Ярослав Васильев - Дети иного мира [СИ]

Старик встал, дождался, пока удивлённый зал замолчит, и неторопливо обратился к Гаю:

— Значит, оружие вы готовы дать сразу?

— Два автомата и четыре рожка патронов мы готовы отдать просто так. Остальное, уж простите, придётся покупать. И с условием, что покупает село, а не частник. А где и у кого в доме оно будет храниться — это ваше дело.

— Справедливо. И с остальным тоже дело сказал. Думаю, нам подходит.

Следом неожиданно встал дед Митрофан, второй из «неофициальных» старейшин села.

— Нурмат прав. А вы, пустомели, захлопнули глотку. «На нашей шее сидят», — передразнил он. — В общем так. Предложение принимаем. Единогласно, — в сторону горлопанов из-под кустистых бровей полетел суровый взгляд. — Теперь дальше. Насчёт налогов. Не было ведь ещё разговора? Значит будет. Я сказал! Считайте, что и по этому вопросу принципиально мы договорились. А точно — что, сколько и что мы станем платить и что за это должны получать, определимся, когда разберёмся с бандюками.

Несколько человек попытались было протестовать, но дед Митрофан в ответ рявкнул:

— Молчать. А ты, Коленька, первый будешь платить. Чтобы участковый мог тебя в вытрезвитель утащить, где врач тебе промывание сделает. Или вообще закодирует, хватит нас перед приезжими позорить.

Обратно Гай ехал в приподнятом настроении. Всё сложилось намного удачнее, чем он рассчитывал. Теперь, вооружив деревни, они смогут высвободить часть сил с патрулирования и начать наступление на левый берег. Несколько следующих недель показали, что надежды были излишне оптимистичны. Граф понял, что проигрывает, первым. Пока ещё шли бои за мосты в бывшей столице области, хозяин левого берега сумел создать вдоль реки и мёртвого города настоящую границу, с колючей проволокой, рвами, блиндажами и вкопанными танками-огневыми точками. Прорвать такую оборону без авиации было невозможно — а ни самолёты, ни вертолёты под куполом не действовали. Ещё в первые дни обе стороны убедились, что любой аппарат, поднявшийся выше шестидесяти метров, немедленно разрушался. Укрепления стоили Графу солидной части награбленных запасов и множества человеческих жизней, но правителю левого берега на «мясо» было плевать. Победоносная наступательная война отменялась. Все посторонние, как и предупреждал Савушкин, были окончательно обращены в рабов. Кроме того, рабы стали предохранительным клапанном для почувствовавшей запах крови и безнаказанности «гвардии». Трогать местных жителей без разрешения было запрещено. Никто из новых хозяев не хотел, чтобы их «королевство» вымерло от голода через несколько месяцев или лишилось привычных удобств, потому что «ради развлечения убит последний автомеханик». Маленький мирок, разделённый рекой, застыл в равновесии.

Неплотно прикрытая форточка хлопнула, в кабинет ворвались шорох дождя и стук капель по карнизу. Белозёров бросил взгляд на часы и машинально отметил: лить будет ещё полчаса. Потом только слегка поморосит около девяти вечера, и на два дня о зонтике можно забыть. Всё как обычно… Поймав себя на последней мысли, Сергей Матвеевич усмехнулся. Два месяца прошло, а все уже привыкли к тому, что мир теперь ограничен стенами гиперсферы, погода работает «как часы», а потом область переместится на иную планету. Даже новость о том, что рядом, оказывается, живут пришельцы из будущего, восприняли почти равнодушно. Отнеслись как ещё одному народу — мол, жили вместе русские, татары, башкиры, таджики и дагестанцы, а теперь добавились ещё пятьдесят тысяч «завтрашних». В школах установили изучение двух государственных языков — русского и койна. Ведь, кроме говоривших на имперском наречии Старшей и Младшей смен, большая часть технической документации вынуждено оказалась написана на койне. И всё. Причём, почему выходцев из звёздной Империи назвали именно «завтрашними», Белозёров так и не понял. Нет, можно, конечно, запросить отдел аналитики, социологов, психологов общественного сознания, получить кучу графиков и отчётов — но не хотелось. После катастрофы в жизни Сергея Матвеевича и так осталось слишком мало тайн, которые не требовалось разгадывать немедленно. Можно спокойно, когда выдаётся спокойная минутка, раз за разом обдумать и попытаться найти ответ самостоятельно. Вот, например, почему они заперты Барьером, а вода в реке всё равно течёт? Или почему все деревни сохранили своё названия, а города — нет? То, что бывшая столица-мегаполис стала Мёртвым городом ещё понятно. Но вот почему Новоульяновск и Сенгилей теперь Верхний город и Нижний город? Потому что…

Голос секретаря по селектору оборвал нить размышлений.

— Господин председатель. К вам сенаторы Рот и Лоскутов. Приглашённых специалистов вызывать сразу за ними?

— Специалистов через пятнадцать минут.

Белозёров вздохнул: вот к этому он, наверное, никогда не привыкнет. С тем, что нужно организовывать нормальную постоянную администрацию, он согласился сразу. Как согласился взять за основу структуру власти в звёздных колониях: девять сенаторов, из них трое пожизненных, остальные сроками по шесть лет — половина прямым голосование, половина из директоров заводов или академиков… Того, что одним из пожизненных сенаторов, а впридачу и главой правительства станет именно он, Сергей Матвеевич не ожидал совершенно. Умом принял объяснения, что и местные, и завтрашние согласятся на пост председателя Сената только с его кандидатурой, но вот душой принять не получалось до сих пор.

Первым в кабинет вошёл академик Лоскутов. За ним адмирал Рот, и генерал невольно напрягся. Тут же постарался себя одёрнуть, ведь причин для такого отношения никаких. Александр замечательный коллега, умный, тактичный. Он даже наедине подчёркнуто относился к председателю как к старшему по званию. Но вот внешность!.. Никак не получалось принять, что на самом деле этому пареньку не двадцать лет, а почти две сотни. И что при желании он легко подавит своей волей любого. Взять хотя бы случай на прошлой неделе…

В тот день они с Александром обсуждали план будущей реформы армии. На новой планете она должна была в первую очередь стать щитом колонии от враждебной природы. В это время сквозь заслон секретаря и референтов прорвался раввин крупнейшей синагоги области. Игнорировав сидящего рядом с председателем Сената «помощника», раввин с жаром обрушил на хозяина кабинета поток обвинений в гонениях и дискриминации «многострадального еврейского народа». Словесная атака на растерявшегося Белозёрова шла минут десять, пока Рот вдруг не произнёс:

— Достаточно.

Сказано было так, что вздрогнул даже генерал. Александра словно в один миг окутала давящая аура власти. Раввин от неожиданного превращения пригнулся и непроизвольно сделал шаг назад.