то время перед ним несся белый коридор. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он сидит на полу в низшем астрале. Но медитировать в аду было чревато. Перед ним стоял Слава. Тот самый Слава, которого загрызли красные хомячки. Правда, с тех пор он немного изменился. Его качало, да и вообще он уже больше напоминал зомби, нежели человека.

– Ты-ы украл моего светлячка! – низким голосом протянуло исчадие ада.

Комичность ситуации заключалось в том, что, когда монстр открывал рот, из него исходило красное свечение.

– Их удерживают здесь против законов космоса. Я отпустил твоего светлячка, – спокойно пояснил Фролов. – Ты ответишь за это! – после этих слов астральная оболочка Славы бросилась на Андрея Фролова.

Но был ли уже это Андрей Фролов? Обычный хирург и житель города Тартарска…

В этот момент произошло что-то странное и впечатляющие. Голубая зубчатая спираль, напоминающая электрическую дугу, просто размесила, попутно сжигая, астрал адского существа. Это случилось настолько стремительно, что спираль, расширяя свои дуги, выскочила сквозь стену дома наружу, и начала жечь местную атмосферу. Горящая и плавящаяся темнота сворачивалась в пространстве, словно нагретый полиэтилен, освобождая коридор чистого просвета.

Фролов поднялся с пола. Кромки выжженного стенного проема все еще продолжали плавиться. Туннель светлого пространства уходил в визуальную бесконечность.

– Охренеть… – тихо проронил Андрей.

В какой-то момент бывший хирург собрал воедино все странные события астрального мира, связанные с его Особенностью. Вспомнились слова Фриды: «Ну вот и все, Великий Каратель, которому Божественное Снисхождение даровало право отделять плева от зерен! Пришло время извлечь из тебя то, что тебе никогда не принадлежало!», слова карлика: «Это честь для нас, ваше присутствие здесь», и даже слова бородача: «Слушай, я думаю сейчас у тебя есть дела поважнее, чем кромсать этот астральный шлак. Хотя, видно, от своего предназначения нелегко избавится даже с убеждением, что ты хирург Андрей Фролов». Уродцы из метро его не трогали, красные зверьки убийцы им не интересовались. И, кажется, стало понятно почему. Потому что стервятники не интересуются львами, стервятники интересуются падалью. И весь этот, как выразился бородач, «астральный шлак» видел то, чего не видел бывший хирург Андрей Фролов. Суть была ясна, оставалось понять только подробности…

Сначала Андрей Фролов любил проводить время в квартире Любы Соколовой, наблюдая за ней. Последняя время она «пахала как проклятая», «приближая, как могла» долгожданный день приобретения протезов. Девушка сама попросила Розенталя загрузить работой под завязку. Часто Любовь ложилась спать за полночь, ее «хипстерские» очки уже не скрывали хронически красные от напряжения и недосыпа глаза.

Так же девушка стала много проводить время с Самуилом. Он возил ее на своем внедорожнике в парк, кино, кафе. Это были не редкие посещения Фроловым Соколовой дома, а самые настоящие ухаживания. Не сказать, что Андрей не испытывал ревности, но она больше походила на сожаление об упущенных возможностях. Он и при жизни не имел особых прав вмешиваться в отношения Любы с мужчинами, теперь же ревновать было просто абсурдно. Да и можно ли было сравнивать подходы Розенталя со странной дружбой женатого человека с бывшей пациенткой? Это были совершенно разные истории. Именно к такому выводу и пришел бывший хирург. Астральный мир слишком быстро начинал казаться бессмысленным. Его близость с физическим планом только угнетала, не давая зажить ранам утраты. И оказалось, что все может прекрасно существовать и без Андрея Фролова. Констатировать это – было очередной астральной пыткой.

В этот октябрьский день было довольно прохладно. Любовь и Самуил поехали на набережную. Осень прощалась бело-серыми тучками, не бывающих зимой, и остатками не опавшей листвы. Несмотря на это, настроение у прогуливающихся было замечательным. Соколова уже оплатила протезирование, и катание на инвалидной коляске воспринималось как прощание с прошлым, нежели напоминание о неполноценности. В этих поездках с Сэмом она вообще забывала, что с ней что-то не так. Наконец, осенняя прохлада пробралась под одежду и оба поспешили в теплый уютный автомобиль. Хотелось продолжения свидания. Пара впервые отправилась домой к Розенталю.