Влад Воронов - Помеченный на удаление [CИ]

Постепенно перешли к полетам по маршруту. К тому времени подразделение, занимающееся фотоаппаратурой, выставило на испытания свои разработки — приспособленные к установке на беспилотник обычную бытовую «мыльницу» [31] жаргонное обозначение компактных автоматических фотоаппаратов и три беззеркалки [32] фотокамера со сменной оптикой, но без оптического видоискателя с разными объективами. «Мыльница» была перешита хитрой прошивкой [33] Жаргонное обозначение программмного обеспечения для какого-либо аппаратного устройства, в данном случае — фотокамеры. Заменой прошивки (т. н. перепрошивкой) можно менять функционал устройства , отчего начинала самостоятельно фотографировать с заданной периодичностью сразу после подачи питания. С беззеркалками проще, у них штатно предусмотрена возможность дистанционного управления съемкой, поэтому их подключали к бортовому компьютеру беспилотника через специальные контроллеры. Электронщики обещали со временем объединить всю управляющую электронику в один блок и ужать его до размеров сигаретной пачки. Или даже компактнее. А пока Семен просто добавил в этажерку новые платы и провода.

Фотокамеры уже были смонтированы в штатном фюзеляже будущего беспилотника. С его подвеской под Цессну пришлось изрядно повозиться. Долго чесали затылки, пока аэродромный инженер не принес руководство по установке нижнего багажника от фирмы-производителя. Крепления пришлось изобретать самим, но встали они в штатные гнезда на нижней поверхности фюзеляжа, так что прочности конструкции самолета ничто не угрожало. Самолет с цилиндром беспилотного фюзеляжа под пузом со стороны напоминал ракетоносец с подвешенной ракетой. Орденская разведка голову сломает, какое такое новое оружие испытывают в ПРА.

Потом снова полеты, на этот раз для проверки алгоритмов аэрофотосъемки. Много думали, листали старые, времен войны учебники, подбирали оптимальные высоты, траектории и режимы работы фотокамер. Анализировали полученные снимки — вся ли заданная территория отснята, обеспечивается ли нужное качество картинки, разумно ли расходуется память.

Однажды Егор с Семеном сидели в тени под крылом после очередного вылета. Пилота срочно выдернуло к себе лётное начальство. Можно было бы сходить пообедать, но лень тащиться под палящим солнцем на другой конец аэродрома. Да и есть по такой жаре не хотелось. А холодное питьё у них было — минералка у Егора и какой-то хитрый морс у его старшего товарища. Такое вот неожиданное применение имеют термосы в жарких краях.

— Говорят, история повторяется. Когда я был примерно в твоем возрасте, мы тоже так лежали после полета. Жара, а под крылом тенёк. Вот только было то крыло немного побольше. Испытывали мы тогда… Не уверен, что сроки по нему уже вышли, так что пусть будет просто изделие. Так вот, сходили на маршрут, в нужной точке бандура штатно запустилась и ушла к цели, а мы вернулись обратно. Вылезли из мокрых комбезов и разлеглись в тенечке. Так вот, лежим под носителем, кругом степь, жара как сейчас… А на обшивке иней. Не успел самолет нагреться, пока снижались. Там-то, наверху, минус пятьдесят…

— Дядь Сень, а опасная эта работа?

— У нас, у инженеров? Не особенно. Обычно мы испытываем всякое новое оборудование на давно отлаженных типах. Вот летуны — те да, часто бились. Несмотря на все катапульты и прочие парашюты. Там ведь как: чуть раньше вышел — не получил полной картины отказа. Может не хватить данных конструкторам причину найти и поправить. А чуть опоздал, и полный рот земли. Опять же, всегда очень жаль дорогой экспериментальный самолет. А вдруг получится посадить?

— Ужас!

— Да ужас не в небе, ужас на земле. Из всего моего выпуска я последний живой остался. Кто по специальности работал, конечно. При том, что разбился у нас только Виталик Иванов, давно, еще в восемьдесят втором.

— А остальные?

— Остальные — на земле. Нервотрёпка постоянная по работе, вечный срыв сроков и штурмовщина. Которая сменяется скукой и бездельем, когда нет погоды, или пока ждем новую железку с большой земли. Бытовая неустроенность, еда всухомятку. В семье конфликты. Сам подумай, какая нормальная баба будет довольна мужем, бывающем дома три месяца в году? Особенно если муж — не капитан дальнего плавания, и не возит заграничные шмотки мешками. А на аэродроме — море спирта. Да еще и перестройка эта гадская, тоже множество поломанных судеб. И в результате — инфаркты, инсульты, язвы. А кто не успел от болезни загнуться — те спились.

— Веселые истории ты, дядя Семен, рассказываешь…

— Извини, что настроение испортил. Вспомнилось вдруг. Давай веселое расскажу?

— Расскажи.

— Работал я тогда в одной организации… Короче, сделали кой-какую аппаратуру, и надо ее было на борту контролировать. Вот примерно как мы сейчас, даже еще тупее — оно само работает, а ты рядом сидишь и смотришь, чтобы лампочки зеленым горели. То есть квалификации не нужно никакой, просто усидчивость и аккуратность.

Егору стало обидно за их работу, названную тупой. Но утешало, что есть работы тупее.

— Борт был большой и сложный. И куча железок от разных фирм. Естественно, то один отказ вылезет, то другой. Там не договорились, здесь сделали по-своему. Испытания затянулись. А тема-то в нашей конторе не единственная, и квалифицированных испытателей мало. В результате договорились до того, что в пригляд к нашим железкам стали отправлять молодых девчонок, кто не замужем и здоровье летать позволяет. Поначалу они соглашались неохотно, все же глушь невероятная, театров и показов мод нету, зато потом распробовали и чуть не дрались за право поехать. Особенно те, у которых дома с личной жизнью не ладилось.

— И что там такое для них притягательное было?

— Сразу несколько моментов. Во-первых, надо было подолгу сидеть в тесном фюзеляже, битком набитом электроникой. Советской электроникой тех лет, громоздкой, тяжеленной и потребляющей жуткие киловатты электричества.

— Сильно грелось?

— Как в сауне, только восемь-десять часов подряд. От таких условий труда все лишние килограммы с потом выходили за пару недель. Плюс на улице жара по полгода. Зато речка рядом.

— Прикольно.

— Это еще пол-прикола, прикол дальше будет. Вечером после полетов приходишь в гостиницу — а пожрать толком и нечего. И купить нечего. Развитой социализм, иоптыть. Так что вдобавок к сауне диета. Но и это еще не все.

— Боюсь предположить…

— Самая вкусняшка напоследок. Аэродром-то военный. Множество красавцев-летчиков, из которых большая часть или неженатых, или вынужденно холостякующих вдали от семей. Естественно, в таких условиях вокруг каждой новой женщины вьются толпы поклонников. В результате барышни наши возвращались с испытаний тощие, дочерна загорелые и полностью утомленные мужским вниманием.