Рагим Джафаров - Сато

— Да откуда мне знать? Почему ты решила стать именно детским психологом?

— Мне кажется, что иногда проще предотвратить, чем исправить. Понимаешь? Мне кажется, действительно эффективно можно повлиять в детстве. Чем дальше, тем сложней, психика становится все менее подвижной. Взрослые с очень большим трудом работают со своими травмами, а дети… Они даже не всегда воспринимают травмы как что-то плохое. Они более любопытны и с большим интересом исследуют что-то.

— То есть все проблемы действительно из детства? — поинтересовался Игорь — Мол, мама не любила — и все, дальше все под откос?

— И да, и нет. Есть мнение, что влияние родителей сильно переоценено. Если взять, к примеру, пару, в которой женщина мужественная, а мужчина, наоборот, феминный. Она зарабатывает, он с детьми сидит и по дому убирается. Казалось бы, их дочь должна взять эту модель на вооружение, но это не всегда так. Девочка может взять от отца заботливость и нежность и все равно в итоге проявляться максимально женственно, вовсе не став карьеристкой и добытчицей. Опять-таки, надо понимать, что в психологии, как в квантовой физике, объект может менять свои свойства в результате наблюдения. Не всегда понятно, где реальность, а где интерпретация психолога. Кстати, сейчас вообще интересное время. Мы можем наблюдать результаты воспитания детей в гомосексуальных парах. Чего, конечно, раньше просто не случалось. Нужно еще лет десять, для большего количества примеров, но предварительные цифры говорят о том, что дети в таких парах вовсе не всегда следуют примеру родителей. Возможно, даже процент гомосексуалистов среди них не больше, чем среди детей гетеросексуальных пар. Надо, конечно, подождать и посмотреть, но… — Даша замолкла, поняв, что Игорю это совсем неинтересно.

— Тебя вообще что-нибудь интересует, кроме психологии и этих твоих перверсий? — уточнил он.

— Что-то интересует, — Даша и сама задумалась, что это может быть.

Махнула рукой бармену, жестом попросив повторить заказ.

— А где тут…

— Вон там, слева, — Игорь указал рукой направление.

— Спасибо.

Даша снова проделала раздражающий путь в узком пространстве между стойкой и стеной. Зашла в туалет и, конечно же, уперлась глазами в крупные латинские буквы. Видимо, те самые стихи Катулла.

Даша умылась и посмотрела на себя в зеркало.

— Тебя вообще что-нибудь интересует, кроме психологии и этих твоих перверсий? — спросила она вдруг у своего отражения.

То, конечно, только недовольно скривилось. Даша вернулась в зал и сразу же увидела пустующее место Игоря.

Наверное, этого стоило ожидать. Весь этот вечер через одно место. Хороший вроде парень… Или нет… Да к черту. Она пробралась к своему месту, села и достала телефон.

— Ваш коктейль. — Даша подняла взгляд на бармена. Внимательно просканировала его выражение лица.

Но ни малейшего оттенка сожаления или, напротив, усмешки не обнаружила.

— Спасибо.

Даша вернулась к смартфону и удалила Тиндер. Сунула трубку в сумочку и отпила свой классический «двадцатый век». Коктейли тут и вправду безупречные. Хотя бы в этом плане вечер удался.

Даша недовольно посмотрела на свое отражение. Всю помаду съела, как будто в первый раз красилась, ей-богу! Быстро поправила макияж и недовольно покосилась на трещину в зеркале. Из приемной донесся приглушенный голос Филиппа Викторовича и звонкий женский смех.

Даша посмотрела на часы, неторопливо убрала косметику в сумочку, давая супервизору время закончить свои дела, и вышла в приемную. Смеявшейся недавно девушки уже не было.

— Дарья! — улыбнулся Филипп Викторович. — Как ваши дела?

— Вроде бы, хорошо.

— Действительно, — согласился собеседник. — До супервизии сложно быть уверенной в ответе. Проходите.

Даша вошла в знакомый кабинет, села в почти родное кресло и устроилась поудобнее. Сумочку положила на пол слева.

Филипп Викторович занял свое место, надел очки и раскрыл папку, в которой, очевидно, пряталась расшифровка последней сессии.

— Начнем?

— Да, — решительно, будто в холодную воду нырнуть собиралась, ответила Даша. — Вы, возможно, помните, что два года назад ко мне привели мальчика. Я тогда предполагала, что у него диссоциативное расстройство личности.

— Да, помню, — кивнул Филипп Викторович. — Он себя адмиралом считал.

— Контр-адмиралом, — зачем-то уточнила Даша.

Филипп Викторович кинул на нее мимолетный насмешливый взгляд из-под очков, но ничего не сказал.

— Так вот, — продолжила Даша. — Его снова привели ко мне. Соответственно, я снова с ним работаю. У меня вопрос именно по этой сессии. Я чувствую, что что-то… не так. Что-то не работает. Но не понимаю, что.

— И это запрос на супервизию? — не отрываясь от чтения, уточнил Филипп Викторович.

— Да.

— Почему вы сказали «соответственно, я снова работаю с ним»? — поинтересовался супервизор. — Соответственно чему?

Даша даже растерялась. Вопрос выбил ее из ожидаемого русла разговора.

— Ну, соответственно запросу, наверное. Его привели, я работаю.

— Чему вы так стараетесь соответствовать? — Филипп Викторович достал из нагрудного кармана свою любимую ручку и сделал какую-то пометку в расшифровке.

— Ну… Профессиональным стандартам, наверное.

— А почему вам кажется, что вы им не соответствуете? — по-прежнему не отвлекаясь от расшифровки, будто бы между прочим, поинтересовался супервизор.

— Мне так не кажется, я просто держу их в фокусе внимания, — Даша даже сама почувствовала, что выкручивается.

— Хорошо, — Филипп Викторович наконец-то посмотрел на нее. — По этой сессии непонятно, что рекомендовал психиатр. Напомните мне, пожалуйста.

Даша сжала губы, вдруг поняв, почему она сегодня съела всю помаду.

— Родители отказались водить мальчика к психиатру.

— Хм… — Филипп Викторович постучал по расшифровке ручкой. — Тогда, возможно, становится понятно, откуда взялось это ваше «соответственно». Улавливаете?

— Да, — нехотя признала Даша. — Но это же не значит, что я не могу работать с ним.

— И да, и нет, — возразил супервизор. — Судя по всему, вы и сами понимаете двоякость ситуации. Вы осознаете, какую ответственность берете на себя, работая с клиентом, который не следует вашим рекомендациям?

— Да. — «А что тут еще можно ответить?».

— Хорошо. Вы же понимаете, что если речь идет о психиатрическом диагнозе, то ваша работа может оказаться напрасной?

— Если, — отметила Даша.

— Дарья, я старый психотерапевт, который испытывает удовольствие даже от самой идеи вражды психиатров и психотерапевтов, — как-то даже примиряюще улыбнулся Филипп Викторович. — Я их недолюбливаю и честно говорю им об этом. Я работал с массой клиентов, которые чрезмерно увлеклись психиатрией. Вы сами знаете, как непросто их вытащить оттуда. Я к тому, что отлично понимаю ваше отношение к психиатрам. Но давайте внимательно посмотрим на ситуацию. К вам приводят мальчика, который считает себя контр-адмиралом какого-то там карательного корпуса. Более того, он продолжает себя считать таковым на протяжении, как минимум, двух лет. Не кажется ли вам, что тут есть основания для осмотра психиатра?