Василий Криптонов - Последний звонок. Том 2

— Тише, Дмитрий Владимирович. Помните, о чем мы договорились.

Дверь распахнулась, как от пинка, и в комнату вошёл Брик, бледный от злости, с моим ноутбуком под мышкой. Удостоив Разрушителя беглым взглядом, он сконцентрировался на мне:

— По-твоему, это было смешно? Думаешь…

Его слова утонули, растворились в словах остановившегося в дверях охранника:

— Вот ваш пациент, принимайте! Он с компанией.

В комнату вошла Маша и посмотрела на меня с оглушительной ненавистью. В школе от такого взгляда я бы довёл до конца одну из семнадцати своих мыслей о самоубийстве. Сейчас послал в ответ спокойный, равнодушный взгляд.

— Спасибо, парни, — кивнул Разрушитель. — Быстро сработали. Свободны.

Парни исчезли, прикрыв за собой дверь.

— Что это за балаган? — Брик шагнул ко мне. — Не слишком ли ты о себе возомнил? Так обращаться…

— С тобой? — закончил я за него. — Не нравится, когда кто-то вынуждает тебя делать то, чего ты не хочешь?

Он молчал. А я вдруг понял, что это не злость переполняет его, а обида. Смертельная и наивная детская обида. Должно быть, он думал, что я извинюсь, или хотя бы обрадуюсь, увидев его, после всего, что мы вчера пережили.

Принц взял себя в руки, взгляд его сделался твердым и холодным, но я не мог задавить внутри себя чувство вины — которое подогрела Маша.

— Это называется «предательство», — сказала она, сложив руки на груди. — Чего ты добиваешься?

Я повернулся к Разрушителю:

— Вы не могли бы нас оставить ненадолго?

Разрушитель развел руками, как бы говоря: «А почему бы, собственно, и нет?» И вышел, тихонько прикрыв за собой дверь. Я посмотрел на Брика, на Машу.

— Куда вы направляетесь?

Брик отозвался первым:

— А тебе не кажется, что сначала неплохо бы ответить на наши вопросы?

— Хорошо. — Я присел на край скамьи. — Я пока подумаю над ответами. Вы располагайтесь. Кстати, во сколько вылетает самолёт, на который вы могли бы успеть?

Они изумлены. Недоумевают, что со мной. Почему я вдруг превратился во врага. Я вновь заставил себя придушить совесть и чувство вины. Иногда приходится делать трудный выбор, определять, какое из двух зол — меньшее. Это «меньшее» я представлял себе в виде идиллической картинки: Маша и Юля, обнявшись, стоят посреди цветочного поля и плачут. И улыбаются. Понятия не имею, откуда взялось цветочное поле, да и не важно. Я вцепился в эту картинку, как в обломок доски посреди штормящего моря. А внешне остался хладнокровным ублюдком, готовым из чистой прихоти обрушить все надежды и чаяния.

— Что же ты не прочитаешь ответ у меня в голове? — посмотрел я на Брика. — Пытаешься, но видишь тьму? Какая жалость. Я успел кое-чему научиться у Харона. Теперь можем играть на равных.

«Браво, браво, Дмитрий Владимирович, — подбодрил меня мысленный голос Разрушителя. — Теперь вы загнали его в угол».

Брик загнанным в угол почему-то не выглядел. Он несколько раз моргнул, нахмурился и уставился на меня.

— Э-э… — протянул он. — Правда? Извини, не заметил. Для меня, видишь ли, не пустой звук все наши разговоры. Я не пытаюсь читать твои мысли.

Тут он поморщился и дернул плечом, как бы отгоняя кого-то назойливого.

— Благородно. — Я не показал удивления. — Тогда отвечай на мой вопрос: куда и зачем вы летите?

Брик хмуро смотрел на меня, будто решая сложную задачу, и молчал. Ответила Маша. Не то Брик мысленно разрешил ей, не то поняла, что ситуация безвыходная, и сдалась:

— Мы летим в Москву. Юля там. Улетела ещё во вторник…

Она тяжело, прерывисто вздохнула, как будто после долгих рыданий, и посмотрела на меня с мольбой:

— Дима… Моя дочь в чужом городе, за тридевять земель, непонятно с кем. Зачем ты мешаешь? Что тебе нужно?

Москва. Что ж, неплохо. По крайней мере, загранпаспорт не потребуется. И это уже хоть какая-то информация. Правда?

«Разумеется, — немедленно откликнулся Разрушитель. — Это уже не мало. Я подтяну свои тела в этом городе, однако вы должны продолжать».

«Подтяну свои тела», господи… С кем, нет, — с чем я связался!

Должно быть, эмоции отразились у меня на лице, потому что Маша, растеряв весь пыл, опустила голову. Зато воспрянул Брик.

— Ты здесь один, — заявил он. — В чем дело? Где Жанна?

— Я лечу с вами. — Я кивнул на ноутбук. — Давай, маэстро. Купи мне билет. Денег на счёте должно хватить.

Брик не шелохнулся, пристально глядя на меня.

— У меня три варианта. Либо вы с Жанной расстались, либо ты просто ведёшь себя как дурак, либо что-то случилось. Автокатастрофа? Она погибла, или что? Я должен знать, кого повезу с собой, так что говори!

Я выдержал паузу, якобы собираясь с мыслями. Потом опустил взгляд. Секунды тянулись.

— Нет, — выдохнула Маша. — Господи, что?! Что…

Она шагнула ко мне, и я машинально дернулся прочь. Уперся в стену, но Маша заметила движение и замерла. Я видел только ее ноги в светло-коричневых брюках, которые, после всех наших приключений, не мешало бы постирать, а то и вовсе выбросить.

— Как? — изменившимся до неузнаваемости голосом спросил Брик. — Как?!

Ах, это не Принц, это Боря. Прости, Боря, но тебе придётся есть то же, что остальным.

Неуловимо изменилась атмосфера в комнате — Принц вернул себе власть.

— А… Она? — спросил он прерывающимся шепотом.

Я продолжал упорно молчать, и воображение сделало своё дело.

— Это он? — проскрежетал Брик. — Этот выродок вернулся?

Теперь я поднял голову и посмотрел ему в глаза:

— Надо же, как ты быстро угадал. Такой умный задним числом. Единственный раз за все это время ты мне понадобился, и…

Я отвернулся. Эта злость была непритворной. Окажись он рядом в момент звонка Кости-Исследователя, мы бы наверняка что-нибудь придумали вместе. А теперь я уже ввязался в другую игру.

Стук. Я покосился на Брика и увидел, что он сел на скамью, разложив ноутбук.

— Он мне за это ответит. — Пальцы с сумасшедшей скоростью забегали по клавишам, треск слышался пулеметный, а в глазах Брика вспыхнул хорошо знакомый синий огонек. — В этом я тебе клянусь, Дима. Выродок… Я заставлю его… Он будет…

Брика будто дернули вниз за воротник, он резко наклонил голову, закрыл лицо трясущимися руками, что-то неразборчиво всхлипнул. Меньше секунды длился этот приступ. Миг — и руки вновь на клавиатуре. Лицо — каменное.

— Место будет не рядом, но это не важно. Если захочешь, я сяду отдельно, или…

Он бормотал и бормотал, сам для себя. А я медленно встал и посмотрел на Машу. Бледная, растерянная, она застыла с прижатыми ко рту ладонями.

«Вот видите, Дмитрий Владимирович, — наставительным тоном сказал Разрушитель. — Ни слова лжи — а все прекрасно сложилось. Главное, держитесь, используйте настоящие эмоции».

— Теперь у меня нет другой семьи, — сказал я.