Станислав Романов - Будущее человечества

Пират отвечать не стал. Сжечь Папашу, правда, тоже не сжег — уже неплохо. Скрежетнул какой-то заслонкой — гля, створка на брюхе у него вниз пошла, а за створкой туннель вроде здешних, только поуже да потеснее. С порога створки упала лестничка, а по ней на грунт две зверюшки выбрались — аккурат как та, которую Кердан из Большой Дыры вечор приволок, только повыше да потолще, да на головах — склянки прозрачные.

Зверюшки поближе подошли и встали с опаской. Зачирикали что-то непонятное, голосочки писклявые, что пищат — не разобрать. Папаша им в ответ запел, забасил по своему обыкновению — те едва в бег не сорвались, потому что когда Папаша басит, непривычному уху это камнепадом кажется. Ухо у зверушек было непривычное — но, хоть мордашками и побледнели, но не сбежали в пиратово нутро, в котором они себя как дома похоже, чувствовали. Что-то им от семейства Керданова нужно было, и Кердан уже догадался даже, что. Вернее — кто. Но виду не подал — не его это, трутня, дело, поперек старшего лезть. Вот спросит сам — тогда и дело будет другое. А пока — ни-ни.

Зверушки чирикали снова и снова, каждый раз по-иному, да на разные голоса — будто наречия перебирали. Это бывает, это семейству понятно — соседи с Карьера тоже чудно разговаривают, и понимать их выходит через раз. А эти — не соседи даже. Так, зверушки. Пират меж тем в беседу не встревал, сидел, помалкивал да за небом своими буркалами следил. Временами по пролетающим мимо каменюкам постреливал. Зачем — непонятно. Подумаешь, каменюки. Здесь их с неба день и ночь сотни валятся, знай уворачивайся, если на поверхности, а уж если в Гнезде — так и вовсе внимания никто не обращает. Гнездо — это безопасность. Каждый знает. А вот зверушки и камней, и выстрелов пугались и вздрагивали каждый раз, как пират очередные фейерверк с иллюминацией устраивал.

В конце концов зверушки притомились. Сели прямо на грунт, понурились, погрустнели. Глядя на такое, и семейство совсем уж было собралось обратно в туннель убираться. Но тут та из зверушек, что потоньше, прутком каким-то взялась царапать на скале. Царапала она что-то странное: черта, черта, еще черта… Кружок — такой, вроде склянки, что у них на головах. Если всеми глазами приглядеться — зверушка получилась. В себя тычет, в каракули свои. Потом рядом еще одну зверушку чертит — побольше, и тычет в свою компаньоншу. Тоже вроде все ясно.

Окружности чертит. Кривые. Один внутри другого. В середине — колючку. Тычет в нее и в Солнце. А, так это, выходит, система наша! Папаша довольно урчит, семейство радо: поняли хоть что-то. Дальше на третьей окружности ставит точку. Тычет в нее и в себя. Оттуда, значит. Верно — была там когда-то планета, прародина человеческая. Называлась не то Грунт, не то Почва, не то Земля. Смешное имя для планеты. Вторая зверушка, стало быть, тоже оттуда.

Потом зверушка начертила странное. Маленькую зверушку между первых двух. Семейство зароптало, зашушукалось, но Папаша разговор прервал. Дальше стали смотреть. От точки на третьей от Солнца орбите протянула зверушка кривульку к точке на четвертой. Пересчитала фигурки — три. Дальше потянула черту-завиток — к пятой орбите, а потом к шестой — и вот тут фигурок осталось две. А третья, маленькая, пропала где-то на полпути к шестой орбите — вот как такое может у зверушек случиться? Все у них не как у людей — с другой стороны, на то они и зверушки, верно?

И тут зверушка снова взялась Папашу осаждать, требовать от него чего-то, ручонками своими тонкими размахалась — не боится его, дуреха. А ростом Папаше, который подниматься да разворачиваться в рабоче-боевое положение еще и не пытался даже, едва по брюшко. То ли бесстрашная, то ли просто глупая. Разволновалась, а потом отвернулась и ту часть головы, на которой у нее гляделок пара, лапками своими прикрыла. Задрожала вся. Папаша притих, семейство тоже. Растерялись. Вроде и помочь надо, жалко тварюшек — а чем помочь, непонятно.

Кердану стоять в сторонке надоело, и он побрел обратно к своим грядкам. Его зверушка спала в гнездышке из старых одеял у подножия криоцвета, дышала часто, сучила в сне тонкими своими ножками. Кердан растрогался, стоял, смотрел умильно. Потом осторожненько, чтобы не разбудить, взял зверушку вместе с одеялами и криоцветом в ладони, погладил по шерстке на голове. Зверушка приоткрыла глаза, испугалась было, но узнала Кердана, показала редкие свои зуботерки, мелкие, как Матушкин бисер, и заснула вновь. Когда зверушка не морщила свое личико, было видно, что мордашкой она похожа на тех, которых принес в брюхе пират. На обоих сразу.

Домашние расступились, когда Кердан протопал мимо них прямиком к пирату. Даже Папаша промолчал. Зверушки уже поднимались по лесенке обратно в пиратово брюхо, и Кердану пришлось их окликнуть: эй!

Когда обернулись, протянул им на ладонях свою зверушку. Жаль было отдавать, такая хорошая и ласковая. Но зверушкам нужнее — может, сгодится им взамен той, что пропала у них между орбит? Наверное, сгодится — вон как обрадовались! Схватили, укутали в тряпки вроде своих, на голову склянку надели. Лапками все замахали Кердану. Потом р-раз! И закрылась дыра в брюхе у пирата. Лесенка тоже пропала. Один криоцвет остался — забыли на радостях. Кердан поднял криоцвет и потащился на делянку — обратно в ванну его сажать. Пират деликатно подождал, пока Кердан отойдет подальше, а потом подпрыгнул в небо и уже там ударил факелом, чтобы никого не задеть. Включил камуфляж и пропал среди звезд.

Когда Кердан проходил мимо своих, Папаша одобрительно загудел и хлопнул его по спине. Еще бы! Увалень увальнем, а всех выручил — даром, что трутень. Теперь Папаша был спокоен: есть на кого оставить семейство, когда придет его время. Есть…

Матушка приголубила Кердана и отпустила. Уж она-то в своем старшеньком всегда была уверена. Есть кем годиться, и ее заслуги в этом немало.

Мейрин взглянула по-новому — с интересом. Но Кердан, тюфячина, не заметил даже. Ну да ничего. Придет время…

На делянке Кедан погрузил ризоиды криоцвета в ванну, наладил питание и сел на свой камень. Стал на звезды смотреть и гадать, кто все-таки были те зверушки, и откуда взялись, и что за дела у этих зверушек с пиратами да с Объединенным Человечеством…

Было о чем подумать.

— Юмико-тян, росинка моя, напугалась сильно?

— И вовсе нет, мамочка! Сперва страшно было, а потом чудовище меня нашло и спасло!

— Какой ужас, Юмико, дочка моя. Никогда тебя больше от себя не отпущу! Сперва спятивший андроид и похищение, потом эти страшилища с астероидов!.. Жуть берет.

— Чудовище не страшное, мама, чудовище доброе! Подарило мне цветок, рядом с которым легко дышится и сны снятся хорошие. Жалко, мы его там забыли…