Чэнь Цюфань - Мусорный прибой [litres]

Лезвие ножа убралось в ножны внутри мышц предплечья женщины, будто послушное животное. Она вздернула Кайцзуна одной рукой, подымая из лужи, и бросила в сторону, будто мешок мусора.

– Если ты мне лжешь, я тебе яйца отрежу и собакам их скормлю, – сказала она. Однако ее жесткий тон отчасти сменился благоговением.

Кайцзун шел по лужам, спотыкаясь, следом за могучей женщиной. Попытался ткнуть пальцем телефон, лежавший в насквозь промокшем кармане, но тот был не отзывчивее кирпича. Бушевал ураган, и время от времени женщина останавливалась, уворачиваясь от роев серебристых бабочек, несущихся в воздухе – крохотных кусочков металла с острыми, как бритвы, краями.

– Она там, – крикнула женщина, показывая на хижину. Сквозь ураган ее было едва слышно. – Но ты не можешь войти туда прямо сейчас.

– Почему? – прокричал в ответ Кайцзун.

– Потому что я так сказала.

Кайцзун внезапно ринулся вперед, увернувшись от рук женщины, к хижине. Поскользнулся и заскользил вперед, по мягкой и противной грязи. Уже почти увидел мигающие внутри хижины синие огоньки, но тут он ощутил сильный удар в спину и упал. Его руки и ноги мгновенно оказались в профессиональном борцовском захвате, он ощутил резкую боль и услышал зловещие щелчки суставов, выходящих из суставных сумок.

– Я же говорила тебе не дергаться, на хрен!

Женщина схватила его за левую ногу и поволокла, беспомощного, к сараю, где лежала куча протезов. Достала из кучи резиновый член, с немыслимой силой растянула его в жгут и привязала руки Кайцзуна к водопроводной трубе.

– Тебе лучше запомнить этот урок. В следующий раз я твой собственный хрен для этого возьму.

Она усмехнулась и пошла внутрь хижины Мими.

Кайцзун одновременно разозлился и хотел рассмеяться над всей абсурдностью ситуации. Растянутый резиновый член впивался в его запястья, и как бы он ни старался, он вряд ли вырвется из пут. Ветер становился все сильнее, и лежащие вокруг протезы падали с кучи, ударяясь в него, несмотря на его попытки уворачиваться. Хорошо хоть, что большая их часть сделана из силикона. А затем он услышал скрежет металла и увидел, что в ржавой крыше над его головой появилась щель. Она становилась все больше, ветер гнул и скручивал железо, будто лист бумаги.

Проклятье! Если сарай рухнет, то сделает это всем весом прямо на него. Даже если он не погибнет, раздавленный, то может попросту задохнуться. Кайцзун изо всех сил вертелся у трубы, надеясь, по крайней мере, принять более безопасное положение, чтобы спасти свою жизнь. Но труба не поддавалась.

Кайцзун изо всех сил вцепился в резиновый жгут из члена зубами. Он надеялся, что сможет прокусить синтетический материал, твердостью 90 А по шкале Шора, но не оставил на нем даже отметин. Самый дурацкий момент в жизни, подумал он. Которая скоро может закончиться.

Еще несколько пронзительных звуков поддавшегося металла, и Кайцзун увидел, как ржавая крыша взмыла в ночной воздух и улетела, подобно ковру-самолету. Сарай дернулся и издал тихий резкий скрип, деформируясь. Он терял устойчивость, скоро он развалится и превратится в груду камней. А Кайцзун окажется заживо похоронен вместе с тысячами грязных кусков протезов, будто в авангардистской инсталляции Дэмьена Хёрста – за исключением того, что вряд ли кто-то согласится заплатить миллионы фунтов стерлингов за его труп.

Металлический скрежет внезапно прекратился, и все погрузилось в молчание.

Кайцзун зажмурил глаза и начал молиться в надежде, что Бог простит его за эту запоздалую набожность.

«Встань», последняя композиция с пятого студийного альбома группы «Продиджи» под названием «Завоеватели должны умереть», ревела в ушах Мими. Однако она не осознавала этого. Все у нее перед глазами дрожало в ритм электронным ударным и страстной музыке. Она будто оседлала табун диких коней.

Сотни «мусорных людей» были соединены с Мими через очки дополненной реальности и видели то же, что видела она. Бесчисленные потолки, разного цвета, яркости, под разными углами; она отважно откинула в сторону мешающие и бесполезные фрагменты информации, пытаясь направить высокоскоростной поток информации на все терминалы в такт музыке. Это походило на валик и гребенку музыкальной шкатулки, где бугорки валика задевают разные лепестки гребенки, испуская сигнал на разной частоте; эти разные частоты должны были быть пересобраны на принимающей стороне декодирующим блоком и снова превратиться в музыкальное произведение. Это было достижение, которым Ли Вэнь гордился более всего.

Мы можем получить доступ лишь к ближайшему серверу, в Шаньтоу, сказал он.

Этого будет достаточно, ответила Мими.

Мими 0 ощущала разрозненное скопление ошеломленных сознаний у себя за спиной; ей предстояло повести их в фантастическое путешествие. Она была не в состоянии понять, как другая сторона ее личности смогла этого достичь – будто внутри нее был скрыт некий инстинкт, подобно митозу клеток или фотосинтезу растений, подобно инстинкту поиска пищи, брачному инстинкту и инстинкту размножения у животных. Пока что она смогла лишь привыкнуть к разговору между двумя Мими, прекурсору к полному разделению личностей.

Да будет свет, подумала Мими 0.

Она их увидела. Сотни тысяч движущихся образов предстали ее взгляду, информация столь сложная, что человеческий мозг был попросту неспособен ее обработать. У нее кружилась голова, ее тошнило, она ощущала себя потерянной.

Добро пожаловать в «Сложные Глаза» системы видеонаблюдения Шаньтоу, в которой соединены сотни тысяч камер и системы распознавания образов на основе искусственного интеллекта. Семь дней в неделю, двадцать четыре часа в сутки система держала под наблюдением все улицы города, каждый угол, выражение лица каждого человека, в поисках признаков преступлений или террористических актов, защищая жизнь и собственность обитателей города. Мими оказалась агрессором в самом сердце системы. И искала нечто особенное.

Вскоре она поняла, что ее алгоритм поиска неэффективен, подобно поиску иголки в стоге сена. Мими 1 преобразовала логику представления видеотрансляций, воссоздавая полную картину Шаньтоу с точки зрения ее жителей, на основе географии улиц и местоположения камер. В отличие от человеческого зрения, в этом образе каждая картина была всеракурсной, панорамной. Все равно что фреска на куполе Пармского собора «Успение Богородицы», написанная Корреджо, где для наблюдателя картина представляет собой водоворот концентрических кругов с центральной точкой перспективы в вершине купола. По мере того как наблюдатель приближается, открываются все новые детали фрески, до бесконечности.